Ренки не роптал на судьбу, но и не благодарил, он вообще не задумывался о таких вещах, все свое внимание уделяя женщинам. Однако его нельзя обвинить в мотовстве – по старой привычке, перенятой от отца, он потихоньку откладывал деньги на черный день.
Впрочем, сейчас мысли молодого человека были заняты совсем иным: они с двумя другими муниципальными чародеями боролись с вынужденным бездельем, коротая рабочий день за игрой. Непосвященный человек, случись ему войти в комнату, где за маленькими столиками сидела троица, уткнувшись носами в раскрытые документы, ничего не заподозрит: конструкты, с помощью которых велась игра, видны не каждому, и тем более никто сразу не разберется, для чего нужно то или иное аурное создание.
Поэтому, когда скрипнула дверь и чародеи дружно повернулись на звук, игра не прекратилась: маленькие конструкты продолжали носиться по кабинету как ни в чем не бывало, подчиняясь воле своих создателей. В помещение вошел краснолицый мужчина в дорогом камзоле – начальник отдела чародеев, при этом по иронии судьбы сам чародеем не являющийся. Надо ли говорить, что по этой причине, а также отчасти из-за своего характера, популярностью и уважением он не пользовался?
– Долой тоску-печаль! – с фальшивой радостью объявил визитер. – Для вас есть работенка!
Радоваться никто не стал: все молча ждали продолжения. Но и краснолицый молчал, ожидая вопросов или хотя бы какой-нибудь реакции. Прошло секунд десять, и начальник наугад выбрал чародея:
– Ренки! Собирайся на загородную прогулку, подышишь свежим воздухом! – Он коротко хохотнул над своей шуткой. – Детали расскажет ллэр Шкатос у себя в кабинете.
– Я один? – поморщился чародей.
– Один, один, – ласково успокоил его начальник. – Остальные пусть завидуют! – С этими словами он закрыл за собой дверь.
– Вот же попал, – беззлобно хмыкнул Ренки.
Его коллеги понимающе кивнули: что поделать, работа!
– Но все-таки каков крендель! «Прогулка на свежем воздухе… Пусть завидуют…» – продолжил чародей, нахмурившись. – Нехорошо это, не по-людски.
– Как накажешь? – полюбопытствовал один из троицы, который сидел в самом дальнем углу.
– Как, как… Как обычно! Любит подчиненных иметь – значит, жену свою не хочет. Значит, неделю теперь не встанет у него – вот как! – После этих слов конструкт с небольшим проклятием оторвался от ауры Ренки и понесся догонять свою жертву.
– Что ты все торопишься! – скривился собеседник. – Смотри не переборщи: он у тебя уже месяц на бабу не залазит. Как бы не заподозрил чего и не пошел проверяться к нашему брату.
– Чего это сразу «у меня»? А кто ему в прошлый раз слабость в чресла наслал? Не ты ли?
– Ну я… Вот и говорю – позатейливей бы надо. Пускай хоть живот ему скрутит или чирей на заднице вскочит, чтобы сесть нельзя было.
– Тоже дело, – кивнул Ренки. – Что ж раньше не сказал?
– А… – Коллега из своего угла только рукой махнул. – За тобой и на лошади не угнаться. Вперед делаешь, чем думаешь!
– Не переживай, – виноватым голосом попытался успокоить его Ренки. – Проклятия-то там всего ничего. Уже через час рассосется, даже не разглядишь. Да и деньжонки свои зажмет Аттию отдавать, а других целителей, почитай, и нет в округе. Ведьмы с колдунами не в счет. Не прихватят нас.
– Точно, – поддержал беседу третий чародей. – Наш жадный – что моя теща. Меня недавно как раз просил посмотреть, все ли у него в порядке, нет ли сглаза какого. Вишь как: захотел совсем бесплатно, не то что к Аттию – даже к кому попроще не пошел.
– Неужто так прямо вызвал тебя, вывалил на стол свое хозяйство и сказал посмотреть? – притворно выпучил глаза чародей из угла.
Ренки заржал.
– Да нет, – улыбнулся рассказчик. – Он думает, что самый хитрый, а мы тут все дураки. Сказал-то он не так, это я по-своему повторил, чтобы понятнее было.
– А как сказал?
– Много всякого: будто пост он занимает очень важный, как бы искусники диверсию против нашей родины не затеяли, наслав на него порчу! Вот ей-ей не вру, так и сказал: «искусники» и «порча»!
Тут уж захохотали все.
– Ну а ты что? – спросил Ренки, отсмеявшись.
– А что я? «Все в порядке, – говорю. – Просто переутомились. Отдыхать вам, господин, надо почаще от забот государственных!»
И снова эхо смешков заметалось между узких стен кабинета.
Говорят, мельница бюрократии – огромное нескладное чудовище, рожденное криворукими подмастерьями в хмельном угаре. Чтобы раскрутить главное колесо, нужно приложить колоссальные усилия, при этом изведя ведро масла на скрипящие и цепляющиеся друг за друга шестерни. Однако все это неправда – такое сравнение выдумали праздные бездельники, возжелавшие задаром получить что-то от государства, у которого и без того полно забот. На деле все гораздо проще – нужен лишь энтузиазм и добрая воля. Но только чтобы непременно у каждого. Тогда механизм способен раскрутиться в момент!
Вот и сейчас едва минуло три дня с памятного посещения Толлеусом городской администрации, а уже застучали копыта, унося по раскисшей дороге пятерых всадников прочь от Боротона к красивому домику на холме, что недалеко от деревеньки с несправедливым названием Лысовка. Отчего такое название – никто не ведает, ведь число плешивых жителей там ничуть не выше, чем в любом подобном селении в окрестностях города или даже во всей империи.
Нужно сказать, что путешествие это уже подходило к концу, несмотря на все тяготы.
Ренки не был великим наездником, но в седле держался неплохо – спешился он без посторонней помощи. Сервантес, даром что благородный, и вовсе готов был скакать с утра до вечера, получая от такого способа передвижения искреннее удовольствие. Двое стражников-ветеранов, чьих имен Ренки до сих пор не выучил и не собирался, послужили в свое время в кавалерии и также не испытывали никакого дискомфорта. Тяжелее всего пришлось Мильди – грузному коротышке, казначею из земельной палаты. Не предназначен оказался казначейский зад для путешествий верхом. По уму, конечно, муниципальной комиссии положена бричка. Но что поделать, дело не ждет, пока дорога подсохнет достаточно, чтобы изящная коляска на тонких подрессоренных колесах перестала вязнуть в колее. Ехать же на деревенской телеге, несмотря на все ее преимущества в данной ситуации, несолидно.
Сказать по правде, состав комиссии (а точнее, конкретные кандидатуры) был не совсем типичен, и дотошный крючкотворец вполне мог удивленно нахмуриться. Обычно на объект выезжали люди из тех же отделов и ведомств, но попроще, из отдела расследований вообще не было никого, а силовая поддержка редко осуществлялась чародеем.
Понимая собственную малозначимость в общем деле, Мильди старался тянуться за всеми. Даже сейчас, плюхнувшись с крутого конского бока, точно мешок с землей, он не жаловался на судьбу, а, тихонько постанывая и скрючившись, засеменил к воротам вслед за остальными. Ренки его понимал и даже немного завидовал: казначей неплохо заработает на этом дельце, так что ему стоит постараться. Господина Сервантеса наверняка тоже не обидят. Чародей не был знаком с этим мужчиной и не знал всей подноготной, но понимал – непростой человек. Одно то, что этот офицер руководил их маленьким отрядом, говорило о многом. Все: и ллэр Шкатос, и начальник Ренки, и руководство Мильди, и, разумеется, мэр города – тоже положат в карман хорошие денежки. Только сам чародей и стражники не получат ничего сверх обычной платы. Их роль ничего не стоит, а заставить не болтать лишнего можно и другими, менее затратными способами.
Обидно, тем более что это не штатная поездка «на всякий случай», а довольно опасная командировка в чародейский дом, в котором запросто могут обнаружиться неприятные сюрпризы. Пожалуй, наилучшим вариантом для Ренки было бы на подступах к замку обнаружить посмертное проклятие. Тогда можно было бы с чистой совестью поворачивать домой, любуясь по дороге, как эти важные господа лопаются от досады.
Конечно же никакого посмертного проклятия не было и в помине – и немудрено, прошло слишком много времени. Даже если что-то и было, то все давно исчезло. Правда, Ренки на самой границе восприятия чувствовал что-то, какую-то напряженность, идущую, казалось, от самой земли. Только этого было явно недостаточно, чтобы свернуть работу. С другой стороны, солнце уже готовилось нырнуть за холм, и заночевать хотелось под нормальной крышей, а не на сырой земле. Так что пусть уж в доме не окажется неприятных подарков от прежнего хозяина.
Хочешь не хочешь, а нужно шевелиться, и чародей направился к воротам, возглавив на время их маленький отряд. Тут же выяснилось, что вход заперт Искусством. Это уже серьезно: лезть туда – настоящая авантюра. Ллэр Шкатос говорил, что дом ранее принадлежал чародею, но ни о каких искусниках и речи не было!
Ренки сейчас же доложил о своей находке Сервантесу, который шел следом за ним, и предложил возвращаться в город. Офицер с металлом в голосе посоветовал не сходить с ума и вскрывать ворота. Чародей поджал губы. Ему немедленно захотелось наказать этого напыщенного индюка мигренью или запором, но он не решился: одно дело – отвести душу на собственном начальнике, которого знаешь как облупленного, и совсем другое – незнакомый ллэр из солидного ведомства. Лучше не связываться. Но и шутить с Искусством не стоит, если хочется пожить подольше. Мало ли что ждет там, впереди?
– Я никогда не встречался с этим, – предпринял Ренки еще одну попытку убедить офицера, вложив в слова все омерзение, которое испытывал к загадочному Искусству. – Как бороться, если не обучен?
– Голубчик! – сменил тон Сервантес. – Ну что ты предлагаешь? Плюнуть и уехать, чтобы потом возвращаться сюда снова? Может, тебе понравилось месить грязь целый день? А в отчете что напишешь? Даже не попытался войти, потому что испугался? Так тебя враз с работы попрут – будешь по деревням младенцев от порчи заговаривать. Или, быть может, напишешь, что Искусство сильнее чародейства, поэтому ты не смог простую дверь открыть?