ему на выбор(за одну цену)две или трикартины, непременновыберет худшую.
Я спросил его,как его встречалив Москве? Он:«Колокольногозвону не было!»Рассказывал,как НиколайII наследникомпосетил выставкукартин. Сопровождалего художникЛитовченко.Увидел картинус неразборчивойфамилией.— Ктонаписал? — Вржещ,Ваше Высочество!—выпалил Литовченко.Тот даже вздрогнул,и впоследствиис каким-то Вел.Князем забавлялись:
— Вржещ, ВашеВысочество!—кричали другдругу.
8 февраля. И.Е. Репин, узнав,что поэт А. Богданов,подготовляяськ амнистии,хочет сестьв тюрьму, далему (без отдачи,тайно) 100 рублей.Потом гулялсо мною и с Богд.под луною (дивной!)по снегу — любовносмотрел наБогданова —как на сына.Рассказывало своей маме:та, бывало, читаетБиблию, к нейпридет соседка— и плачет: очем же ты, Фимушка?
21 февраля 1913.Вчера в средуИ. Е. Репин сказалмне и Ермаковупо секрету:«только никомуне говорите»— что он, исправляя,«тронул» «Иоанна»кистью во многихдругих местах— «чуть-чуть»1— «не удержался».
ОВолошине: «Возмутилабессовестность,приноравливаетсяк валетам. Ноя ему не говорил,что не принялбы билета, ясказал:
— Пожалуйста,ничего не меняйте.Не стесняйтесь.Говорите так,как будто менянет.
Он: — Я, если бызнал, что выпожалуете,прислал бы вампочетный билет.
Я: — Ну зачемже вам беспокоиться.
И вообще мыбеседовалиочень добродушно»2.
—Был у Сытина— Ивана Дмитриевича.Ну и снималиже меня. И кудани пойду — тррр— кинематограф.
Свирский прислалему афоризмы— плоские.
22 февраля. Коленькав моей комнатепишет у менячистописание«степь, пенье,век» и говорит:«Самое плохоево мне — этоместь. Я, например,сегодня чутьне убил ломомБобу. А за что?!Только за то,что он метелочкуне так поставил.Когда я вчераударил Лиду,ты думаешь,—мне не быложалко. Оченьбыло жалко, яочень раскаивался».Буквально.
25 февраля — или26-ое? — словом,понедельник.Был вчера у И.Е.— А у нас какойскандал навыставке. (Сидитс Васей и пьетв темноте чай.)— Что такое? —Этот дурак!(машет рукой).То есть он недурак — он умнейшаяголова — и...—Оказывается,третьего дня,когда выставкупередвижнуюуже устроили,звонок от цензора:— Ничего нетсомнительного?Тогда открывайте.—Есть Репинакартина.— Какназывается?— «17 октября».— Как? — «17 октября».—А что изображено?— Манифестация.—С флагами? — Сфлагами.— Низа что не открыватьвыставку. Язавтра утромприеду посмотрю.«А я,— рассказываетРепин,— сейчасже распорядился:повесить рядомс моей картинойэтюдики В. Кн.Ольги Александровныи попросилЖуковского,к-рый купил уменя («за наличные»)«ВенчаниеГосударяИмператора»,—тоже сюда, рядышком.
Великая Княгинябыла, смотреламое «17 октября»,ничего не сказала,—улыбнуласьна моего генерала(к-рый в картинефуражку снимает)— и назавтра,когда приехалцензор, ему всеэто рассказали,показали —разрешил.
— Слышали, адресмне подносят— зачем?—дураки!—т.е. они не дураки,они умнейшиеголовы, но я...чувствую — ятакое ничтожество...
— За вырезкигазетные счет:43 рубля в месяц.Скажу НатальеБорисовне:довольно. Надоело.И я — пройдумимо стола, гдесложены вырезки— и целый часдругой разпотеряю. Довольно!»
В 9 ½ часавечера пришелс Васей к нам.Сел за еду.—Ах, маслины,чудо-маслины!Огурцы — гдевы достали?Ешь, Вася, огурцы.Халва — с орехами,и, знаете, сванилью,— прелесть.—У И. Е. два отношенияк еде: либовосторженное,либо злобное.Он либо ест,причмокивает,громко всехприглашаетесть, либо ненавидити еду, и того,кто ему предлагает;скушайте прянички!—искривился:очень сладкие,приторны, чертзнает, что такое...
Как он не любитфаворитизма,свиты, приближенных.Изо всех великихлюдей он одинспасся от этогоужаса. Еслидать ему стулили поднятьплаток,— онтебя возненавидит,ногами затопает.Я эту среду —черт меня дернулсказать, когдаон приблизилсяк столу: — Садитесь,И. Е.— и я всталс места. Он нерасслышал иприветливо,с любопытством:—Что вы говорите,К. И.?
— Садитесь.—Его лицо исказилось,и он произнестакое, что потомпришел извиняться.
19 мартаИ. Е. повелменя и М. Борисовнунаверх и показалновую начатуюкартину «Дуэль».Мне показаласьизлишне театральной,нарочито эффектной.Я чуть-чутьнамекнул. И чтоже? На след. деньон говорит: —Ая переделалвсе ошибки.Хорошо, что явам тогда показал.Спасибо, чтосказали правду— и т. д.
Я работаю много— и не знаю, чтовыходит, но этаквартира вдохновляетменя — оченьудобно. Вчераработал 12 час.От 5 ч. утра до6 ч. веч. с перерывомв 1 час, когдаскалывал лед.Все не могусправитьсяс Джеком Лондономдля «РусскогоСлова»3.
20 марта, среда.Приехал из«Рус. Молвы»сотрудник —расспроситьИлью Ефимовичао Гаршине. НоИ. Е. ему ничегоне сказал, акогда сотрудникаувлекла НатальяБорисовна идала ему своюстатейку, И. Е.за столом сказал:— Помните, К.И., я вас в первоевремя — в лавкефруктовой —все называл«ВсеволодМих.». Вы ужаскак похожи наГаршина. И голостакой мелодический.А знаете, какя с ним познакомился?Я был в театре— кажется, вопере — и заметилчерного южанина— молодого —думаю: земляк(у нас многотаких: мы ведьс ним из однойгубернии, изХарьковской),и он на менятак умильнои восторженновзглянул; яподумал: должнобыть, студент.Потом еще где-товстретились,и он опять пялитглаза. Потомя был в ДворянскомСобрании (кажется),и целая группаподошла юношей:позвольте свами познакомиться,и он с ними.—Как же вашафамилия? — Гаршин.
— Вы Гаршин?!?
Так мы с ним ипознакомились.
Вчера в воскресенье— апреле былИ. Е. Пошел комне наверх —лег на диване— впервые завсе время нашегознакомства— а я ему читалписьма И. С.Тургенева кСтасюлевичу.Прежде, чем яначал читать,он сказал:«Любезнейший»—что это запривычка былау Тург. начинатьписьмо словомЛюбезнейший!Вас. Вас. Верещагинтак обиделся,что разорвалвсе письмаТург-ва: какойя ему любезнейший!
— Эх, у меня былопрекрасноеписьмо от Тург:«ЛюбезнейшийРепин!» Он писалмне о том, чтоm-me Viardot не нравится,как я начал егопортрет, и я,дурак, замазал— и на том жехолсте написалдругой.
Оказывается,И. Е. дал слесарюИванову денегдля того, чтобне брал он сынасвоего из гимназии.
Четверг 10 апреля.Сегодня в 1-йраз ходил босиком.Вдруг наступилолето, и тянетот книги, отмыслей, от работыв сад. Это оченьнеприятно, ия хочу хотьпривязать себяк столу, а несдаться. Нужноже воспользоватьсятем, что вдругнаступил просвет.Я каждую ночьсплю — в течениемесяца — безопия, без вероналаи брома. Ведьдва года я былполуидиотом,и только притворялся,что пишу и выражаюкакие-то мысли,а на деле выжимализ вялого, сонного,бескровногомозга какие-толживые мыслишки!Вчера я был уИ. Е.— и, несмотряна шум и гам,прекрасно послеэтого спал,чего со мнойникогда небывает. Утром,позанявшись«по Некрасову»,я пошел на станцию.Забрел к Брусянину,добыл книги«футуристов»,иду назад. Настанции говорят:«К вам поехалигосподин идама!» Бегу, апотом не торопясьи с прохладцейиду домой (вместес Юрием Репиным,который вежливсо мною, каккитаец); у нашихворот вижу дамуи дрожки. Бегук даме, уверенный,что это женаВл. Абр. Полякова,—а это ЖенниШтембер, пианистка,к-рая меня ненавидит.Я с размаху далей руку по ошибке— и потом, чтобывыйти из положения,сказал неск.примирительныхслов — и онапосетила нас,а потом мы пошлик И. Е. Репину.Женни играла— Бетховена— как машинабез выражения— и Репин, которыйлюбит музыку,—тонко ей этозаметил. Онане поняла.
Были: Н. Д. Ермаков,к-рый буффонилза обедом ичаем и в саду— по-армейски,самодовольно,однообразно.Это ловкиймалый, он приезжаетк И. Е. «за покупочками».Пошушукаетсягде-ниб. в уголкуи великолепныйрисуночеквыцарапаетза 15—20 рублей.Ухаживает заИ. Е. очень, возитего в Мариинск.Театр, и хотяИ. Е. говоритиногда, чтоЕрмаков «такаяпосредственность,ничтожество»,но искреннок нему привязан.Была m-me Розо— полька. <...> Потомбыл художникИ. И. Бродский.<...> Добр. Говориттолько о себеи любит рассказывать,за сколькопродал какуюкартину. Былиза столом дворник,горничная икухарка — ноНаталье Борисовнене перед кембыло вчераразыгрыватьдемократку— и они пребылив тени. <...>
Вечер был ничемне замечателен.Мне толькопонравилось,чтó И. Е. сказало крупном репинскомхолсте: — Терпетьне могу! дряньтакая! вот мерзость!Я раз зашел влавку, мне говорят:не угодно лирепинскийхолст,— я говорю:к черту!
Смешно онпроцитировалвчера Пушкина:
Ночной горшоктебе дороже.
Потом спохватился:— Марья Борисовна,простите.
25 апреля. ПервыйБобочкин донос:— Мама, ты здесь?— Здесь.— (Помолчал.)Коля показываетнос Лиде...— Передэтим он плакал:— Я не Боба, яБобочка.
Май. И. Е. когда-тона Зап. Двине(в Двинске) —написал картинувосход солнца— «Знаете, какдолго глядишьна солнце — топред глазамипятачки: красный,зеленый — множество;— я так многои написал. ПодарилС. И. Мамонтову.Как ему плохопришлось, они продал ее —кому?»
Июнь. Не сплютретью ночь,хотя скоролекция. Именнопотому и несплю. Между темлекция пустяшная— и будь здоровье,в два дня написалбы. Поэтомуоткладываюее до здоровойголовы. В интересахсамой статьи— я должен отказатьсяот лекции. Небуду даже заглядыватьв нее, покудане высплюсь.С больной головойя только гажуи гажу лекцию.И притом нетвдохновения.
Июнь. КвартираМих. ПетровичаБоткина превращенав миллионныйМузей. Этоготерпеть не могего брат, докторСергей Петрович:« Нет у тебя ниодной порядочнойкомнаты, гдебы выспаться.Даже негдепереночевать,—говорил онбрату.— Искусствов большом количестве— вещь нестерпимая!»
И. Е. со своимбратом, с пейзажистомВасильевыми еще с кем-точетвертым вначале 70-х гг.поехал на Волгу.Денег не было.Васильев добылдля И. Е. в «Поощрении»200 р.— Они всечетверо выбрилиголовы, И. Е. купилревольвер иогромный сундук— и приехалив С. Извозчикговорит: «Повезу-кая вас к Буянихе».Буяниха баба-разбойница,грудь как два(кувшина с молоком),и ее дочка тожеБуяниха — юношиприехали иоробели: «РазбойничьеГнездо». Какназло ни двери,ни окна незапираются.Они придвинулисвои сундуки,всю мебель кокнам. И. Е. взялревольвер. Такпереночевали.Наутро — Буяниха:— Провизиятакая дорогая.