иного. Зато прямая, простая формула — она слышится гораздо реже матерной, но ср. ёбаный или иди/ пошел (ты) нá хуй — может быть даже не доисторической, а дочеловеческой древности: ёб тя — словесно соответствует подставлению и условному покрыванию у обезьян, означающему подчинение. А это подставление для не-соития, в знак покорности, сравнимо с подставлением шеи у хищников для не-убийства, тоже в знак покорности: см. К. Лоренц, Агрессия, 7. (↓1: Свою мать.)
«Этимологии, основанные на значении» пока редки из-за того что этимолог под давлением лингвистики пользуется вместо толкования переводом; лингвистическая семантика это семантика перевода. Но «ЙЙЙможно представить себе, что подобно тому как этимолог заглядывает в некое пособие или в свою собственную память, где хранятся схемы фонетических соответствий, он некогда в будущем обратится к пособиям, где будут храниться сведения о схемах семантических импликаций и зависимостей.» — сказавший это в Этим. '91—'93 В. Топоров (с. 128. ср. о «словаре семантических переходов» О. Трубачев. «Молчать» и «таять») сам много сделал для такой этимологии будущего. «Для нее главное — не что и как есть (было) на самом деле, но истолкование того, что и как есть (было), ибо это последнее интересует человека больше, чем это „бытие на самом деле“, поскольку истолкование есть внесение смысла, осмысливаниеЙЙЙ» (там же, с. 131) — будто в ответ Проппу с его «Дело не в толковании, а в сведении к историческим причинам.» Толкование, пусть гадательное, необходимо, его не обойдешь при мысленном восстановлении того, что там было на самом деле, ведь мысль и смысл соотносятся с делом через (чужое) слово. Рассказ Акутагавы В чаще. Пример герменевтического подхода к сказкам — Толк. волш. ск. Бенгта Хольбека, не говоря уж о «глубинно-психологических» работах.
гIII
Толкователю, раз он представитель и защитник говорящего, незачем сомневаться в толкуемом слове, пусть это делает критик-обвинитель. В своей заботе о смысле толкование имеет предпосылкой доверие к слову, как правосудие исходит из презумпции невиновности подозреваемого, это у гиперкритики была презумпция недоверия (против недоверия к слову ср. А. Мейер. Размышления при чтении «Фауста» в МФС, с. 235–376). Критика текста, литературная критика и фольклорная герменевтика, толкователь Даль и критик Белинский. «Герменевтика подозрения».
Из Лексики Д. Шмелева. § 52:
В главном значении слова, конечно, следует видеть не какое-то общее значение, но такое значение, которое наиболее обусловлено парадигматически и наименее обусловлено синтагматически.
ЙЙЙ старое определение главного, основного значения как такого, которое первым приходит в голову, когда называют слово, не представляется таким уж необоснованным и наивным, как это иногда казалось.
(ср. Семант. анализ, с. 212). Сюда же Н. Перцова. Форм. толк. сл. (с. 24 и 79 сл.):
Толкование слова состоит из (обязательного) инварианта и (факультативных) уточнений и трансформаций.
Мы исходим из предположения, что смысл слова как целого может быть задан посредством семантического инварианта, передающего его суть, смысловой стержень: а смыслы отдельных словоупотреблений получаются посредством разного рода операций над инвариантом.
Маленький ребенок путает антонимы, для него это еще синонимы (ср. В. Бибихин. Узнай себя, с. 97—100, или Слово и сов., с. 152—54). а утонченный писатель не путает и синонимов, для него это уже антонимы. «В языке обогащенном умными авторами». сказал Карамзин, «в языке выработанном не может быть синонимов: всегда имеют они между собою некоторое тонкое различие, известное тем писателям, которые владеют духом языка, сами размышляют, сами чувствуют, а не попугаями других бывают.» — из заметки о богатстве языка. А вот Соссюр, отрывок 3342.5:
Если бы лингвистика была систематизированной наукой, а она могла бы стать ею без всякого труда, но до сих пор она таковой не является, одним из первейших ее положений было бы следующее: невозможность создания синонимов следует признать наиболее абсолютным и примечательным свойством языка при рассмотрении всех проблем, относящихся к знаку.[64]
(ср. это место у Бибихина — Редукционизм, с. 63. или Язык филос., с. 202). Сюда же статья Синонимов нет О. Розенштока-Хюсси в его Языке рода чел. 1. с. 568—78. Только незачем употреблять аристотелево слово «синонимы» в абсолютном смысле, раз уж знаешь, что абсолютной синонимии нет. Хорошее определение синонимов дал Шмелев: «это слова, несовпадающими семантическими признаками которых являются только такие признаки, которые могут устойчиво нейтрализоваться в определенных позициях. Чем больше таких позиций, тем выше степень синонимичности соответствующих слов, тем чаще осуществима их взаимозаменимость.» — Семант. анализ (с. 130). Невольно следует принципу Продика В. Мартынов, в работе Изоглоссы расслаивающий праславянский язык на том основании, что в нем обнаруживаются абсолютные синонимы; так уже с «языком богов», выделяемым из «языка людей», к этой древней идее см. К. Уоткинз, Язык богов. В связи с принципом Продика интересны сочетания типа путь-дорога и супплетивизм. Многозначность зависит от синонимии. несобственные значения слова это значения его синонимов.
К этимологической фигуре см. Вяч. Вс. Иванов в Этим. '67 (1969), с. 40–56. Ср. усилительные повторы из писем Ольги Фрейденберг Пастернаку: больная боль друг за друга - 7.8.1942, Ее особенность какая-то особая - 29.11.48, раскрытие всего смыслового смысла — 11.4.54; глагольные примеры из более ранних авторов приводит А. Пеньковский, Глаг. действие, прим. 9 на с. 243 сл.
Бахтин на четвертой лекции по философии Канта 25.10.1924 в записи Л. Пумпянского сказал (БФ, с. 241):
В познании дело идет о рождении суждения заново; синтетическое суждение есть учреждение связи нигде познанием не преднайденной. Познание сплошь синтетично, анализ же есть только техника, анализ не есть характеристика) познания, аналитическое суждение вообще не есть суждение.
Ср. в черновом наброске Мандельштама к Разговору о Данте: «Ибо для нашего сознания (а где взять другое?) только через метафору раскрывается материя, ибо нет бытия вне сравнения, ибо само бытие есть — сравнение.» (СК, с. 161, № 25); к сравнению см. Простр. культуры В. Топорова, о мандельштамовской метафоре — Б. Успенский. Анат. метаф. «„Метафоризм“ — неизбежная стадия рождения новых значений, и чем глубже „метафорические“ захваты, тем фундаментальнее и напряженней, емче возникающее значение.» — Топоров, Случай *ĜEN-, с. 149. Вячеслав Иванов в связи с «остранением» Шкловского (О новейших теоретических исканиях в области художественного слова. 7 — ИСС 4. с. 645): «Пишущий эти строки думает, что из удивления родилась не одна философия, как учил за Платоном Аристотель, — но и поэзия. Это удивление, на его взгляд, есть переживание новизны синтетического сужденияЙЙЙ» или синтетического словосочетания, добавим. О синтетичности термина говорит в Термине Флоренский. (↓1: Аналитичность самопознания.)
Если чаша это щит Диониса, то щит — чаша Ареса, согласно Аристотелю метафора «по аналогии» должна допускать обращение (Риторика, 1407а). Так и корабль это плавучий остров, а у Вячеслава Иванова остров — стоячий корабль (Острова из Света вечернего), метафора могла быть ему подсказана этимологизацией греческого νήσος «остров» как «пловец», от νηχω «плыть, плавать»: другие зеркальные пары см. во Взаимном переносе Б. Мильорини. Но при искусственном обращении первой метафоры во вторую аналитичность и синтетичность меняются местами, переворачивается порядок старшинства. Метафора думания «говорить себе» или «про себя» предполагает, что сперва слово, причем вслух другому, потом мысль, а зеркально обратная ей метафора говорения «думать вслух» (пословица «Говорить — это значит думать вслух» в Книжном обозрении от 16.12.1997) и незеркально обратная «выражать мысли» предполагают, что сперва мысль, причем про себя, потом слово. Но хотя моя мысль старше моего слова, чужое слово всё равно старше моей мысли. Обосновывая обращение метафоры «абсолютно произвольной связью звука и значения», В. Просцевичус, Прямое знач. (с. 24–39), ничего не сказал о том, что эта поэтическая вольность создает анахронизмы. Вот еще «железное дерево», очень твердой породы, но «деревянная железка», про бессмыслицу: зеркальность лишь внешняя.
Мысль и язык, 7 и 9:
ЙЙЙ молчание есть искусство не давать представлению переходить в движения органов, с которыми оно связано, — искусство, приобретаемое современным человеком довольно поздно и совсем незаметное в детях.
ЙЙЙ без сомнения, молчать понимая труднее, чем давать вольный выход движению своей мысли. Так дети и вообще малограмотные люди не могут читать про себяЙЙЙ