Скажем так: жизнь – это непознаваемое бытие, сила, которая не может быть названа словами. Можно сказать, что, прежде чем начала существовать материя, был лишь потенциал существования. И вот вдруг этот потенциал, или абсолютная сила, вынужден воспринимать, смотреть. А когда смотришь, возникает две точки зрения – видящего и видимого. Механизмом, соединяющим эти две точки зрения, является свет. Как ребенок, заглядывающий в замочную скважину, жизнь смотрит вокруг, и свет показывает ей Вселенную. Между главными действующими лицами этой истории нет никакой разницы. Нет различия между жизнью, тем, что она видит, и тем, посредством чего она видит. Чистый потенциал превращается в чистое восприятие. «Замочные скважины» есть повсюду, и вид из них один и тот же. Жизнь видит саму себя.
В том опыте, который я пережил в египетской пирамиде, не было ничего странного. Я погрузился в видение, а затем оказался вне видений, вне времени, в вечности. Когда я сказал ученикам, что вернусь, я говорил не как Мигель, а как чистая сила жизни. Жизнь всегда здесь с предложением нового начала и возможности иного разговора. На сердце у меня было легко. Оно стало невесомым, избавившись от гнетущего бремени знаний и тирании рассказчика. Когда я проскальзывал в тот день мимо смерти, мне было понятно послание жизни. Я не чувствовал никакой угрозы, у меня не было ощущения конца или начала. Пожалуй, тот день в Камере Царя был предзнаменованием последнего сдвига в моем сознании.
Этот сдвиг произошел два года спустя в Теотиуакане, когда я понял, что мое физическое тело скоро не сможет мне больше служить. Оно будет не в состоянии долго существовать с постоянно расширяющейся и усиливающейся внутри его силой жизни. А через неделю у меня действительно откажет сердце, и, так или иначе, тот Мигель, которого я знал, – и тот Мигель, образ которого рисовали себе другие, – умрет.
19
– Я хочу играть! – закричал Хосе на брата.
– Отстань! – отрезал Мигелито. – Играю я.
– Но игра и моя тоже!
Хосе попытался выхватить у брата пульт управления. Мигелито было двенадцать лет, и он был крупнее, но Хосе как-то раз удалось повалить его на пол. Он готов был повторить свой подвиг.
– Это мой рождественский подарок, – огрызнулся старший брат. – Вот я и играю.
– Да ладно тебе! Давай я буду Луиджи[53].
– Я тоже хочу играть! – заканючил маленький Лео, добавляя шуму.
– Эй, что происходит? – спросил их отец, заходя в дом Марии за сыновьями. – Вас с улицы слышно.
– Пап! Я играть хочу!
– Тебе нельзя! – крикнул на него брат.
– Во что играть? – спросил Мигель.
– В «Супер-Марио», папа.
– «Nintendo»![54] Нам же обоим ее подарили!
– Почему это ему нельзя играть? – спросил отец.
– Потому что я играю.
– Мне можно! Мы можем вдвоем играть!
– Это правда? – спросил Мигель.
– Да! – сказал Хосе.
– Она сейчас не в режиме Луиджи, слышишь, Луиджи, – простонал его брат.
– Вот видишь, пап? Я Луиджи – он меня так назвал! Пусть даст мне поиграть!
– Я хочу поиграть! – вторил ему Лео.
– Что это за игра? – спросил отец, подсаживаясь к старшему сыну.
– Ой, ну как я тебе объясню? – опять со стоном отозвался Мигелито. – Она очень сложная.
– Все просто! – возразил Хосе, запрыгивая на колени к отцу. – Марио и Луиджи идут в Грибное Королевство, чтобы спасти принцессу Олдскул.
– Мордстул.
– Им нужно спасти принцессу, но плохой парень пытается их убить.
– Меня, – поправил его старший брат. – Он пытается убить меня.
– И меня тоже, если меня играть пустят.
– И что вы должны делать? – спросил Мигель, уставившись на экран.
– Мне нужно пройти отсюда сюда – видишь этот флагшток? – так, чтобы меня не убили.
– Я могу помочь! – настаивал Хосе.
– Почему ты не хочешь, чтобы он помог тебе? Он же твой брат.
– Он не умеет.
– Я тоже не умею.
– И я не умею! – присоединился Лео, переползая через спинку дивана, чтобы поглядеть, как идет игра.
Его маленькая рука потянулась к пульту, но тут же получила шлепок.
– У вас есть оружие? – спросил отец. – Армии? Какие-нибудь стратегии?
– Он один, – сказал Хосе, – но я мог бы…
– Видишь маленькие блоки с вопросительными знаками? – показал его брат на экран. – Там всякая ерунда, которую я могу использовать против…
– Там монеты и классные штучки, – возбужденно перебил его Хосе. – А еще там грибы! Покажи ему!
– Вот от этого гриба я становлюсь больше и сильнее.
– А еще можно получить бессмертие!
– Жизни, дурак, – сказал его брат, закатывая глаза. – Я получаю дополнительные жизни. Понятно? Папа, он не понимает.
– Не называй своего брата дураком.
– А кто он? Оба они дураки.
– Я не дурак, – заявил маленький Лео, повиснув на плече у отца.
– А ну-ка, ребята, покажите мне, как тут все происходит, – спокойно попросил Мигель.
– Пап, давай я покажу! – вызвался Хосе, радостно подпрыгивая.
– Давай я покажу! – собезьянничал Лео.
– Показывать буду я, – в очередной раз простонал Мигелито. – Папа, в этой игре восемь миров и в каждом несколько уровней, и, чтобы победить, я должен пройти их все. Но это правда очень трудно.
– Только не для меня! – воскликнул Хосе.
– На последнем уровне каждого этапа…
– Каждого мира, дурак, – поправил его брат.
– На последнем уровне я должен сразиться с Баузером[55] или кем-нибудь из его компании. Видишь, какие они большие?
– Я знаю, как с ним сражаться!
– А если я найду отводную трубу…
– Или звезду!
– …то могу перескочить через несколько этапов, – продолжал Мигелито. – В смысле, миров. Но это трудно. Эти гады все время меня уничтожают. Один раз я в этой подводной штуке утонул.
– Да-а, – протянул Хосе, наморщив лоб.
– Ух ты! – сказал Мигель, и лицо его оживилось. – Да это же совсем как в жизни!
– Нет уж, в моей жизни не так, – ответил ему старший сын. – Разве что есть у меня тупой братишка Луиджи.
– Хосе Луис, дурак!
– А ну-ка хватит! – строго сказал им отец. – Так у всех в жизни. Мы рождаемся в игре, в которую не знаем, как играть.
– В игре?
– Я про человеческую жизнь. Да, это игра. В ней много правил, как и в этой. Помните все эти правила, что вас заставляли учить с тех пор, как вы родились? Разве не нужно было учиться самим ходить на горшок?
– На горшок! – Лео скатился с дивана и, хохоча, упал на пол. – На горшок!
– Вы должны были делать то, что вам говорили родители, – продолжал Мигель, – и то, чему вас учили в школе, правильно? Жить гораздо легче, когда знаешь правила и умеешь вести себя в обществе. Жизнь становится лучше, если научишься чистить зубы, ложиться спать вовремя и будешь помогать маме. Ваша жизнь будет лучше, если вы получите образование и хорошо выучитесь какому-нибудь делу.
– Ну… – произнес Мигелито. – В этой игре, если меня убьют, я могу жить снова. Она дает мне сверхспособности. А если я сорву Огненный Цветок…
– Огненный Цветок! – крикнул Хосе. – Бабах!
– Ладно, – сказал их отец. – В жизни тоже есть полезные стратегии. Если вы обретете осознанность, то будете видеть то, что другие не видят. Если вы будете верить в себя, то вам будет все равно, что о вас думают другие. Это и есть сверхспособности.
– Я не стану больше, если съем Красный Гриб.
– Красно-желтый, – поправил его брат.
– Ты станешь сильнее, если будешь есть меньше яда, – с улыбкой ответил отец.
– Папа…
– Я серьезно. Есть секреты, которые помогают жить лучше. Вы сами должны их для себя открыть и потом пользоваться ими. Мастером можно стать только на практике.
– Шмактике? – раздался голос с пола.
– Нужно использовать знания, чтобы открывать каналы взаимодействия. Вот хорошая стратегия. Когда проявляешь к людям уважение, они впускают тебя в свою жизнь. Вот в чем сила и способности. Когда кому-то помогаешь, ему тоже захочется тебе помочь. Это здравый смысл, еще одна способность.
– Вот насчет помощи, – со вздохом сказал Хосе. – Я тоже хочу поиграть, ну пожалуйста.
– Ты знаешь, как победить в этой игре? – спросил Мигель своего первенца.
– Ну да. Мне надо поубивать врагов и спасти принцессу, – ответил Мигелито. – Если меня убьют первым, то я проиграл.
– Вам нужно сделать кое-что важное, чтобы выиграть в этой игре, – сказал Мигель, – и чтобы выиграть в жизни.
– Что?
– Сначала нужно освоить игрушку.
– Какую игрушку?
– Игрушку? – Из-под журнального столика высунулась голова Лео.
– Ты про какую игрушку? – спросил Мигелито.
– Про этого паренька, – сказал Мигель, показывая на героя игры. – Марио.
– Или Луиджи!
– Они ведь в этой игре вместо вас, правильно? Игрушка – это вы.
– Ага…
– Выясните, что он может, какие у него есть способности и силы, – тогда вы будете знать, как преодолевать препятствия. – Мигель помолчал, глядя на лица сыновей. – В жизни вам нужно будет понять, что вы умеете, и потом стараться делать это все лучше и лучше. Вам нужно будет разобраться в себе, увидеть, какие вы. И когда вы освоите игрушку, вы овладеете игрой.
– Этой игрой?
– И жизнью тоже. Ведь это игра, и мы в нее играем. – Мигель улыбнулся, довольный тем, что они слушают, а не спорят. – Если мы не знаем правил, то не можем перейти на следующий уровень. Если мы не знаем нашей собственной силы, то оказываемся в проигрышном положении каждый раз, когда сталкиваемся с какой-нибудь трудностью. И проигрываем на всех уровнях, потому что не знаем игрушку. Мы терпим поражение от самих себя, а не от большого монстра.
– Баузера.
– Гумбы![56]
– Ну да. Они нас уничтожают, потому что мы не позаботились о том, чтобы узнать самих себя.