Очнувшись у себя в шатре в обнимку с действующим посохом, старик в первое мгновение даже засомневался в своем рассудке. Однако шестиног, который тоже оказался здесь, был полностью исправен, а остаточные завихрения маны и не до конца развеявшиеся плетения свидетельствовали – не привиделось!
Старик до сих пор гадал, зачем неведомый искусник это сделал. В бескорыстие Толлеус не верил. Скорее всего оробосец руководствовался какими-то своими замыслами. Как бы то ни было, его действия сэкономили старику кучу денег и времени. Правда, этот доброхот что-то переделал. Тщательно все осмотрев, кордосец привычно почесал шлем. Первое, что бросалось в глаза, – маленькая эмблемка ящерицы на корпусе. Искусник сейчас же узнал ее – это же амулет-картинка, что была на груди сбежавшего узника! Связь налицо. Значит ли это, что сбежавший из маркинской тюрьмы пленник и невидимый искусник, отремонтировавший голема, – один и тот человек? Не исключено, но сомнительно – слишком много совпадений. При этом никак не объяснить назначение картинки. Немало времени старик потратил, исследуя изображение. Увы, ему не удалось обнаружить ничего интересного. Возможно, для изучения не хватало возможностей, либо же, что более вероятно, это просто рисунок, который, как и давешний амулет, лишь повторял эмблему какой-нибудь организации. Невидимка в этом случае – еще один выпускник той же некордосской искусной школы, что и арестант. Звучит логично, хоть и не объясняет, что делают эти искусники в самом сердце чародейской империи.
Внешним осмотром голема бывший настройщик не ограничился, скрупулезно проверив все с помощью Искусства. Всего он не понял. Зачем, допустим, нужны плетения в металлических деталях? Или зачем понадобилось ломать защиту от огня? Это выглядело странно и вызывало тревогу. Однако за другой подарок старик был готов расцеловать благодетеля. Вместо двух сундуков с амулетами, переплетенными нитями так, что и не разберешься, и потребляющими уйму маны, теперь все завязано на один, но какой! Амулет не хуже того, что у него в жилете! Толлеус пропустил момент, когда невидимый искусник успел это сунуть в Паука. Но вот оно – новое сокровище. Прочие амулеты можно выгружать…
Старик прищурился:
– Хитро!
Да, старая начинка так и просится в чулан с прочими заготовками. Вот только не получится ли так, что перед Турниром явится хозяин и заберет свое добро? И тогда старый искусник останется на старте ни с чем и даже никому не пожалуешься. Такой вариант все объясняет: оробосцы не милые и не добрые, как может показаться на первый взгляд. Просто они почувствовали угрозу со стороны Толлеуса и, прознав о том, что он допущен до следующего раунда, решили убрать конкурента. Значит, и спрятанные плетения в деталях голема таят в себе какую-нибудь гадость. Например, разрушение по команде.
Старик не на шутку разволновался.
– Надо действовать так, как будто я ничего не заподозрил, – подсказал он себе.
– Да. Тогда успокоенные враги не будут искать другие возможности мне помешать.
– Нужно усыпить их бдительность, – вторило альтер эго. – Но следует готовиться к любым неожиданностям.
Искусник понимающе закивал головой.
Оболиус притащил целый горшок дымящейся похлебки, кувшин молока и кусок козьего сыра. И никаких пряников. Парень умнеет на глазах. Толлеус обязательно похвалил бы его, если бы тот не забыл принести хлеб. С жадностью, свойственной лишь молодым и здоровым, искусник набросился на еду. Как вдруг в голове отчетливо прозвучало: «Извините, я хочу с вами поговорить…»
Старик уронил ложку: неужели какой-то чародей опять вселился в него? Но нет, ощущения чуждого присутствия не было. Померещилось? Если нет, то где собеседник?
«Вы бы могли принять меня?» – снова раздались слова.
Только тут Толлеус понял, что слышит голос из шлема. Ведь действительно, это шлем командующего отрядом, в нем есть плетение вызова. Признаться, от гостей старик уже порядком устал. И вообще хотелось наконец лечь и расслабить натруженные ноги. Он бы прогнал странного собеседника. Но есть одно «но». Судя по использованию искусной связи, это тоже искусник. Отставив миску, старик взял посох и со вздохом поплелся к выходу.
Нет, это оказался не давешний невидимка, как бывший настройщик заподозрил: у шатра стояла черная с золотом карета, запряженная четверкой статных жеребцов. На дверце красовалась эмблема Кордоса. Двое дюжих молодцев на запятках бросали по сторонам хмурые взгляды из-под козырьков шлемов. Дверца распахнулась, и из кареты вылез крепкий мужчина с модными усиками, в дорогом кафтане, поигрывая маленькой тросточкой, какими любят пользоваться аристократы. Под кого бы ни рядился незнакомец, Толлеус по ауре и жезлу сразу же распознал профессора Искусства. Следом за ним из кареты вылез еще один детина и недобро уставился на старика.
Аристократ кивком приветствовал Толлеуса. Старик, отключив защиту шатра, любезно посторонился:
– Входите.
Оболиус странно покосился на гостя, продолжая орудовать ложкой. Визитер, тепло улыбнувшись искуснику, шагнул внутрь.
– Ух и наворотили вы тут! – обведя рукой защищенные плетениями стены, озвучил он свою мысль. – Чародеи обижают?
– Не без этого, – уклончиво ответил старик, настороженно рассматривая гостя.
Стульев не было, поэтому он просто сделал широкий взмах рукой: «Располагайтесь!» Незнакомец огляделся и присел на борт Паука, сразу став похожим на нахохлившегося ворона. Повинуясь властному жесту Толлеуса, помощник отправился доедать на улицу. Гость, проводив его взглядом, заговорил на удивление мелодичным голосом:
– Меня зовут Маркус, я являюсь послом Кордоса в Широтоне. А вы Алициус Хабери Рей, магистр третьей ступени в отставке. Я навел справки в судейском комитете. Так совпало, что я именно сегодня приехал посмотреть на Турнир. Признаться, вы меня очень поразили. Досадно, что по прибытии вы сразу же не навестили наше посольство… – В голосе гостя послышалось искреннее сожаление. – Я уверен, империя высоко оценит ваши достижения на Турнире. Как я узнал, вы выступаете исключительно от своего имени. Мне кажется, истинному сыну Кордоса правильнее будет стяжать славу под знаменем своей страны. Хоть я и не успел еще связаться с родиной и сообщить о вашем уникальном выступлении, однако уже сейчас данной мне властью предлагаю вам поступить на действительную службу империи и участвовать в финале уже в качестве официального представителя Кордоса. – С этими словами Маркус протянул оторопело молчащему старику свернутый в трубочку пергамент. – Вы можете рассчитывать на помощь и поддержку с нашей стороны…
Прервав свой длинный монолог, профессор многозначительно замолчал, ожидая реакции старого искусника. Конечно же Толлеус мешкать не стал. Перспективы открывались захватывающие. Место элитное и хорошо оплачиваемое, регулярные рейды в Оробос, мастерская и мана для экспериментов с големом… Да и сейчас, когда чародеи озлоблены на него, очень хотелось чувствовать за спиной мощь великой империи. На полноправного представителя дипломатического корпуса никто не посмеет напасть. Себе дороже. И за судьбу Паука волноваться не стоит. Его можно будет определить на хранение в посольство и спокойно заняться своими делами. Ух! Старик не смог сдержать счастливой улыбки.
Маркус вернул улыбку обратно. Разумеется, он не сомневался в решении искусника.
– Мне сообщили о досадной поломке… – Незнакомец запнулся, критически осмотрев конструкцию голема. – Но я ничего не вижу. С ним как будто все в порядке?
– Темная история, – очнулся от радужных грез Толлеус и рассказал соотечественнику про чудесный ремонт, поделившись мыслями по этому поводу. Особенно заострив внимание профессора на том, что большая часть плетений, густо обвивавших всю конструкцию, исчезла. Однако манофон всего голема изменился, и это настораживает.
Резво спрыгнув со своего насеста, Маркус нацелил жезл на Паука и погрузился в транс. Спустя минут десять он очнулся и с удивлением признал:
– Очень интересно. Очень. Я не вижу ничего подозрительного в плане какой-нибудь каверзы. Повышенный манофон, который вас так пугает, – это от плетений усиления. Причем работа тонкая и продолжает выполняться даже сейчас сама собой! Никогда не видел ничего подобного и даже не слышал. Признаться, я не могу поверить, что кто-то просто так стал бы усиливать предмет такого объема, причем на столь высоком уровне. Обычно укрепляют мечи и доспехи, и на работу уходит уйма времени и усилий. Вы не сможете сломать или даже погнуть ни одну из частей вашего шестинога. Его теперь можно только разобрать. Кстати, вы обратили внимание, что чародейством здесь и не пахнет? Это поработал искусник, хотя лично я сталкиваюсь с подобным стилем впервые. Кто наш таинственный мастер и зачем он это сделал – загадка. – Посол в раздумье потер переносицу. – И все же я склонен согласиться с вами: бескорыстно такие подарки не делают.
– Взгляните еще вот сюда. – Старик ткнул пальцем в маленькое изображение дракона. – Это оставил мастер после ремонта. Мне думается, это его фирменный знак или эмблема организации.
– Или тавро, которым хозяева помечают своих лошадей, – нахмурился Маркус.
– На одном из моих заключенных была точно такая же ящерица, так что не тавро, – возразил старик.
– Если так, то фирменным знаком это тоже не может быть, – развел руками посол.
Толлеус дернулся было возразить, рассказать про ожившую татуировку, про свои догадки насчет ее небывалой силы, но прикусил язык.
– Хорошо, – тем временем продолжал Маркус. – Я попробую что-нибудь узнать.
– Ремонт – это еще не все. Искусник установил новый управляющий амулет. Может, каверзный секрет кроется в нем? – стал вслух размышлять Толлеус.
– Амулет хорош, – подтвердил Маркус, приняв вопрос на свой счет. – Чем-то похож на архейский, но все-таки другой. Я как раз хотел поинтересоваться, откуда он у вас взялся. Мы до сих пор не разобрались, как их делать. А кто-то сумел… Я… Я доложу обо всем в Терсус безотлагательно.