Митр. Антоний Сурожский (по св. евангелисту Луке)
<…> У Достоевского есть замечательное место, где он вспоминает свой приезд в Неаполь. Он стоит на палубе корабля и видит неописуемую красоту: голубое бездонное небо и природу, горы, город, море. Он весь охвачен этой красотой, а вокруг приехавшие одновременно с ним и не смотрят на природу, на небо. Это все успеется, сейчас им надо заняться своим багажом, высадиться как можно скорее, раньше других, чтобы успеть найти извозчиков… Достоевский смотрит и говорит: Да, а небо-то глубокое, бездонное, но небо всегда будет, «успеется» на него посмотреть, а теперь надо высадиться…
Не так ли мы живем очень часто — не только по отношению к Богу, но и по отношению к людям? Слишком часто, почуяв нечто глубокое, на чем мы могли бы остановиться, мы это отстраняем, потому что есть что-то другое — мелкое, ничтожное, но что «надо» сделать сейчас. Оно от нас может уйти, багаж мой может остаться на корабле, или я его потеряю по дороге, — на небо я успею посмотреть… Так бывает и с Богом. И к Богу я «успею» дойти.
Об этом я хочу сказать подробнее, пользуясь… притчей. Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу прийти. И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему… (Лк. 14, 16–21).
Притча продолжается, но я на этом остановлюсь, потому что это единственное, что я хотел вам вычитать. Здесь ясная картина того, что с нами бывает. Мы призваны в Царство Божие, то есть мы призваны вступить с Богом в отношения такой близости, такой взаимной любви, чтобы стать Его самыми близкими друзьями. Но для этого, конечно, надо найти время на Него, надо просто найти время с Ним пообщаться, так же как бывает с друзьями. Мы не называем другом человека, который иногда, встретив нас на улице, скажет: «Ах, как я рад тебя видеть!» — и потом никогда не покажется у нас на дому, будь у нас горе, будь у нас радость. Тут то же самое.
Господин (под именем господина тут говорится о Боге) пригласил друзей на брак своего сына. И каждый из них начал отказываться. «Я купил клочок земли, теперь я обладаю землей, она моя…» И он не понимает, что говорит совсем «не то»: потому что в тот момент, когда он «овладел» землей, он стал рабом земли. Он не может от нее оторваться, он не может ее оставить ради того, чтобы разделить радость самого близкого своего друга; земля его держит в плену. Не обязательно большое богатство, это может быть самая ничтожная привязанность. Вы подумайте о том, что случится, если вы в руку возьмете даже мелкую монету, с которой вы ни за что не хотите расстаться. Зажали вы ее в кулак — что же вы теперь можете делать с этим кулаком? Ничего. А с этой рукой? Предплечьем? Плечом? Ничего не можете делать, иначе вы выроните эту монету. И в результате, потому что вы взяли в руку самую ничтожную монетку, грош какой-то оказывается, вы все свое тело, все свое внимание, все свое сердце поработили этому грошу, этому медяку. Этот образ всем нам должен бы быть понятен. Поэтому человек, который говорит: «Я теперь хозяин земли», — на самом деле только раб этого кусочка земли, поля, в которое он пустил корни, и эти корни ему не дают никуда от поля отойти.
Другой человек купил пять пар волов, у него дело, у него призвание, он что-то должен с этими волами делать: то ли обрабатывать землю, то ли впрячь их в тачку, чтобы таскать какое-то свое богатство. Он тоже не может пойти на зов своего друга, у него «дело есть», у него призвание есть, он что-то должен совершить на земле. Когда он совершит это на земле, ну, тогда он может вспомнить о небе, тогда и о Боге можно будет вспомнить, о друге можно будет вспомнить, о нуждах чьих-то можно вспомнить, о чьей-нибудь радости можно будет вспомнить…
О радости как раз говорит третий пример. Третий приглашенный отвечает своему другу (или Богу — назовите как хотите): «Я только что женился сам, я не могу прийти на твой пир. Как я могу прийти на твою радость, когда мое сердце переполнено моей, собственной? Для твоей радости в моем сердце места нет. Если я приду на твою радость, я должен на минуту забыть свою. Нет, этого я не сделаю!» Разве это не то, что так часто мы делаем в том или другом виде? Я хочу сказать, что у нас сердце чем-то переполнено, и в нем нет места, чтобы разделить чужую радость или чужое горе. Это же страшно подумать! Но вот о чем нам говорит эта притча. Это очень важно нам воспринять, потому что иначе мы будем продолжать жить, пуская корни в землю, думая, будто мы ею обладаем, когда мы рабы ее. («Земля» здесь обозначает все то, что нас может вещественно поработить: богатство в каком бы то ни было виде).
Или у нас высокое представление о нашем призвании. Нам надо что-то совершить громадное; я художник, я писатель, я умный человек; скажем даже: я священник, я проповедник, я богослов. Мне некогда заняться Богом, потому что я занимаюсь по отношению к другим людям изложением того, кто Он, что Он, говорю о тайнах Царства Божия… Жутко подумать об этом по отношению к себе, но и к другим!
Теперь мы сумеем, может быть, понять, какая свобода от нас требуется этой притчей по отношению к тому, что мы слышим; свобода эта не значит отказ, а — независимость. Ведь большей частью то, что мы называем любовью, это порабощение другого и одновременно порабощение себя самого, это такое отношение к кому-то, когда мы к этому человеку привязаны, как осел привязан к стене; это не любовь. Такая привязанность — нечто совсем другое; это рабство. Мы призваны к такой любви, которая отрекается от себя, которая отрешенно и пламенно обращена к другому и способна видеть его или ее, а не себя в отражении.
Архим. Кирилл (Павлов) (по св. евангелисту Луке)
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Дорогие братия и сестры, за две недели до праздника Рождества Христова Святая Православная Церковь наша напоминает нам о его приближении и приготовляет к достойной его встрече. В нынешнюю, первую приготовительную к празднику неделю она воспоминает святых, живших до Рождества Христова, — ветхозаветных пророков и всех благочестивых людей, с верою ожидавших пришествия Спасителя, отчего и неделя эта называется неделей святых праотец. Этим воспоминанием она переносит нас мысленно во времена ветхозаветные, во времена, предшествовавшие явлению обещанного Богом Избавителя, и для побуждения нас к нравственному самоочищению поставляет перед нами целый сонм великих праотцев, воссиявших своей богоугодной жизнью.
Все праотцы жили надеждой на имеющего явиться Искупителя и постоянно высказывали свою веру в Него. Но в то время как небольшое число благочестивых людей ожидало явления Христа Спасителя на земле и приняло Его, большая часть богоизбранного народа израильского не приняла Христа Спасителя, отвергла Божий глас и попечение о своем спасении, лишила себя вечной блаженной жизни, о чем и читалось сегодня в Святом Евангелии.
Святой евангелист Лука повествует о том, как Господь Иисус Христос возлежал на пиршестве у одного фарисейского начальника и некто из возлежавших сказал: Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием! (Лк. 14, 15). И Господь ему и всем присутствовавшим за трапезой предложил в ответ на это следующую притчу: Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу прийти. И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди прийти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных (Лк. 14, 16–24).
Под образом доброго хозяина разумеется в этой притче Бог, Небесный Отец, Который постоянно зовет нас на Свою вечерю, то есть в Царствие Небесное, уготованное нам от сложения мира, наследуемое чрез принятие верою Искупителя нашего Христа Спасителя и готовое открыться под конец этого мира. Рабом, по толкованию Святых Отцов, в этой притче разумеется принявший зрак раба ради нашего спасения Единородный Сын Божий, Который всегда призывает нас: Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28).
Ближайшим образом эта притча относится к современным Господу нашему Иисусу Христу иудеям и язычникам, которые в течение многих веков приготовлялись действиями Божественного Промысла к принятию Спасителя и вступлению в Церковь Христову, однако по своему упорному неверию, по увлечению житейской суетой и греховными удовольствиями не восхотели явиться на брачный пир Сына Божия, не вошли в лоно Церкви Его Святой, в то время как и Сам Он, Жених церковный, и друзья Его, святые апостолы и пророки, призывали их на путь покаяния и спасения во Христе Иисусе.
После того как званые оказались недостойными брачной вечери, Слуга Божий по повелению Своего Господина приглашает на пир всех нищих, увечных, хромых и слепых, которые с благодарностью отзываются на приглашение войти на пиршество и быть участниками великой вечери. Под нищими, увечными, слепыми и хромыми разумеются люди, действительно обладающие естественными недостатками, которые с большей готовностью отзываются на приглашение Божие следовать за Господом для достижения Царствия Небесного, как говорит об этом и апостол Павел: