– Артефакты искали. Город под нами. Древний. – Искусник все сидел, задумчиво почесывая лысую черепушку.
– Ух ты! – обрадовался Оболиус. – Может, мы тоже покопаем?
– Чем? Лопатой? – ни с того ни с сего рассердился Толлеус. – Смотри, как тут все уже изрыто.
– А чем же еще? – Парень явно не понял издевки.
– А ты подумай! – Старик послал ученику такой взгляд, что тому сейчас же захотелось отскочить подальше, хотя учитель на этот раз не потянулся, чтобы ударом трости подстегнуть мыслительную активность подопечного. – Поехали! – скомандовал кордосец.
К вечеру, как и предполагалось, караван достиг Матона. При этом на протяжении всего пути то тут, то там вдоль дороги можно было видеть следы раскопок. Очевидно, древние тут предпочитали жить свободно, не теснились на одном пятачке.
Наученные горьким опытом, путники не повели стадо в город, ни к чему. Старик организовал искусный загон и, оставив Оболиуса смотреть за хозяйством, на пустой телеге отправился за провиантом и фуражом.
Также в планах было продать одну лошадь. В паре давно отпала необходимость – с тех самых пор, как ученик научился управлять химерами. Так что нечего зря кормить и обихаживать лишнюю скотину.
Городок и в самом деле оказался небольшим, даже без крепостной стены. Однако стражники на дороге присутствовали и монету за вход взять не забыли. Искусник, копаясь в складках тощего кошеля, про себя пожелал обоим немощи в жадных руках, и как можно скорее, однако заплатил положенное.
Толлеус уже давно перестал таращиться вокруг, сравнивая оробосские города с кордосскими и дивясь отсутствию Искусства. Привык. Сколько уже таких городков он проехал? Но все же этот чем-то отличался от прочих. Пока старик понял это лишь на уровне подсознания, но стоило оглядеться внимательнее, и сообразил, что к чему: город был явно спроектирован, а не рос стихийно и непредсказуемо. Задумавшись над причинами этого, кордосец нашел ответ: весь центр был построен на древних развалинах. Под каждым домом угадывались массивные фундаменты из крупных камней. Нынешние жители лишь использовали их, надстроив стены. Очевидно, в далекие времена тут был если не город, то большой комплекс сооружений, и время не до конца стерло их следы. Такое случалось редко, и еще реже люди строились на развалинах – обычно их старались не тревожить без нужды.
Толлеус остановился на постоялом дворе, взмахом руки упредив конюха, который уже собрался распрягать лошадь. Тут старик поужинает горячим в тепле и при свете, но ночевать поедет к своему стаду, так что телега ему еще понадобится.
Обеденный зал мало чем отличался от множества подобных, на которые Толлеус насмотрелся в своей жизни. Разве что победнее и погрязнее. Только древние крупные блоки в полу и в одной из стен вносили некоторый колорит. Впрочем, еда оказалась сносной.
Хозяин, мелкий мужичок с лысиной и мутными глазами, лично принял заказ, после чего высунулся на улицу и крикнул давешнему конюху отсыпать три мешка овса. Толлеус, дожидаясь, когда вынесут продукты для них с Оболиусом, движимый любопытством, подошел к древней стене и приложил к ней ладонь.
– Архейская постройка, – с гордостью улыбнулся хозяин, который увидел этот жест. – На века строили!
– А не боитесь древних проклятий? – изумился искусник. – На руинах такого добра нацеплять запросто можно.
– Город новый – ради порта строили. Стра-те-гический, – выговорил трактирщик по слогам. – Так что перво-наперво чародей столичный приехал, осмотрел место и сказал, что все чисто. Только после этого строиться стали. Дед мой отхватил местечко в самом центре. Тут даже стена уцелела – престижно.
Толлеус чуть слышно хмыкнул. Может, место и престижное, но самому заведению требуется кое-какой ремонт и самое главное – уборка. Хозяин, похоже, жадноват и все делает сам, что-то не видно снующих между столиками разносчиц и подметальщиц. Хотя, возможно, они появляются ближе к ночи, а пока наплыва посетителей нет.
Усевшись за пустой столик, искусник принялся ждать, когда поспеет каша. Попутно через амулет он стал вытягивать аурный щуп, исследуя им окружающее пространство. Никакой конкретной цели старик не преследовал, просто ни разу не доводилось оказаться так близко от древнего города. Что он хотел найти? Возможно, какие-то остатки старинных плетений в камнях. А может, и ничего. Скорее это была просто попытка прикоснуться к тем временам, когда могучие археи играючи творили великое Искусство.
Без своего инструмента рядовой выпускник академии мало что может сделать со своей аурой. Но под управлением посоха или, как сейчас, специального амулета, аурный щуп Толлеуса стал подобен щупальцу осьминога – длинному, не ведающему преград и очень чувствительному. Нет, конечно, двери, стены, даже одежда глушили, снижали восприятие, но при всем при этом старику не составило труда исследовать все заведение от и до. В какой-то момент ему даже показалось, что он не здесь и сейчас, а в прошлом: через коридор бегут солдаты в блестящих доспехах, на стенах гобелены, которых на самом деле нет, – вот как воображение разыгралось! Искусник открыл глаза и тряхнул головой: как наяву все.
Вообще странное видение – стражники выбегали из коридора, которого на самом деле не было, здесь глухая стена. Так что интересный фортель выкинуло его собственное воображение. Или…
Скорее по наитию, чем додумав мысль до конца, Толлеус снова сформировал аурный щуп и воткнул его в стену в том месте, где ему привиделся коридор. Чувствительность ауры, ослабленная каменной преградой, конечно же упала, но ее хватило, чтобы понять – это не сплошной камень, с той стороны пустота.
Хозяин принес дымящуюся тарелку, но искусник не отвлекался – все исследовал обнаруженное помещение. Сказать по правде, ничего интересного и тем более ценного он там не нашел. Просто подземный коридор-аппендикс длиной в десяток шагов, в дальнем конце засыпанный под потолок обрушившимся сводом, а позже и вовсе заложенный каменной кладкой. На удивление сухой, но пустой. Если в нем что-то и хранилось, то все давно превратилось в труху. Потыкавшись своим щупом в разные стороны, Толлеус больше ничего не нашел, но даже отыскать одно помещение – уже удача.
– Отчего не трапезничаете?
Казалось, хозяина искренне волнует, почему постоялец воротит нос от медовой каши.
Во взгляд кордосца вернулась осмысленность, он кашлянул и с прищуром спросил:
– Дорого ли выйдет прикупить в городе небольшое помещение, чтобы как тут, – в центре и с древней кладкой стен?
– Недешево, – тотчас отозвался хозяин. – Только никто сейчас не продает, уж я-то знаю.
– А что, расшириться хочешь, что предложения отслеживаешь? – закинул старик удочку.
– Не. Посетителей мало. Матросы в кабаки возле пирсов ходят, а благородных господ здесь не так чтобы много. Дешевле тут продать и на эти деньги поближе к пирсам что-нибудь попроще поставить, чтобы с выпивкой да девками и без конюшни. Доход только вырастет, и от продажи что-то останется.
Признаться, Толлеус готов был услышать нечто другое.
– Отчего тогда до сих пор не продал? – спросил он.
Хозяин повращал мутными глазами, что-то обдумывая:
– Как чувствовал, благородный ллэр, вас дожидался! Вижу, по сердцу вам пришлось мое заведение. Можно совсем чуть-чуть перестроить, и будет как древний замок, все соседи обзавидуются! Задешево уступлю, только для вас, а купцы, что хотели тут свою контору построить, пускай подавятся!
Искусник не был великим торговцем, но речь трактирщика показалась ему слегка подозрительной. Да и сам он не производил хорошего впечатления. Однако продать информацию о замурованной подземной комнате больше некому.
– Вообще-то я тебе хотел помочь расшириться – есть тут одна замурованная комната. Века без дела простаивает. Я тебе укажу, где она, а ты мне треть от ее стоимости отсыпь: оба в прибытке!
Вообще Толлеус надеялся на половину, но раз налицо такая незаинтересованность, то хотя бы треть – тоже немалые деньги, особенно в его нынешнем положении. Однако хозяин оказался жаднее, чем думал кордосец.
– Отчего вы решили, уважаемый ллэр, будто мне можно мое же собственное добро второй раз продать? Знаю я про ту комнату, неспроста она замурованная стоит. Да даже если бы не знал – земля моя. И все, что на ней построено, тоже мое!
Воинственно задрав невыразительный подбородок, трактирщик ушел, оставив опешившего искусника одного. Старика душила обида, и он сейчас же начал пререкаться сам с собой. Впрочем, оба Толлеуса быстро пришли к консенсусу, и кордосец сосредоточенно принялся плести искусную вязь.
Расчет его был прост. Если хозяин в самом деле знает о комнате и специально не лезет в нее, все в порядке, плетение за несколько дней без подпитки развеется как дым. Но если стенка будет сломана в кратчайшие сроки, то сработает «привет» от Толлеуса: в древней кладке начнет точить ходы плетение для разрушения крепостных стен, позаимствованное у Маркуса в Широтоне. И еще через пару дней все здание пойдет трещинами и, возможно даже, осыплется кучей каменного мусора. Процесс не мгновенный, люди в любом случае выскочить успеют, а вот жадный хозяин будет наказан. Потому что нельзя так – ему добро, а в ответ свиное рыло!
Кстати, можно было вместо разрушения постоялого двора приделать хозяину пятачок, как в свое время Толлеус наградил хвостом Оболиуса. Ну да все равно хотел монетой наказать, а не чем другим, да и поздно с рылом придумал.
Так старик рассуждал, когда неспешно катил в сторону городских ворот, где его дожидался ученик со стадом. Удивительное дело, но Толлеус не был расстроен случившимся. Во-первых, это были бы нежданные деньги – он не потратил ни времени, ни усилий, чтобы их заработать. Во-вторых, душу он отвел, а мусолить одно событие дважды нет смысла. И, наконец, в-третьих, перебивающее первые два пункта: что за бравые вояки привиделись ему и подсказали, что не простая это стенка, а замурованный коридор? Вот о чем размышлял искусник, возвращаясь к своему лагерю.