– Вы, я вижу, тут единственный, кто, я надеюсь, понимает ситуацию. Объясните ему, – небрежный кивок в сторону оппонента, – как я смею!
Конечно же старик прекрасно понимал, что ведет себя вызывающе, что сейчас наживает себе врагов, моральная победа над которыми не дает ему никаких очков. Но образ требовал доминирования. Нужно было, чтобы вся эта шайка побежала, поджав хвосты, к своим начальникам и, брызжа слюной от пережитого унижения, рассказала о непокорном и очень опасном искуснике.
А уж как сложится дальше – неизвестно. Это зависит от многого. Например, сумеют ли привлечь сильного чародея, имеющего опыт противостояния Искусству, захотят ли раздувать скандал и так далее.
Чародей, если и собирался, не успел ничего сказать. Против ожидания вперед выступил толстяк с бантом на шее и взял инициативу в свои руки:
– Во-первых, уважаемый Толлеус, мы не берем вас под арест, который, как вы верно подметили, требует решения суда в присутствии представителя посольства вашей страны. Мы уполномочены всего лишь произвести ваше задержание до выяснения, так сказать. Перед вами представители администрации и следственного комитета муниципального образования Боротон, а также стражи правопорядка, находящиеся при исполнении. Поэтому в интересах следствия, а также ваших личных прошу не оказывать сопротивления. Собирайте вещи, на сборы, – толстяк обвел взглядом комнату, – полчаса. – Закончив, он обхватил свой живот и доброжелательно улыбнулся.
Искусник даже растерялся. Он, конечно, понимал, что ехать придется, и был готов к этому, но сейчас все пошло не по сценарию.
– Вообще-то я сам собирался в Боротон, – буркнул он. – Хотел узнать, решился ли мой вопрос насчет земли. Но не хотите же вы отправляться на ночь глядя? Я старый человек, ночные переезды не пойдут мне на пользу. С утра поедем!
Толлеус был готов стоять на своем, но толстяк неожиданно легко согласился и, попрощавшись до завтра, вышел. Делегация покинула комнату следом за ним. Правда, двое стражников остались ночевать в доме, и чародей наверняка следил издали.
Старик и не думал сбегать. Оболиус, что оставался на хозяйстве, давно проинструктирован и снабжен кое-какими деньгами и амулетами.
Возможно, уехать придется надолго. Бросать стадо на ученика было боязно. Но больше всего душевных терзаний у искусника вызвала плита из адамаса. Сперва он думал оставить ее у даймонов до востребования. Как будто хорошее решение, но он очень боялся ее засветить перед кем бы то ни было. Даже знаменитые своей порядочностью в финансовых делах даймонские банкиры могли не устоять перед такой вещью. Или же просто слух пойдет, и тоже пиши пропало. И Оболиусу страшно доверить, потому что он всего лишь малолетний оболтус и даже не представляет истинной ценности этого артефакта. Закопать? Можно, но не лежит душа, и все тут. В итоге старик решил ехать на своей повозке и везти плиту с собой: не должны его сразу бросить за решетку, скорее попросят остановиться в какой-нибудь гостинице и не покидать город. Если же дело пойдет совсем плохо, тогда и будет решать, как быть дальше. Большой запас маны в этом случае наверняка понадобится.
И пусть только попробуют запретить ему! В казенный экипаж он не пересядет и поедет как честный человек с эскортом, а не как преступник под стражей!
Уже давно в хозяйстве не хватает второй лошади и повозки. Но за мелкими хлопотами Толлеус так и не озаботился приобрести ее. Теперь придется Оболиусу брать коня в аренду у местных. Впрочем, на общем фоне проблем это сущая мелочь.
Глава 6Оболиус. Тернистый путь искусства
С утра, как и велел учитель, Оболиус отправился на луг проведать стадо. Только лошадь арендовать не стал – решил сэкономить. Искусник оставил кое-какие деньги. Можно даже сказать – большие, но рачительному олитонцу было жалко отдавать их каким-то селянам, если есть возможность не отдавать. Сэкономленное он с чистой совестью обменял на еду и наконец-то встретил день сытым.
Идти пешком тоже не лучшая идея, но у Оболиуса были мысли на этот счет. Дело в том, что перед отъездом Толлеус со своей повозки снял искусные лапы с управляющим амулетом, чтобы не привлекать внимания чародеев. Иначе сочтут искусным артефактом, начнут изучать и обнаружат адамасный манонакопитель, спрятанный под фальшивым полом. Все это Оболиус узнал из обычного бормотания старика. Зачем да почему, его мало интересовало, зато сами лапы, которые лежали в сарае, – очень даже.
По большому счету такую конструкцию он вполне мог собрать и сам, было бы из чего. Да и с амулетом все равно удобнее и проще, чем вязать и дергать нити самому. Чтобы приладить лапы к крестьянской телеге, он потратил всего четверть часа. Привязать искусными нитями оглобли с ярмом так, чтобы они были в приподнятом положении и не мешали движению, вышло еще быстрее. Всё, пора отправляться в путь.
С помощью искусных лап можно было неторопливо колесить по дороге без тяглового животного. Не голем, но явно что-то волшебное. Так и поехал, выпятив грудь и задрав нос. При этом стараясь не вертеть головой, а ловить удивленные взгляды деревенских краем глаза. Нужно сказать, получилось все с первого раза и без эксцессов, чего ученик искусника подсознательно опасался. Замечательно!
Проблемы начались уже за огородами, когда околица осталась позади, а дорога пошла вверх. Нет, повозка с уклоном справлялась, просто резко возросло потребление маны, на что подросток никак не рассчитывал.
Путеводная нить, проложенная Толлеусом, исправно вывела куда надо. Местных нигде не было видно – отвадил старик их с лугов бабки Финны. И правильно!
Немного пробежавшись по траве, Оболиус выбрался к загону, хозяйским взглядом осмотрел плетение, траву внутри, подопечных. Похоже, пора переставлять, иначе съедят все подчистую, а что не съедят, то затопчут и загадят так, что трава еще долго не оправится.
Действуя строго по инструкции, изучение которой под руководством искусника сопровождалось стимуляцией пятой точки за неверные ответы, нужно было связать животных и только после этого убирать старый купол. Потом надлежало перевести все стадо на новое место и развернуть из специального амулета новый загон. Оболиус самоуверенно не стал этого делать – смахнул невидимую сферу, после чего по собственной методе подчинил стадо своей воле и перевел вереницу послушных животных на новое место. Определенно есть чем гордиться!
Маленькая проблемка возникла лишь при установке купола. Да и то не проблема. Просто маны осталось маловато – потратился на дорогу сюда, а сразу пополнить от мохнаток не догадался. В общем, в загон Оболиус вкачал поменьше обычного. Не беда – не три дня простоит, а один или два.
Потом ученик искусника восстановил свой запас маны от животных, критически посмотрел на только что сформированный купол. Старик умел подкачивать свои плетения, но парню пришлось бы сначала все сломать и затем работать с самого начала. Переделывать не хотелось. Просто нужно в следующий раз приехать раньше обычного срока, а Толлеус так и так наказывал проверять почаще. Насвистывая, Оболиус отправился в обратный путь.
Подходя к телеге, инстинктивно вздрогнул: лошадь украли! Потом вспомнил, что без нее добрался. Улыбнулся, сорвал травинку послаще, сунул в рот и покатил в обратную сторону. Жизнь, несомненно, хороша. Нужно только что-нибудь придумать и собрать наконец своего Паука. И ведь есть одна мыслишка!
Конечно, стоило посоветоваться с Толлеусом, но парню очень хотелось сделать все самому, чтобы потом гордо продемонстрировать результат. Это если получится. А если не получится, то будет лучше, если кордосец вообще не узнает об этом. Иначе будет в своей обычной манере закатывать глаза к небу и бормотать про нерадивых учеников, которые возомнили себя умнее именитых искусников.
Остаток дня Оболиус потратил на эксперименты, устроившись в пустом стойле на куче свежего сена. Конечно, темновато и пахнет не розами, зато тепло и уютно.
Суть идеи заключалась в следующем: сделать Паука не из дерева или железа, а практически на чистом Искусстве.
Конечно, теоретически ничего невозможного в этом нет, парень прекрасно это понимал. Так же, как он помнил про большую проблему при таком подходе: очень-очень сложно сделать плетение, которое будет создавать детали нужного размера и формы. И проблема, нужно сказать, никуда не делась, однако Оболиус придумал, как ее обойти!
Принцип плетения корзины – из связанных гибких прутьев делается каркас, на который потом плетут стенки!
И работа закипела. Точнее, поползла улиткой. Плести оказалось крайне тяжело: нитей было до неприличия много, они путались, мешали и при этом были очень-очень тонкими – результат часового труда практически не был заметен.
Следующим шагом Оболиус попробовал взять нити потолще, благо уже экспериментировал с этим один раз и представление, как это делается, имел. Но и тут как надо не получилось. Если толстую нить делать жесткой, то из нее ничего не сплести, а если делать мягкой, то получается ерунда: сплетенная таким образом трубка, похожая на рукав от рубахи, гнулась точно так же, как одиночная нить.
В итоге «рукав» из разных по толщине и жесткости нитей получился более-менее приемлемым, но далеко не таким легким в изготовлении, как представлялось с самого начала. Выяснив, что на улице уже давно темно, а он не только не сплел Паука, но даже не узнал, какой эффект в деревне вызвала его поездка без лошади, Оболиус со злостью зашвырнул невесомую чурку в дальний угол и пошел выяснять обстановку на тему ужина.
Пожалуй, это как раз тот случай, когда Толлеуса лучше не посвящать, и без его критики тошно.
Глава 7Толлеус. Не по понятиям
Боротон
Путешествие до города прошло мирно и точно так, как старик и планировал: он ехал сам по себе, а конвоиры следовали сзади на почтительном расстоянии. Зато сразу за городскими воротами маленькую колонну встретил эскорт из черного экипажа и шестерых всадников. Одеты они были неброско, в одинаковые серые камзолы без гербов, однако облако конструктов над ними и эмблема «Недремлющего Ока» на карете сразу все объясняли. Толлеус похолодел. Он собрался подслушать, что скажут друг другу оробосцы при встрече, однако плетение-ухо нынче ничем не помогло. Не пот