– Чтобы он стал лучше, – без запинки ответил Удалов. – Или чтобы задержать его и сдать в милицию.
– Именно твой первый ответ, Корнелий, меня порадовал. А второй огорчил. Мы хотим увидеть истинное лицо человека, чтобы уменьшить на планете число преступлений и злых дел, изжить несправедливость и жестокость. А для этого надо, чтобы человек увидел самого себя!
– Не понимаю, – сказал Удалов.
Минц не спеша поскреб ложкой по тарелке, собрал с каши мед и сунул в рот.
– А когда человек увидит собственное лицо таким, каков есть его внутренний облик, он ужаснется и скажет: что я наделал! Каждый из нас живет с самим собой, и воспитание человечества я переношу на индивидуальный уровень.
Удалов ничего не понимал.
– Сиди здесь, я тебя позову, – приказал Минц.
Он поднялся из-за стола, подошел к платяному шкафу, узкая створка которого была зеркальной, вынул из кармана пузырек с какой-то мазью и ватку. И, потряхивая пузырьком, чтобы мазь попадала на ватку, он стал возить ваткой по зеркалу.
Когда работа была завершена, Минц сказал:
– Теперь подождем, пока просохнет.
Удалов сделал вид, что ничему не удивляется, хотя не переставал удивляться гениальности Минца, и принялся за чай.
Но не успели они допить чай, как Лев Христофорович, кинув взгляд на зеркало, произнес:
– Ну вот, все готово.
– Что готово?
– Истина, Корнелий. Подойди к зеркалу.
Корнелий послушно поднялся и подошел к зеркалу. И ничего особенного не увидел. Полчаса назад это же лицо он лицезрел в ванной, в тамошнее зеркало.
– Ничего особенного не вижу, – сообщил он. Наверное, эксперимент провалился.
– Что и следовало доказать! – ответил профессор. – Потому что ты, Удалов, полностью соответствуешь сейчас своему внутреннему содержанию.
– А что дальше?
– Дальше я хотел тебе сказать, что видел вчера на улице Батыева. Вернулся он к нам в Гусляр, ходят слухи, что назначат его главгором вместо Коли Белосельского.
– Что?! – воскликнул Удалов. – Не может быть!
– Посмотри на себя в зеркало! – приказал Минц.
Удалов обернулся к зеркалу и был поражен тем, что из зеркала на него глядело странное животное, похожее во многом на Удалова – например, лысиной и цветом венчика волос вокруг лысины. Но уши его стояли высоко, на лице почему-то росла шерсть, верхняя губа была раздвоена – Удалов увидел себя в образе зайца, правда, зубы у зайца были хищные, оскаленные, и это нарушало полноту образа.
– Кто это? – спросил Удалов.
– Кто это? – откликнулся зверь в зеркале.
– Это ты сам, Корнелий, – ответил Минц. – Это твоя истинная сущность на настоящий момент. Мое сообщение о Батыеве испугало тебя, превратило внутри в дрожащего зайчишку, а все сильное в тебе сконцентрировалось в зубах, так что получился заяц, который будет кусаться до последнего патрона.
– Это я?
Но на вопрос Корнелия и не стоило отвечать, потому что изображение зайца на глазах расплывалось, возвращаясь к привычному образу Корнелия Удалова.
– А теперь сам покажись, – попросил Удалов профессора. Ему нужно было время, чтобы осознать величие изобретения.
Минц безропотно подошел к зеркалу.
Корнелий увидел Минца. Но вокруг его головы сияли яркие лучи, отчего в комнате Зазеркалья было куда светлее, чем в комнате Удалова.
– А это что? – спросил Удалов.
– Думаю, что отблеск моей гениальности, – сказал профессор и начал в зеркале надуваться, превращаясь в гигантский воздушный шар, и даже стал покачиваться, намереваясь оторваться от земли.
– Высокого мнения о себе? – спросил Удалов, догадавшийся о причине метаморфозы.
– В сущности, я ничего особенного не изобрел, – быстро ответил профессор и принял первоначальный вид. Даже нимб вокруг его головы потускнел.
– Спасибо, Лев Христофорович, – сказал тогда Удалов. – Я думаю, что человечество отныне начнет новую жизнь. У вас найдется еще мазь?
– Я хочу сделать ее побольше. Чем больше истинных зеркал, тем выше моральный облик жителей города.
И с этими словами профессор помазал зеркало в ванной, трюмо в спальне и еще зеркало в прихожей.
Когда он возвратился в комнату, друзья принялись обсуждать возможности великого изобретения.
– Надо в общественных местах намазать, – подумал вслух Удалов.
– В общественных местах у нас зеркал нету, – усомнился Минц. – Трудно отыскать такое, чтобы все в него смотрели.
– А что, если установить? – спросил Удалов. – Ты пришел куда-нибудь, допустим, на собрание пенсионеров, посмотрись сначала в зеркало. Если увидел что-то непотребное, поворачивай и иди домой, не порти людям настроение. Пусть везде будут зеркала!
И тут из ванной донесся дикий крик.
Кинувшись туда, мужчины столкнулись в дверях с Ксенией Удаловой. Она была бледна как мел, руки ее тряслись, а сама она старалась через плечо показать на зеркало, висевшее в ванной.
– Там… – бормотала несчастная женщина. – Там чудовище…
Удалов все понял.
– О чем ты думала, когда в зеркало смотрела?
– Я… Да я ни о чем не думаю, когда в зеркало смотрюсь! – Ксения нервным движением поправила упавшую прядь волос.
– А сейчас думала?..
– Ну только об этой…
– О ком?
– О Ванде, вот о ком! Вчера к ним аргентинскую индюшатину привезли, дешевую, под соусом. Она мне оставила? Нет, ты мне скажи, почему она мне не оставила?
– Все ясно, – сказал Удалов. – Работает наше изобретение.
И он рассказал пораженной Ксении о волшебной мази.
Ксения встретила известие с искренним восторгом. Правда, восторг был эгоистического свойства. Суть его сводилась к фразе: «Вот теперь я их всех выведу на чистую воду!»
Николай Белосельский использовал изобретение практически. Во-первых, приказал милиции установить зеркала на автобусной станции, в ресторане «Золотой Гусь» и у входа в парк культуры. Возле зеркал распорядился поставить милиционеров с записными книжками, которые должны были фиксировать особо неприятные отражения. Милиционеры, конечно же, поставили еще одно зеркало у себя в отделении, а Белосельский на столе в приемной, так что в ближайшие два дня раскрылось множество преступлений, дурных замыслов и планов.
На третий день обычный поток посетителей к Белосельскому иссяк. Оказалось, что людям не так уж и приятно оглядываться на зеркало, которое строит тебе рожи.
Кризис наступил, когда к Белосельскому пришла Маша Дюшина, человек тихий, невзрачный и безвредный. Она просила помочь с пособием ей как матери-одиночке, а Белосельский, прежде чем начать беседу, нажал на кнопку, связался с секретаршей, и та сказала условным шифром:
– Катастрофа!
Это означало крайнюю степень озверелости на лице Маши Дюшиной.
Так что, руководствуясь объективным средством заглядывания в душу, Белосельский сразу внутренне сжался, готовясь отказать женщине. На все его вопросы Маша отвечала робко, ласково и беззлобно. Но Белосельский понимал, что имеет дело с крайне хитрой и замкнутой стервой. Отказав, он проводил плачущую Дюшину до приемной и поглядел, что же отразится в зеркале.
В зеркале отразилось существо махонькое, бабочка с обломанными крыльями, которая беспомощно ползла по лужайке…
– Стойте! – вскричал Белосельский, понимая, что трагически ошибся.
И в этот момент картинка в зеркале изменилась. Страшное лицо женщины-убийцы заняло все зеркало.
– Стой! – повторил Белосельский. Но уже другим тоном: – О чем вы сейчас подумали?
– Я их ненавижу, – произнесла Маша Дюшина, – я их всех перебить готова. – И она показала на таракана, который мирно полз по плинтусу.
Тогда Белосельский пригласил Дюшину снова в кабинет, выписал ей чек на материальную помощь, а сам задумался. И понял, что к изобретению Минца следует относиться с осторожностью. Не исключено, что в городе из-за этого могут произойти трагические ошибки и неприятные недоразумения.
Сам он попросил секретаршу зеркало убрать, а после работы подъехал к своему приятелю, семью которого любил за уют и взаимную любовь.
Когда он вошел в дом к приятелю, то увидел, что зеркало в прихожей разбито, а осколки его сметены в угол.
– Здравствуй, – сказал Белосельский, делая вид, что не заметил погрома. – А Белла где?
– А Белла твоей милостью уехала к маме, – ответил его приятель.
– Что такое?
– Она в зеркало заглянула, когда я брился и думал о палестинских экстремистах, которые вчера самолет с заложниками захватили.
– И что?
– Она сказала, что с убийцей жить не может.
– А кто зеркало в гостиной разбил? – спросил Белосельский, входя в комнату.
– А это уже сегодня утром, – ответил приятель. – Она собиралась к маме, а телевизор был включен. Там в сериале этот самый играл… усатый Педро!
– И что?
– Я смотрю, а она в зеркале уже голая и к кровати бежит. Тогда я ей и сказал, что она правильно делает, что к маме уезжает.
К рассвету четвертого дня все зеркала в Великом Гусляре были разбиты. Даже в милиции – с помощью кулака начальника отделения майора Пронина, увидевшего себя при входе в отделение в тот момент, когда переживал за судьбу футбольной команды «Гусляр», которой грозил переход в нижнюю областную лигу.
Минц так сказал Удалову, когда они обсуждали эту проблему:
– Само мое изобретение гениально. Но оно не учитывает того, что человек внутренне может реагировать на события неадекватно. Он может показаться страшилищем, хотя подумал всего-навсего о соседской собаке, которая лает во дворе, и равнодушно отнестись к землетрясению в соседнем городе, из-за чего тот провалился под землю. Понимаешь?
– Что же делать?
– Передать зеркала следователям с предупреждением быть осторожными.
– А в городе?
– В городе мы придумаем что-нибудь другое.
Удалов вернулся к себе. У него, конечно же, тоже все зеркала были разбиты: большое – сыном Максимом, а туалетное – Ксенией.
Но тут Удалов вспомнил, что в чулане должно оставаться старое зеркало, намазанное профессором Минцем на всякий случай.