В 1749 году власти Алексея Разумовского пришел конец. У Елизаветы появился новый, юный фаворит, и – какая удача! – он оказался двоюродным братом Петра и Александра, Иваном Ивановичем Шуваловым. С этого момента Петр и Александр, пользуясь фавором кузена, стали быстро шагать вверх по служебной лестнице. В 1750-е годы Петр Шувалов стал одним из самых влиятельных и сказочно богатых людей своего времени. К тому же он обладал полной информацией обо всем – его младший брат Александр долгие годы был начальником Тайной канцелярии. Он имел репутацию мрачного кнутобойца. К тому же был он, так скажем, не особенно красив от природы, да еще, застудив в сыскных подвалах лицевой нерв, приобрел престранный тик лица. Этот тик устрашал окружающих и вводил в панику беременных женщин, боявшихся, что, поглядев на страшного главу тайной полиции, они могут испортить свое еще не родившееся дитя.
Было бы наивным уверять читателя, что на пути к вершине власти и почестям Петр Шувалов пользовался исключительно честными методами и не топтал своих противников, соперников и недругов. Как писал его биограф Д.Бантыш-Каменский, он «употреблял все средства, чтобы достигнуть предположенной цели». Шувалов болел всеми типичными звездными болезнями выскочки и нувориша. При дворе любезный, ласковый, тихий, с гибкой спиной, он преображался, как только оказывался за пределами дворца: властен, груб, нетерпелив, злопамятен, словом, обычный хам, да еще похожий на индюка – настолько он раздувался от спеси и любви к самому себе. Как и многие люди его типа, он никогда не мог утолить жажду богатств, наград и почестей. Современник писал о нем, что Шувалов «возбуждает зависть в дому и в своем образе жизни: он всегда покрыт бриллиантами, как Могол, и окружен свитою из конюхов, адъютантов и ординарцев».
Показная бурная деятельность и особенно писание десятков проектов об улучшении разных сфер жизни – все это, как отмечал современник, «доставляло графу Петру случай прославлять себя и приобретать своего рода бессмертие посредством медалей, надписей, статуй и т. п. Во всей Европе, кажется, нет лица, которое было бы изображаемо и столь часто, и столь разными способами… У него мания заставлять писать с себя портреты и делать с себя бюсты». Впрочем, Шувалов был не чужд прекрасному, будь то картина, скульптура или прелестная женщина, словом, как писал он сам, с радостью «глазами и сердцем приносил жертву красоте».
Дом Шувалова на Мойке отличался невероятной роскошью. Тут было все: золото, серебро, богатые ткани, редкие картины. Проникнуть туда просителю было нелегко, но возможно. Для этого нужно было попасть на прием к… фавориту, доверенному любимцу Шувалова, его генерал-адъютанту Михаилу Яковлеву, который во всем копировал манеру своего напыщенного господина. И хотя за глаза все презирали это ничтожество, оказывавшего Шувалову «нежные услуги», но подобострастно гнули перед ним спину.
Вместе с тем в характере, личности Петра Шувалова были такие черты, которые позволяли людям прощать ему и хамство, и спесь. Среди пышного праздничного застолья он мог вдруг увлечься беседой со скромным артиллерийским поручиком, которого специально посадил возле себя. Отодвинув в сторону золотую посуду и драгоценные бокалы, граф и поручик что-то старательно чертили на бумажке и громко спорили о технических тонкостях устройства орудия или фейерверка, недоступных уму блестящих шуваловских гостей. Вообще, он был увлекающимся, живым, думающим человеком. Даже беспощадный к Шувалову князь Щербатов вынужден был сквозь зубы признать: «Шувалов был человек умный, быстрый, честолюбивый». Закованный в бриллиантовый панцирь вельможа обладал редким даром – умел видеть и ценить новое в идеях, проектах, мыслях людей. Он был властен и крут, но при этом брал на себя ответственность за дело, а не стремился, как многие его коллеги, «ставить парусы по ветру» и ковырять в носу на заседаниях Сената, лишь бы его не беспокоили. Наоборот, Шувалов был редким типом высокопоставленного труженика и ценил людей, которые могли так же, как он, увлеченно работать.
Невозможно перечислить все, чем занимался Петр Шувалов в области экономики и политики, торговли и финансов. Но все-таки его подлинным увлечением была артиллерия. В 1756 году он добился восстановления должности начальника артиллерии – генерал-фельдцейхмейстера – и сам же ее и занял. Благодаря Шувалову русская артиллерия в середине XVIII века стала самым прогрессивным и быстро развивающимся родом войск. Созданные под руководством Шувалова гаубицы и единороги (артиллерийские орудия особого образца с изображением мифического существа – единорога) были лучше прусских и иных пушек, а выученная по специальной программе Шувалова артиллерийская прислуга отличалась замечательным проворством и мастерством.Нам слава, страх врагам в полках твои огни;
Как прежде, так и впредь: пали, рази, гони… —
так воспел технические достижения Шувалова М.В.Ломоносов.
Орудия, придуманные Шуваловым и его подчиненными, просуществовали необыкновенно долго. Все помнят подвиг скромного артиллерийского капитана Тушина из «Войны и мира» Льва Толстого. Тушин командовал батареей, составленной как раз из шуваловских орудий!
В своем доме Шувалов создал целое проектное бюро. Множество писцов переписывали его проекты и потом рассылали их сановникам для обсуждения и исполнения. Майор-артиллерист Данилов, хорошо знавший Шувалова, писал об этих проектах не без остроумия: «Некоторые из них были к приумножению казны государственной… а другие прожекты были для собственного его графского верхняго доходу».
Многочисленные проекты Шувалова читать невозможно – так они многословны, таким невыносимо пышным и «темным» слогом написаны. Начинал он обычно издалека: «Не всяк ли чувствует общее добро, которое, протекая от края до края пределов империи, напаяет, питая обитателей так обильно, что сверх чаяния и желанию человеческому свойственных вещей неописанныя милосердия от руки ея ниспосылаются. Отечество возрастает из силы в вышних сил пределы, народ и все общество благоденствует, плавая в полезностях, произведенных им, заключение небесное судьбы свои нам открывает на какой конец их определило». Но если взять в руки карандаш и, отбросив все словесные завитушки, переписать содержание проекта нормальным русским языком, то смысл предложений Шувалова окажется вполне ясным и четким, а идеи – исполнимыми и полезными.
Так, согласно одному такому проекту, в России раньше, чем в других странах, были ликвидированы внутренние таможни между губерниями и уездами. При этом Шувалов сумел доказать, что потерянные казной пошлины с лихвой окупятся за счет увеличения оборотов торговли, за счет активизации рынка. Так и произошло! Складывание всероссийского рынка пошло после этого стремительными темпами. Правда, сразу же оговоримся: многие толковые, дельные предложения Шувалова как непременное условие предполагали личную выгоду, «верхний доход» самого прожектера. Задумав какое-либо новое предприятие, выгодное государственной казне, он сам же и возглавлял его и первым снимал все сливки. Так, в 1756 году Шувалов предложил создать Медный банк для кредитования дворянства и предпринимателей на очень выгодных условиях – из расчета шесть процентов годовых сроком на восемнадцать лет. Из нового банка тотчас набрали кредиты крупнейшие сановники двора Елизаветы – на общую сумму 3,2 миллиона рублей. Сам же Петр Иванович взял кредит на полмиллиона рублей.
Какие доходы имел он от предложенной им перечеканки монеты, повышения цен на водку и соль, от введенных им же монополий на соль, ловлю рыбы, добычу морского зверя и китов, точно не знал никто, даже сам Шувалов, так как деньги текли у него между пальцами, как вода. Зато эти монополии разоряли промысловые артели Русского Севера и Каспия. Особенное негодование общества вызвала начатая Шуваловым приватизация казенной Уральской металлургии, приносившей огромный доход государству. Петр Шувалов с братцем его Александром нагло присвоили себе лучшие и самые доходные уральские заводы. Чтобы утопить всех своих конкурентов, в том числе мелких предпринимателей, Шувалов добивался от императрицы и Сената, которым он фактически заправлял, соответствующих изменений в законах, позволявших ему проделывать все это безнаказанно.
С годами в обществе сложилось устойчивое и крайне недоброжелательное представление о Петре Шувалове как о наглом воре, прожженном негодяе, виновном во всех бедах народа. Общественное мнение демонизировало его личность, а предложенные и осуществленные им важные экономические начинания рассматривались как жульнические проделки во имя того, чтобы потуже набить собственный карман. Но денег Шувалову все равно катастрофически не хватало. Когда в январе 1762 года Петр Иванович умер «от беспредельной ревности своей к пользе Империи и трудов, истощавших здоровье» (так говорилось в некрологе), выяснилось, что его состояние оценивалось в гигантскую по тем временам сумму 600 тысяч рублей, а долгов при этом на нем числилось 680 тысяч рублей! Наследники его были разорены.
Екатерина II вспоминала, что в день похорон Петра Шувалова у дома вельможи собралась огромная толпа. Люди мерзли, ожидая выноса гроба со знаменитым покойником, и рассуждали, в чем причина задержки. Народ изощрялся в ядовитых эпитафиях о покойном. «Иные, вспомня табашной того Шувалова откуп, говорили, что долго его не везут по причине того, что табаком [тело] осыпают, другие говорили, что солью осыпают, приводя на память, что по его проекту накладка на соль последовала; иные говорили, что его кладут в моржовое сало, понеже моржовое сало на откуп имел и ловлю трески. Тут вспомнили, что ту зиму трески ни за какие деньги купить нельзя было, и начали Шувалова бранить и ругать всячески. Наконец, тело его повезли из его дома на Мойке в Невский монастырь. Тогдашний генерал-полицмейстер Корф ехал верхом пред огромной церемонией, и он сам мне рассказывал в тот же день, что не было ругательства и бранных слов, коих бы он сам не слышал противу покойника, так что он, вышед из терпения, несколько из ругателей велел захватить и посадить в полицию, но народ, вступясь за них, отбил было, что видя, он оных отпустить велел, чем предупредил драку и удержа