Сзади топали четверо мужчин, чьи повадки и шрамы сразу же выдавали в них людей бывалых, привычных к сражениям. Наемники. Они должны были изображать группу силовой поддержки, Сервантес нанял их час назад для аферы, которую планировал провернуть. Для них Сервантес достал списанную форму пограничной службы. Смотрится она достаточно загадочно, не просто бело-серые плащи городской стражи. Жаль, не новая – выглядят так, будто армия переживает тяжелые времена. Хотелось надеяться, что добротное оружие и нагрудные панцири отвлекут клиента от прорех на одежде.
Сказать по правде, офицер немного нервничал. Старик, которого они собирались пощипать, был кордосским искусником. Из-за этого могли возникнуть проблемы. Увы, по своим каналам ничего о личности будущей жертвы узнать не удалось, а официальные запросы привлекут ненужное внимание. Впрочем, ни самому Сервантесу, ни даже Кратосу не приходилось слышать, чтобы искусников пускали в страну с неопломбированным посохом. А это означало, что кордосец не должен был быть очень опасен. Амулеты наверняка есть, но это уже мелочи. И все же червячок сомнения грыз душу: трудно не бояться героя сказок, которыми пугали с пеленок.
Правовой аспект мало заботил офицера. По большому счету он не собирался ничего предпринимать, только поговорить. А значит, в случае чего и привлечь его будет не за что. Если же все получится, то старик точно не побежит никуда жаловаться. Наоборот, будет рад-радешенек, что так легко отделался.
На хозяйку гостиницы маскарад подействовал правильно – она вся сжалась и сейчас же назвала номер комнаты, где остановился кордосец.
А вот и дверь. Сервантес стукнул кулаком сильно, требовательно. Через несколько мгновений, не дожидаясь ответа, ударил еще два раза.
Скрипнула задвижка, и наружу высунулась рыжая голова подростка. Не удостоив пацана даже взглядом, офицер подчеркнуто пренебрежительно оттолкнул его дверью и вошел в небольшую комнату. Судя по тарелкам на столе, искусник с помощником ужинали и конечно же не ожидали вторжения. Это хорошо, это значит, что они сейчас сбиты с толку и соображают плохо. Нужно давить, пока не очухались!
– Посторонних убрать! – скомандовал Сервантес, кивнув на мальчишку.
«Охранники» по заранее оговоренному сценарию тут же вытолкали пацана и вышли сами – нечего им долго маячить, привлекая внимание к своей экипировке и слушая чужие разговоры.
Кратос, согласно своей роли глядя то в пол, то в потолок, обошел комнату по периметру и доложил: «Готово!» После чего тоже вышел. Здесь было слабое место: могло оказаться, что у кордосца вся комната защищена амулетами и тут полно ловушек. Впрочем, это не его дом, а гостиница, так что вероятность невелика.
Тем временем взгляд старика принял осмысленное выражение.
– В чем дело? Вы кто? Что вам нужно? – раздраженно спросил он.
Сервантес позволил себе брезгливо опустить уголок рта, проигнорировав вопросы. Про себя он с радостью отметил: «Нервничает!» Нужно было развивать успех. Бесцеремонно схватив стул, он уселся на него верхом, опершись локтями на спинку, и смерил кордосца тяжелым взглядом.
– Вы проникли в дом покойного и присвоили себе его материальные ценности… – холодно отчеканил офицер, после сделал многозначительную паузу.
Искусник не спешил оправдываться. Впрочем, Сервантес не ждал, что все будет слишком просто. Это был лишь пробный шар. Тем более что глаза у старика забегали, и это не ускользнуло от пристального взгляда. Офицер продолжил:
– Следствие не исключает вашу причастность к гибели владельца дома ллэра Гласуса, а также других граждан Оробоса.
– Полная чушь! – визгливо вскричал старик. – Когда я приехал в деревню, все эти люди уже давным-давно умерли!
Сервантес спрятал улыбку: «Поплыл клиент!» – и, постаравшись изобразить брезгливое выражение лица, поднял ладонь, останавливая поток оправданий:
– Следствие разберется! Пока же, уважаемый, возвращайтесь в пункт временного проживания и ждите указаний! – Оробосец замолчал, но через мгновение веско добавил: – И потрудитесь вернуть награбленное! Наш человек поедет с вами, передадите все ему, он опишет.
Ради этой последней фразы и затевался весь спектакль. По мнению Сервантеса, клиент был готов. Только почему-то сейчас старик посуровел, а испуганный взгляд сменился настороженным прищуром:
– Люди погибли больше года назад, и никому не было никакого дела. Только сегодня утром власти города узнали о трагедии, и вот уже ко мне заявляетесь вы с обвинениями, ссылаясь на какое-то там расследование. Потрудитесь представиться по всей форме, а также предъявить приказ на задержание! Или проваливайте!
Сервантес с досадой выругался про себя – не получилось. Да, кордосец прав: слишком мало времени прошло, так не бывает. Но что было делать? Старик не местный, уедет из города – и ищи-свищи его, а выслеживать, пасти, долго окучивать нет никакой возможности. И с чародейским домом затягивать нельзя, а он гораздо ценнее денег или драгоценностей, которые искусник мог найти внутри. Не получилось взять наскоком – значит, не получилось. Очень жаль. Офицер встал и прошипел сквозь зубы:
– Что ж, не хотите сотрудничать, так пеняйте на себя!
Круто повернувшись на каблуках, он вышел вон.
Глава 5Толлеус. Повод подумать
Лысовка
Утром телега покинула город. За всю дорогу никто не проронил ни слова: Финна все так же боязливо жалась в дальнем углу, Оболиус тоже сидел тихо-тихо, как мышь, в надежде, что учитель забудет про инцидент с мохнаткой. Булька все еще не отошла после лечения и дремала, лишь изредка сонно поводя глазами, а Толлеус в который раз гонял в голове разговор с офицером из гостиницы. Правильно ли он понял? И чем теперь может обернуться все это дело? Может быть, в самом деле следовало подобру-поздорову вернуть монеты? Впрочем, потерять деньги можно легко, а вот получить – трудно. Слишком много нестыковок было в поведении этого следователя. Да и сам он (Толлеус его узнал) – это же сын ллэра Шкатоса – как раз их разговор старик подслушал. Очень странное совпадение.
И на самый крайний случай оставался Никос. Он говорил, что можно обращаться, если будут проблемы с властями Оробоса. Когда совсем прижмет, можно связаться с ним.
В общем, по всем раскладам, реальной опасности не было. И все же искусник нервничал: ситуация его беспокоила. Если отправиться в Рингию прямо сейчас, это будет похоже на попытку бегства. Возможно, и правда стоило еще пожить в деревне, будто ничего не произошло: он честный человек и просто дожидается решения по земле Финны. Пожалуй, так и нужно поступить!
Лысовка встретила путников покосившимися плетнями, раскисшей дорогой и… пепелищем на месте избы Финны. Судя по остывшим углям, пожар случился едва ли не сразу же, как только хозяйка с постояльцами уехала в город. Старушка не плакала, лишь губы ее мелко дрожали.
– Вот ироды окаянные! – наконец прошептала она. – Эх, господин Толлеус… Вот она, родня-то какая!
– Ты, стало быть, думаешь, что староста дом твой спалил? – удивился старик, рассматривая пепелище.
– А то кто ж!
– А может, сама печь не задула и заслонку не закрыла, вот уголек и выскочил? Али молния попала – тоже ведь бывает. Или воры наслушались, будто бы я сокровищ полную телегу из дома Гласуса вывез, и решили ограбить, а когда ничего не нашли, то в сердцах огонь пустили.
Финна с сомнением пожевала губу, потом медленно покачала головой:
– На случайном пожаре вся деревня с ведрами, вот как годков пятнадцать назад. А тута вон одни головешки. Молния-то, оно, конечно, да. Огонь от нее – на загляденье. Вот только моя изба низкая, молниям подавай что повыше. А сарай для сена в два этажа – вот он, целехонек, хоть и косой совсем да гнилой!
– Верно говоришь, – признал Толлеус ее правоту и замолчал.
Лично его беда не коснулась. Так, кое-что по мелочи сгорело в избе. Самое ценное его имущество в настоящий момент путешествовало вместе с ним. Что-то еще хранилось в конюшне, защищенной от вандалов плетениями. Последние хоть и ослабли без подпитки, но все еще не выдохлись. Возможно, это и спасло постройку. А может, все это бабкины выдумки и никто не думал поджигать дом. Не потушить со зла могли, но чтобы устраивать пожар – это другая психология должна быть. Люди, которые живут натуральным хозяйством, никогда и ничего не выбросят и не сломают, потому что любая вещь в быту сгодится. Утащить что-нибудь у соседа, даже у родни – это запросто, но не вредительство.
Как бы то ни было, до темноты оставалось не так много времени, стоило подумать о ночлеге и ужине.
– Посоветуй дом, куда на постой пустят, – обратился Толлеус к бабке.
Та, пожевав губами, назвала пару изб, где жило поменьше народу.
– А сама куда? – полюбопытствовал искусник.
– Дык к старосте. Куда ж еще… Родня как-никак.
Старик на это только плечами пожал: подозревать человека в поджоге, при этом идти к нему на поклон – выглядело это странно. Но Финну, похоже, двусмысленность ситуации ничуть не смущала.
Глава 6Ренки. Жизнь на окладе
Боротон
Можно сказать, что Ренки повезло. Стать чародеем, когда отец всю жизнь чинил сапоги, – это настоящая удача. Причем удача двойная. Деньги деньгами, но ведь еще нужен дар, который мало у кого есть. Конечно, неблагородное происхождение и отсутствие финансовой поддержки сказывались: Ренки в свои двадцать два зарабатывал не так уж много, прозябая на государственной должности третьего чародея при муниципалитете пусть крупного, но бесконечно далекого от столицы города. Посмотреть со стороны – весьма неплохо. Но это лишь на первый беглый взгляд. Потому что, если разобраться, перспективы были далеко не радужные. Карьерного роста не предвидится, так же как и профессионального: найти и тем более оплатить хорошего учителя здесь практически невозможно, а без наставника поднять свой уровень в чародействе нельзя, хоть ты тресни.