льно температуры надо заметить, что эти собаки также представляют стойкие изменения против нормального, хотя они невели разнятся на 0.3--0.4 от нормы.
Лабораторные наблюдения над патологическими рефлексами с брюшной полости[216]
За последние годы деятельность нашей лаборатории была направлена главным образом на изучение различных физиологических явлений у собак, подготовленных к наблюдению, благодаря разнообразным и задолго исполненным над ними хирургическим операциям. Таким образом перед нами прошел не один десяток собак, которым была произведена та или другая операция. Каждая из этих собак по-своему относилась к нашим вмешательствам, - одни индифферентно, другие протестовали, - отчего на наших глазах разыгрывались те или другие явления. Накопляясь более и более, эти явления в конце концов дали нам, хотя и сырой, но большой и крайне интересный материал. Придется ли разработать его, я не знаю, но и в настоящем его виде материал, как мне кажется, заслуживает быль сообщенным.
Я сознательно озаглавил свой доклад «Наблюдения», потому что все наши явления наблюдались как побочные при различных оперативных вмешательствах, произведенных с другой целью. Однако эти побочные наблюдения носят на себя следы эксперимента. В нашем распоряжении находились всегда здоровые животные; у этих животных определенным образом нарушалась норма, и на определенные нарушения они отвечали определенными же явлениями. Интересующие нас теперь операции относились к брюшной полости, и я опишу свои наблюдения по четырем типам этих операций.
К первой группе принадлежат те случаи, в которых с особой целью делалась возможно доступной для хронического наблюдения двенадцатиперстная кишка. Ради этого проводился разрез по белой линии живота и извлекалась наружу двенадцатиперстная кишка. Она закреплялась в углах разреза белой линии (середина которой снова сшивалась) и лежала, таким образом, прямо под кожей. Большею частью получалось первичное натяжение кожной раны. Судя по первому времение маленькая операция переносилась животными вполне благополучно, но первые же собаки дали крайне странные явления в последующий период. Недели две после операции животное пользовалось полным здоровьем; сначала только немного поголодало, а затем стало кормиться досыта. К концу этого срока совершенно неожиданно были замечены изъязвления на слизистой оболочке рта. Первое предположение, конечно, было о каком-либо загрязнении, но различные дезинфицирующие промывания только очищали язвы, не приводя к их заживлению; напротив, последние делались все больше и больше. К концу третьей недели собака представила еще более странное явление: она стала плохо владеть задом. Сначала это выражалось неловкими поворотами на задних ногах, их слабостью, в конце дело дошло до полного их паралича. Паралич постепенно полз вверх, захватил передние конечности, перешел на шею, голову, и в конце концов собака умерла, по всей вероятности от паралича дыхания. Обнаружение и распространение паралича протекали в течение одной недели, а от операции до смерти прошло не более одного месяца. Ввиду возможности какой-либо специальной болезни у нашего животного мы воспользовались любезно предложенной помощью опытного ветеринара Тартаковского, но какой-либо известной болезни не оказывалось. Бешенство, не говоря о подробностях клинической картины, исключалось отрицательным результатом прививки мозга кролику. Предположению о чуме, острой и хронической, не отвечали ни клинические симптомы (хорошее самочувствие, аппетит и чистота слизистых оболочек носа и глаз), ни патологоанатомические данные. Вообще инфекционный характер заболевания не был вероятен в виду пробы, произведенной Тартаковским с втиранием распада слизистой оболочки полости здоровым собакам с царапинами во рту. Таким образом мы пришли к тому убеждению, что в данном случае никакой «обыкновенной» болезни нет и что перед нами имеется что-то особенное. На вскрытии вся слизистая оболочка рта представлялась покрытой симметрическими изъязвлениями, причем эти изъязвления носили характер, так сказать, холодных, т. е. в них не было резких воспалительных явлений, кроме легкой отечности ткани под распадающейся слизистой оболочкой. Что касается других патологоанатомических изменений, то мы должны отметить только экстравазаты на слизистой оболочке кишек выше и ниже выведенной петли. В мозгу тоже никаких изменений не было найдено. Приходилось думать в силу всего приведенного, что мы имели дело с каким-то своеобразным рефлексом. Интересно было, конечно, прочнее установить связь этого рефлекса с производимой нами операцией. В этой связи мы убедились сейчас же на другой собаке, а потом и еще на трех. У всех их в скорости развился язвенный стоматит, но нервных явлений не было. Однако думаю, это не может говорить против связи описанного на первой собаке паралича с операцией. Очевидно, там рефлекторные влияния случайно были сильнее, чем у последних собак, почему они дали более сильный эффект. В этом утверждает нас дальнейший ход стоматитов. Тогда как у первой собаки стоматит все усиливается, у последних с течением времени наблюдался обратный ход процесса.
Второй ряд патологических явлений наблюдался на собаках с кишечной фистулой, наложенной несколько особым образом. Обыкновенная металлическая фистульная трубке с навинчивающимся верхним кружком, укрепленная в кишке нажним кружком, выводилась из брюшной полости через троакарное отверстие. Так как вскрытие брюшной полости по большей части производилось по белой линии, то троакарное отверстие делалось сквозь толщу прямого брюшного мускула. Операция кончалась зашиванием разреза по белой линии и навинчиванием верхнего кружка. Описанное видоизменение операции вызывалось крайне неблагоприятно протекающим заживлением раны, когда фистульная трубка фиксируется в разрезе. В нашем случае прямой мускул находился между обоими кружками фистульной трубки и при каждом сокращении должен был ударять на лежащую между кружками кишечную стенку и раздражать ее. Этими ритмическими раздражениями я думал бы объяснить себе те явления, которые я сейчас опишу, впрочем не ручаюсь за непременную верность такого объяснения.
У этих собак наблюдалось следующее: прежде всего, как и у собак первой группы, появлялся стоматит ( так и должно было ожидать, так как операция производилась тоже на двенадцатиперстной кишке) и затем присоединялось поракение всей кожи в виде пузырчатой сыпи с гнойниками, сопровождавшейся сильным зудом. У двух животных (из четырех) наблюдалось развитие фистулезных ходов около заднего прохода. Несмотря на тщательную дезинфекцию, последние не заживали. По вскрытии у первой из этих собак мы совместно с профессором Высоковичем обратили внимание на крайне дряблое сердце, такое, какого ни он, ни я ни разу не видели. Замечательно, что все эти собаки, как первой, так и второй серии, несмотря на стоматиты и даже параличи, как сказано уже выше, имели хорошее самочувствие, прекрасный аппетит, много ели и тем не менее неудержимо продолжали худеть.
Третья серия наблюдений касается животных, у которых из желудка был образован отдельный маленький желудочек, изливающий свой сок наружу. Кусск стенки желудка, из которой строится изолированный желудочек, в основании своем остается связанным с остальным желудком только мускульным и серозным слоями, на счет же слизистой оболочки делается перегородка между большим и маленьким желудочком. Следовательно, изолированный желудочек, укрепленный одним концом в брюшной ране, продолжается, как через мостик (из мускульного и серозного слоев), в остальной желудочек. У нас имелось уже значительное количество так оперированных собак, и если многие из них не представляли серьезных отклонений от нормы, то у некоторых патологические симптомы были в высшей степени резки. Прежде всего бросилась в глаза почти всех собак после операции изолирования желудочка наклонность лежать на спине ногами вверх. Это положение указывало, очевидно, на возникновение неприятных или болезненных ощущений при обычном положении животного. Затем обращало на себя внимание отношение этих собак к кормлению большими порциями пищи. Уже при небольшом увеличении порции собаки, видимо, чувствуют себя худо, отказываются от пищи, пульс у них учащается; короче - у них появляются признаки тошноты. Проходило час, два, и все эти явления исчезали. Одна из этих собак дала еще более интересное явление: двух- или трехдневный паралич зада при таком увеличении порции. Паралич этот потом бесследно исчез. Наконец одна собака прямо поразила нас своим состоянием. Она прекрасно перенесла операцию; прошла уже неделя, и лишь тогда, когда мы стали ее кормить порядочными порциями, она представила первые отклонения от нормы в виде неожиданно наступающего и быстро минующего отказа от пищи и т. д. Сначала это казалось старой историей и не смущало нас, но когда явления эти стали усиливаться, мы волей-неволей начали склоняться к предположению, не имеется ли перед нами перитонит. Однако то обстоятельство, что собака временами подлизывала рану, брала кусок-другой хлеба и т. д., говорило все же против перитонита. Затем собака быстро впала в тяжелое состояние: она вполне безучастна ко всему окружающему, не шевелится, пульс делается частым, едва ощутимым, наконец, совсем не прощупывается. Животное начинает холодеть, дает температуру 37.5°, тогда как ниже 38.2° 20 у здоровых собак не бывает. Теперь мы уже окончательно решили, что имели дело с перитонитом от разрыва одного из наложенных нами швов. Собака настолько симулировала умирающую, что я решил было убить ее и произвести вскрытие, но что-то помешало этому. Каково же было наше общее удивление, когда на другой день мы узнали, что собака не только не умерла, а вечером даже немного поела хлеба. Подобные явления повторялись у нее еще несколько раз, но в конце они совершенно прекратились.
Последние наши наблюдения относились только к одной собаке, но зато аналогичные явления встречаются уже в литературе. Нам надо было разобщить желудок с двенадцатиперстной кишкой, для чего мы разрезали привратниковую часть желудка пополам, зашили оба конца и в каждую часть желудка вставили по фистульной трубке. Собака перенесла операцию сначала вполне хорошо, но через неделю стало заметно патологическое явление - беспричинная игра мышц, сначала головных, затем передних конечностей и т. д. Дело окончилось общим столбняком.