Вторая линия – перевороты 25 февраля 1730 года, 25 октября 1917 года и 19 августа 1991 года. То, что последний путч, идейный наследник двух победоносных переворотов, провалился, свидетельствует не о дилетантизме его организаторов, – пусть этой идеей тешат себя другие дилетанты, – но об исторической изжитости почвы, по которой могла бы, не пробуксовывая, пройти бронетехника.
Инстинкт самосохранения большой общности – народа – трансформировался в осознание исторической реальности и реализовался в решимости активного меньшинства, общественного авангарда. Все встало на свои места.
Эпохи не кончаются в одночасье. Границы их размыты, они захлестывают одна другую, поэтому рецидивы 19 августа возможны, хотя и маловероятны. Но это будут в любом случае конвульсии умирающей эпохи. Эпохи от дворцовых переворотов до путча 19 августа.
Сталин – отец поражений
Известно, что Сталин, оправившись от шока, в первый же месяц войны взял на себя всю ответственность за просчеты и грамотно, как стратег, руководил сложной государственной машиной и Красной армией. Умело поправлял ошибки генералов, допускавших неоправданные потери живой силы в результате неграмотных действий.
Сталинский миф, которому был нанесен мощный удар докладом Хрущева на ХХ съезде и который был будто бы окончательно разрушен бесчисленными публикациями 1980–1990-х годов, оказался поразительно живуч.
Мы не будем сейчас вдаваться в социально-психологические причины этого уникального явления. Мы не будем касаться остро дискуссионных вопросов, поднятых в последние два десятилетия историками, вопросов, посвященных пакту Молотова – Риббентропа, соответственно роли Сталина в развязывании Второй мировой войны, основательной гипотезы об агрессивных намерениях Сталина в отношении Германии и Европы вообще.
Не будем рассматривать причины катастрофы первых недель войны, которые достаточно исследованы и ясны.
Мы рассмотрим один только аспект общей проблемы, суть которой тяжелые и неоправданные потери Красной армии 1941–1942 года, потери, которых могло не быть…
В исследовании «Память строгого режима» историк Н. Е. Копосов, анализируя процесс регенерации сталинского мифа при Брежневе, пишет:
«Главным способом частичной реабилитации Сталина стал акцент на его позитивной роли в войне»[116].
Эта составляющая сталинского мифа оказалась главной и наиболее убедительной для значительной части нашего общества. Огромную роль здесь сыграли кино и телевидение. Спокойный и мудрый полководец с трубкой в руке давал указания маршалам и генералам, обеспечивая неизменный успех Красной армии.
Между тем в реальности дело обстояло совершенно иначе.
Не будучи специалистом по истории Великой Отечественной войны, обладая военным образованием командира стрелкового отделения (полковая школа отдельного стрелкового полка в/ч 01106), я не собираюсь теоретизировать на заявленную тему и самостоятельно выявлять истинную роль Сталина. За меня это сделали участники войны, в первую очередь два маршала – Жуков и Василевский, постоянно находившиеся в непосредственном контакте с Верховным Главнокомандующим и имевшие возможность и право оценить его стратегические решения.
Оба они писали свои воспоминания в условиях жесткой цензуры и тем не менее сумели сказать очень многое.
Но прежде чем вести речь собственно о войне, необходимо вспомнить о событиях предвоенных.
В последние годы стало дурной привычкой забывать о тотальном истреблении Сталиным профессиональных кадров командования Красной армии. Более того, появились рассуждения о том, что таким образом Сталин избавился от «героев Гражданской войны» с их безнадежно устарелыми взглядами и отсталостью от мирового военного уровня.
Не говоря уже о безнравственности самой постановки вопроса – оправдывать палаческие методы достижения любых целей это несомненная подлость, – точка зрения не выдерживает проверки реальностью.
Во-первых, строительством новой Красной армии занимались такие крупные военные теоретики, как А. А. Свечин, в прошлом генерал-майор царской армии, и В. К. Триандафиллов, штабс-капитан царской армии, служивший во время Первой мировой войны под командованием Свечина.
Свечин был расстрелян в 1938 году, а Триандафиллов избежал этой участи, погибнув в авиакатастрофе.
Во-вторых, по утверждению вполне авторитетных свидетелей – Жукова и Василевского, полководцы времен Гражданской войны в 1920–1930 годы являлись носителями самых передовых идей в военном деле.
Вспоминая о периоде своего обучения на курсах по усовершенствованию высшего начальствующего состава в 1929 году, Жуков писал:
«К тому же времени относится начало публикации работ одного из самых талантливых наших военных теоретиков – М. Н. Тухачевского. Ему принадлежит много прозорливых мыслей о характере будущей войны. М. Н. Тухачевский глубоко разработал новые положения теории, тактики, стратегии оперативного искусства. ‹…› Много ценного и по-настоящему интересного для каждого профессионального военного содержалось в работах С. С. Каменева, А. И. Корка, И. П. Уборевича, И. Э. Якира и других наших крупных военачальников и теоретиков»[117].
Все они были расстреляны. За исключением Каменева, который успел умереть в 1936 году, но посмертно был обвинен в причастности к «военно-фашистскому заговору».
Собственно из тех, кто мог во время войны занимать ключевые посты, избежал гибели только маршал Б. М. Шапошников, полковник царской армии, выпускник Академии Генерального штаба 1910 года. Он оказался в критический момент единственным серьезно подготовленным военачальником. Но у него был один фатальный недостаток, о котором пойдет речь и который существенно мешал ему выполнять свою функцию начальника Генерального штаба.
Маршал А. М. Василевский, возглавлявший в последний период войны Генеральный штаб, человек недюжинного ума и военных дарований, писал в воспоминаниях:
«Новое оружие и боевая техника потребовали пересмотра некоторых положений военного искусства. Инициаторами в этом большом деле среди высшего начсостава РККА выступили крупные военные мыслители М. Н. Тухачевский (“Вопросы современной стратегии”, 1926 год), А. А. Свечин (“Стратегия”, 1927 год), А. К. Коленковский (“О наступательной операции армии, входящей в состав фронта”, 1929 год) и ряд других видных специалистов»[118].
Тухачевский, Свечин и «другие видные специалисты» были, как известно, расстреляны, а Коленковского в 1924 году убрали со всех руководящих постов, что, очевидно, его и спасло. Он умер в 1942 году.
Особенным уважением и Жукова, и Василевского пользовался Уборевич.
Василевский писал:
«И. П. Уборевич командовал войсками МВО более года, а затем был переведен на другую должность. Правда, мне и позднее приходилось не раз служить под непосредственным руководством этого незабываемого полководца-учителя, крупнейшего специалиста»[119].
В 1992 году вышла книга «Фашистский меч ковался в СССР», где на прочной документальной основе рассказывается о тесном военном сотрудничестве немецких и советских специалистов. СССР предоставил связанной Версальскими условиями Германии возможность обучать своих офицеров на его территории, что предполагало и плотный обмен профессиональным опытом.
«Активно велось обучение и немецких офицеров в СССР. В 1931 году в Москве проходили дополнительную подготовку будущие военачальники периода Второй мировой войны: Модель, Горн, Крузе, Файге, Браухич, Кейтель, Манштейн, Кречмер и другие»[120].
В одной из танковых школ, созданных немцами в СССР, совершенствовал свое мастерство будущий генерал-полковник Гудериан, хорошо знакомый всем, кто интересовался историей Великой Отечественной войны.
Благодаря этому тесному сотрудничеству выигрывали не только немцы. Командный состав РККА получал доступ к последним техническим достижениям Европы и к новейшим тактико-стратегическим идеям, в развитии которых Тухачевский, Уборевич и их соратники принимали самое деятельное участие[121].
В 1941 году против Красной армии успешно воевали немецкие генералы, хорошо знакомые с идеями Тухачевского, Уборевича, Свечина…
Уничтожив фактически всю плеяду блестящих военачальников, чьи знания и опыт соответствовали уровню современной мировой военной науки, Сталин предопределил катастрофические поражения первого года войны, ибо главной причиной поражений было слабое управление войсками.
Елена Ржевская, автор известных воспоминаний о войне, в одной из своих книг зафиксировала разговор с уже опальным Жуковым:
«Говорит все так же мерно:
– Конечно, он уничтожил… Всю головку армии уничтожил… Мы вступили в войну без головки армии. Никого не было. Этого ему, конечно, нельзя простить».
И дальше:
«Гигант военной мысли, – назвал он М. Н. Тухачевского в своей книге, – звезда первой величины в плеяде военных нашей Родины»[122].
Жуков, назначенный перед войной начальником Генерального штаба, понимал свою недостаточную подготовленность. Унтер-офицер царской армии, без академического военного образования (Высшая кавалерийская школа и курсы высшего начальствующего состава вряд ли могут считаться достаточной подготовкой для начальника Генерального штаба). В воспоминаниях он неоднократно пишет, что ему приходилось приобретать необходимый опыт уже в ходе боев, учась на собственных ошибках. Чего они стоили – понятно.