«субъективного качества» слова-раздражителя, которое состоит в степени доверительности и употребительности слова-раздражителя, которая опять же основывается на количестве его ассоциативных связей. Одно и то же слово означает, таким образом, для различных индивидов совсем не одинаковое раздражение. Это субъективное качество слов-раздражителей представлялось ему также по продолжительности реакции следующим образом: в каждом из трех разделов слов-раздражителей содержательные реакции продолжались дольше, чем звуковые, соответственно их большей трудности. Но продолжительность реакции не просто увеличивалась с их качеством, а при одинаковом качестве зависела от слова-раздражителя, на которое она следовала. Продолжительность реакций была вообще самой короткой на прилагательные, самой длительной на абстрактные существительные, и средняя продолжительность содержательных ассоциаций на прилагательные была существенно меньше, чем звуковых ассоциаций на абстрактные существительные. Врешнер сделал свои заключения только на одном единственном случае слабоумия. Обобщения поэтому исключаются. Его объемный материал мог бы иметь существенное значение только для сравнения со сходными исследованиями. В остальном его работа ценна для развития методики.
Если внутренние и внешние ассоциации подсчитывались среди реакций, то получалось, что необразованные всегда имели больше внутренних ассоциаций, чем образованные (Раншбург, Юнг), и что то же наблюдается у слабоумных. Юнг объясняет различие как психологическое: образованные воспринимают эксперимент на ассоциации больше в плане языковой ассоциации, они воспринимают дело легче; у необразованных, напротив, происходит намного большее участие остальных областей, они воспринимают опыты больше как задания. Своеобразный результат должен говорить против использования результатов ассоциативных опытов для оценки богатства представлений и направлений ассоциаций, и тем самым интеллекта особенно осторожно.
В-четвертых, методика ассоциативных опытов в целях проверки умственного развития была обогащена Шоллем. Среди парных слов ассоциативных опытов Шолль различает «застывшие суждения и языковые привычки» от таких, которые противостоят нам «как живое, возможно, подготавливающее суждение выражение свежих и часто сильных, затрагивающих чувство переживаний». Он напоминает нам о характерном признаке умственного недостатка Dementia praecox, который при приобретенном обладании старыми знаниями состоит в неспособности к новым суждениям и считает, что ассоциативные опыты, в реакциях которых может быть сделано указанное различие, были бы особенно пригодны для обследования этого вида глупости. Он развивает для этой цели ясным образом метод, при котором испытуемым давался «материал для новых ассоциаций» с помощью экспозиции картины до начала опыта. В зависимости от того, должны ли были испытуемые перед каждым словом-раздражителем еще раз наглядно представить себе картину, этот материал мог быть введен более или менее навязчиво. Слова-раздражители находились в каком-нибудь возможном отношении к содержанию картины. Те же самые слова-раздражители были в нескольких опытах повторены с экспозицией различных картинок, чтобы так охватить отношение фиксации реакции (с увеличением повторов) к вновь образованным реакциям (через материал картинки). Работа замыслена как «вклад в психологическую основу этого метода». Опыты, проведенные с нормальными и душевнобольными, еще также не дали никакого достойного упоминания результата для исследования деменции, только очень небольшой для других исследовательских целей. Автор считает успех «при последовательном повышении качества этого вида обследования» «возможным». Он предполагает дальнейшую публикацию. Против пригодности метода, если он имеет что-то собственное в сравнении с другими ассоциативными опытами, в целях исследования умственной неразвитости возникает опасение, что ассоциации с содержанием картин чрезвычайно малоценны в качестве интеллектуальных результатов. Возникают ли они в большем количестве, вероятно, зависит преимущественно от внимательности, с которой испытуемый представляет себе картину между двумя реакциями. Если далее подумать, что «живое, возможно, подготавливающее суждение выражение свежих переживаний» происходит не прямо каждые несколько секунд и по команде, то можно склониться к мнению, которое высказал Ригер в своей основополагающей работе: «Оригинальные мысли, тонкие и остроумные оценки имеют, как известно, нечто такое спонтанное, приходят так неожиданно, что они не подвергаются принуждению обследования. В отношении всего этого приходится обходиться именно обычным неметодическим наблюдением». Естественно, окончательная оценка значимости сравнения количества реакций на картину и фиксированных реакций для оценивания умственного развития возможна только на основе успеха, успеха, который только еще можно ожидать.
В противоположность этим четырем главным путям применения ассоциативных опытов для проверки умственного развития работа Раншбурга и Балинта не означает ничего методически своеобразного. Она должна привести только к особому восприятию интеллекта или деменции стариков. Нас здесь интересует меньше констатация, что при всех видах опытов на реакцию продолжительность у стариков была больше, чем у молодых людей (было обследовано 12 стариков одной больницы для престарелых и 10 санитаров), сколько один только результат ассоциативных опытов в качественном отношении. При классификации по схеме Ашаффенбурга получилось: 1. Число внутренних ассоциаций было у стариков на 11,8% больше, чем у молодых. Раншбург заключает из этого перевеса понятийно родственных связей и уменьшению ассоциаций по локальному и временному сосуществованию, что у стариков «объединяющая сила представлений не в состоянии вырваться из круга исходного понятия, предпринимает менее далекие прыжки, одним словом, что гибкость деятельности воображения в старческом возрасте снижается и в качественном отношении». 2. Реакции, в которых использовалось не значение слова, а только звуковой образ слова, составили у стариков только 2 %, у молодых — 6,7 %. 3. Проценты, которые показывали, сколько различных слов в сериях отдельных испытуемых приходится на 100 реакций, у стариков, в среднем, ненамного уступали молодым (52 к 56 %). Минимальный результат составлял у санитаров 53, у стариков 36 %. 4. При классификациях была образована особая категория для «целеопределяющих ассоциаций» (например, яблоко — для еды, одеяло — для сна). Такие ассоциации встречались у стариков в 21,8, у молодых — в 0,1%. Целеопределяющие ассоциации претендуют поэтому на пятую часть мыслительных связей стариков, в то время как у санитаров они почти не встречались. Это, вероятно, является в меньшей степени выражением одной стороны интеллекта, сколько выражением особых склонностей и интересов стариков.
Использование ассоциативных опытов для обследования развития интеллекта у детей и разновидностей их способностей обозримо прореферировано у Мойманна (цит. соч.). Циен (Мыслительные ассоциации у детей) создал здесь основополагающую работу.
Наконец, опыт ассоциаций был использован для анализа особого слабоумия при эпилепсии Фурманном и Юнгом. Они здесь снова нашли особые признаки эпилепсии, не открыв при этом ничего нового: тяжелый и трудный характер, эгоцентрический склад, полные чувств отношения религиозного и морального вида,— все это проявлялось в ассоциациях. Неосознанные реакции, которые Фурманн считает свойственными для эпилепсии, Юнг объясняет эмоциональной тупостью и поэтому нехарактерными.
Опыт высказывания был введен в психологию Вильямом Штерном. Предназначенный первоначально для определения верности воспоминаний и надежности, из-за многократной практической важности высказывания этот опыт оказался вскоре годным служить «средством познания многочисленных психологических проблем». Выяснилось, что этот опыт «производит своего рода поперечный срез умственной способности испытуемого». Мы сообщаем о проверке этих умственных результатов, поскольку в них, без сомнения, содержатся факторы интеллекта, насколько это представляется имеющим место1.
Опыты проводятся, таким образом, что показывает картинка, после чего испытуемого просят составить сообщение об увиденном, которое далее дополняется допросом. За каждое позитивное указание засчитывается 1, очко получают за общий спонтанный результат, результат допроса и общий результат. Если число правильных данных соотносится со всеми вообще сделанными данными, то получают очко за верность высказывания. Количество сведений в сообщении в отношении ко всем сведениям в сообщении и при допросе дает оценку спонтанности знания. При распределении содержания высказывания по понятийным категориям (предметы, лица, деятельность, локальные данные, свойства, цвета, количественные данные) распределение сведений в отдельном случае дает оценку спонтанности интереса. Пересыпание многих наводящих вопросов об отсутствующих вещах делает возможной проверку внушаемости. Штерн развил все эти виды подсчетов и понятия, которые здесь могли быть только грубо перечислены, в своей прекрасной работе. Его опыты проводились над школьниками самых различных возрастных классов и обоих полов. Его подсчеты затрагивают только средние величины и группы, а не индивидуальные различия. Вторая работа, в которой он предполагал их осветить, насколько я вижу, до сих пор еще не вышла. Его результаты о возрастных успехах, половых различиях и т. д., как слишком отдаленные, не могут быть здесь изложены. Отношение результатов к уровню школь-
1 Важнейшими работами являются: W. Stern, Die Aussage als geistige Leistung und als Verhörsprodukt. Beitr. z. Psych, d. Auss. I. Rodenwaldt, Über Soldatenaussagen, ebenda 2. Roemer, Das Aussageexperiment als psychopathologische Untersuchungsmethode. Klinik f. psych, u. nerv. Krankheiten 3. Baerwald, Experimentelle Untersuchungen über Urteilsvorsicht und Selbständigkeit. Zeitschr. f. angew. Psychol. 2.