«Думать хорошо, а отгадать лучше того», «Догадка лучше/дороже ума/разума», «Ум без догадки гроша не стоит /ЙЙЙчёрт ли в нем»; герой-рассказчик сказки-небылицы то и дело похваляется: «дед был умен, а я догадлив», ср. его же «дед засмеялся, я захохотал», есть и пословица «Русский догадлив» (ПРН, с. 475, 432 и 328; РПП, с. 62; НРС, 423). Лучше «умных голов», которые толкуют что воду толкут на мужской сходке, ср. мужевать «рассуждать, раздумывать, соображать, толковать» (СВРЯ, ст. Муж), лучше мужского ума оказалась у Мельникова-Печерского (В лесах, 1.6) женская догадка, в согласии с пословицей (ППЗ, с. 119, и ПРН, с. 431) «Бабий/женский ум лучше всяких дум». (↓1: «Когда что угадываешь, то всегда усмехнешься». — 2: Мужской ум и женский.)
Посредственный ответ «Подумал» показывает, что перевод еще не толкование, а следующий за ним ответ «Подумал вслух» показывает, что и понимание еще не толкование, вопреки Шлейермахеру, чья Герменевтика открывается словами «Герменевтика как искусство понимания ЙЙЙ Только искусство понимания, не с изложением понятого.» Только «искусству понимания» достаточно догадки о подслушанной мысли вслух: смысл слова сказал найден, теперь мы понимаем, чтó с дедом произошло на самом деле, и если бы толкование сводилось к пониманию, наша догадка была бы последним ответом на отправной вопрос. Но филологически доказать ее, высказав словами говорящего, не удается; больше того, удается доказать, что это неправильный ответ. Ср. Г. Шпет в Гермен. пробл. о том, что Шлейермахер «недостаточно различает между собственно пониманием и интерпретацией». — '90. с. 240—42. На догадке остановилась бы Сюзан Зонтаг (Против толк.), вместе с нею против интерпретации, за чистое понимание С. Бочаров. Сюжеты р. лит… с. 11сл. А по Ницше филология это искусство читать медленно и не толкуя.
«Народная герменевтика» (ср. «народная этимология») по Устн. язык. Серафимы Никитиной очень узкая: «В народном толковании житий, поучений и других христианских текстов предметом толкования являются как отдельные слова, так и фрагменты текста и текст в целом. Эту область народного самосознания можно назвать народной герменевтикой.» (с. 19, ср. на с. 36–40, 48–50 и 165-77). Лучше не называть христианизованную часть именем фольклорного целого, которое ведало прежде всего приметами, гаданием. снотолкованием, судя и по трактату Аристотеля на тему высказываний о будущем, названному Об истолковании, περ'ι ερμηνείας. Значения этого емкого слова см. в Др. гермен. Ж. Пепена или в его статье Герменевтика — Энц. ант. христ. 14, стб. 723—32, о связи с мантикой здесь же, стб. 734 сл. От примет к примечаниям, такова предыстория герменевтики. Бахтин упоминает «житейскую герменевтику» (Слово в романе, 4: Говорящий человек в романе, с. 151): «Необходимо учесть еще житейскую психологическую весомость того, что говорят о нас другие, и важность для нас того, как понимать и истолковывать эти слова других („житейская герменевтика“).» — получается тоже узко, чуть ли не герменевтика мнительности. Неписаная народная герменевтика — умение мирового человека, раз он homo loquens. Не подменить собой это житейское умение призвана герменевтика как гуманитарная наука, а осознанно, последовательно и ответственно применять его приемы. К народной герменевтике еще см. О. Христофорова, Логика толк. (↓1: Пред-толкование. — 2: Герменевтическая строгость.)
Филологическая герменевтика в ожидаемом «веке гуманитарных наук» могла бы объединить вокруг себя эти науки. Филология, красиво сказал С. Аверинцев в КЛЭ 7, «есть служба пониманияЙЙЙ» (стб. 976): во главе такой — глубинной — филологии предназначена стоять глубинная по преимуществу герменевтика, а не лингвистика с литературоведением, подмявшие под себя фольклористику и этимологию. Это был бы «брак Филологии и Меркурия», но не как у Марциана Капеллы. Толкование, словесное средство достичь понимания, заметно говорящему лишь в меру его непонимания. А понятливость, будь то женская догадливость или философская и естественнонаучная смышленость, как бы непосредственно соотносит мысль с делом. Задача филологической герменевтики — восстанавливать опускаемый средний член триады мысль, слово и дело.
По порядку можно назвать так: хохма, отличение, перевод, догадка и толкование. Догадка это углубляющий возврат к отличению, а толкование, искусный последний ответ на искусственный отправной вопрос, — к хохме. В пяти последовательных ответах сказался познающий себя мировой человек с его герменевтикой.
Толкователь и популяризатор-просветитель оба посредники, но обращены они в противоположные стороны. В смысле Ницше толкователь кантианец: Кант «писал против ученых в пользу народного предрассудка, но для ученых, а не для народа.»[33] — Веселая наука (193), ср. «от неученых к ученым» в одном заглавии Н. Федорова. А вот Честертон, рассказ Урод в семье (The Fool of the Family): «Хорошо осведомленных поразила» — в речах Хорна Фишера — «новая и фантастическая идея, какой они и не встречали. Невежественных поразила старая и привычная идея, какую они и не думали увидеть возрожденной.» Толкователь призван так говорить. Есть два мировых человека в русском самосознании, Иван-дурак и Пушкин, и они собеседники, но несогласные: я, толкователь-русист, вслушиваюсь в их разговор и, бывает, вслед за Владимиром Далем толкую Пушкину невнятное слово Ивана. А стоящий напротив популяризатор разъясняет Ивану Пушкина. (↓1: Предрассудки. — 2: Хитрость герменевтики. — 3: Владимир Даль. — 4: Русская герменевтика.)
Герметичная герменевтика, толкование родного слова направлено против просвещения и объяснения письменным чужеязычным словом, против насильного переосмысления извне. Просвещение по САР это «Наставление, очищение разума от ложных, предосудительных понятий, заключений, противуполагается невежеству. Явлыиейся благодати ныне просвещением Спасителя нашего Иисуса Христа. [2] Тимоф. 1.10. Науки руководствуют и служат к просвещению разума.» Гадамер о «дискредитации предрассудка Просвещением» — Истина и метод, 2.2.1аß. Опустошение естественного человека и его слова, борьба с природой, торжество естественных наук, пренебрежительное тривиальный. В том же САР под словом шаман: «Род обманщиков у диких Сибирских народов, которые под видом колдовства обманывают народ.» — здесь христианское просвещение неотличимо от коммунистического. Рассказ Лескова против миссионерства На краю света, заглавие ранней редакции Темняк. Христианизация пруссов насмерть. 1937-ой. год большого террора и большого пушкинского юбилея. Максим Горький решительно отказался помочь и В. Князеву с его неизданным собранием пословиц и А. Никифорову с его сказками, а сам раньше издавал «всемирную литературу» в русском переводе — просвещал. Есть статья И. Берлина Противопросвещение; Борис Кузин против популяризации — ВПП. с. 253–55 (Зачем земля круглая). Ср. Похвалу тени Дзюнъитиро Танидзаки, (↓1: Гуманитарная физика.)
Просветителями были уже софисты: засилью просвещения сможет противостоять наша природная герменевтика, если мы научимся лучше ей следовать. Игровая постмодернистская цитатность — только начало, постмодернисты по самому их названию это люди переходного времени, не знающие, что говорить не от себя надо ради представительности-представительства. А толкователь, поскольку он осознанно представляет говорящего мирового человека, считает себя еще одним участником «Мирового конгресса», о котором рассказал Борхес (Конгресс), или звеном в «Гермесовой цепи», неоплатонической 'Ερμαϊκή σειρά (к этому выражению см. Дж. Глакер, Антиох Акад., 7В. особенно с. 309 сл.). Честертон и Флоренский предпочли бы «новое средневековье», сюда же «великая цепь бытия» по А. Лавджою (Вел. цепь, еще см. Лия Формигари, Цепь бытия в Сл. ист. идей 1, с. 325—35) и бахтинское «большое время».
allI
При равном возмездии зло возвращается к злодею, отраженное в зеркале талиона; это взаимность как возвратность, ср. возвратное -ся как взаимное друг друга. Но оттого что между «я» и другим, между своей болью и чужой изначальная разница, для равного ответа нужен третий, судья. Так и толкователь третий между чужим словом и своей мыслью. Не только возмездие бывает большим, есть и обмен добром по правилу «Даю, чтобы ты дал больше» — так называемый потлач. В сказке АТ 170 За скалочку гусочку хитрая лиса раз за разом выменивает лучшее за худшее, но под конец теряет богатую добычу и даже жизнь, а в противоположной сказке 1415 Мена глуповатый мужик раз за разом променивает лучшее на худшее и остается ни с чем, но под конец его утешает жена и он даже получает больше чем было вначале (ср. противоположные сказки АТ 532 Незнайка про богатыря под видом дурака и 1640 Фома Беренников про дурака под видом богатыря); сюда же пословицы «Добра на худо не меняют». «Кто меняет — дурака на придачу берет» (ПРН, с. 123 и 535). К обмену см.