г. Федорова, яубедился, чтоей не сужденопокровительствоватьматримониальнымвидам кузенов— в ней нет ниединой «разбитойвазы» — в нейесть «степь,тройка, бубенчик,заря и дорогаи слева и справаковыль», в ней«море лишь данебо, да чайкибелые, да лень»...И ежели бы Колястал читатьтакие вещи Оле— ничего бы изэтого не вышло...Но неужто жена свете нетдругих людей,кроме кузенов!Не для них жепишет поэт.
Лондон, 18еиюля 1903
ПУСТЫНИНУ
Ваши мненьяслишком грубы,
Представленья— слишком слабы.
Если б здеськоптели трубы,
Мы б чернеликак арабы.
Здесь не плаваютмикробы,
Словно в Черномморе рыбы.
Если б так — тонаши гробы
Видеть вы теперьмогли бы.
ЕМУ ЖЕ:
Мой друг, неждите
Прежней прыти
От музы пламенноймоей.
Поймите:
ЛондонскоеСити
Весь дар похитилоу ней.
18 июля 1903 г. Лондон.Маша — моя жена.Сегодня первыйраз, как я сумелоглянутьсяна себя — и вынырнутьиз той шумихислов, фактов,мыслей, событий,которая окружаетменя, котораясоздана мною,которая, кажется,принадлежитмне — а на самомделе — совсемот меня в стороне.Страшно... Вотединственноеслово. Страшножить, страшнееумереть; страшнотого, чем я был,страшно — чемя буду. Работамоя никудашная.Окончательноубедился, чтово мне нет никакогохудожественноготаланта. Я слишкомбольшой ломакадля этого.Непосредственностиво мне нет. Скудныйя человек. Событияжизни совсемне влияют наменя. Женитьбамоя — совсемне моя. Она какбудто чья-топосторонняя.Уехал в Лондонзаразитьсяздешним духом,да никак неумею. Успеховдуховных неделаю никаких.Никого и ничегоне вижу. Стыднобыть такойбездарностью— но не поддаюсья Лондону. Котелокздешний купил— и больше ничегоне сделалосьв этом направлении.И скука душевная.Пустота. Кудая иду, зачем?Где я? Жена уменя чýдная,лучше я и представитьсебе не могу.Но она знает,что любить, чтоненавидеть,а я ничего незнаю. И потомуя люблю ее, язавидую ей, япреклоняюсьперед нею — ноединства у насникакого. Духовного,конечно. От неея так же прячусь,как и от других.Она радуетсявсякому другомужитейскомуединству. Пусть.Я люблю, когдаона радуется.
18 апр. 904. Вру ивру. Я в Лондоне— и мне оченьхорошо. И влияниюя поддался, иединства сженой много— и новых чувствтьма. Легко.
2 июня. Четверг.Сегодняшнийдень — стóиттого, чтобы снего начатьдневник; онсовсем особенный.Разобрал явчера кровать,лег на полу.Читал на ночьШекспира. И нина секунду Машау меня из головыне выходила.Утром встал,подарил оставшиесявещи соседям,перенес самкорзину наUpper Bedf ord Place, условилсяс носильщиком,получил вboard-house* свойbreakfast** и вернулсяна Gloucest. Str. зановыми вещами.Звонок. Mrs.Noble дает мне вотэту телеграмму1.
* Пансион (англ.).
** Завтрак (англ.).
Так у меня всеи запело отрадости. В пустойкомнате, гдеосталась толькосвернутаяклеенка дасвязаннаякровать, я зашагалгромаднымишагами, совсемновой для меняпоходкой. О чемя думал, не знаюи знать не хочу.Мне и без этогобыло слишкомхорошо. Потомстал думать,что он будетжить дольшеменя, и увидитто, чего я неувижу, потомрешил написатьна эту темустихи, потомвспомнил проМашины страдания,потом поймалсебя на том,что у меня вголове вертитсямотив:
Я здоров, и сынаЯна
Мне хозяйкапривела2.
Потом ушел скорзиной. Потомпошел в БританскийМузей, купивпо дороге этутетрадь. <...> Сейчася сделаю так:пойду и снимусь,чтобы сказатьсвоему сыну:«смотри, воткакой я был втот день, когдаты родился»и чтобы вздохнуть,что этот деньтак бесследнопрошел за другими.Вот этот день,когда я вижуиз окна трубы,слышу тресккэбов и крикразносчиков.<...>
16 июня. Окончилкорреспонденцию«о партиях».Читал 3. Венгеровуо Браунинге.Взялся переводитьего. Удивительнолегко. Перевелпочти начистовот эти строкииз его «Confession»*.<...>
*«Исповедь»(англ.).
18-го.<...> Получилденьги,— и подарокот дорогойсвоей сеструни— 5 карбованцев,так трудно еюзаработанных.Купил Тэккерея«Снобы» и Браунинга«Plays»**. Читалвеликолепную«Прозерпину»Свинборна —несколько раз.<...>
**«Пьесы» (англ.).
20 июня. Словазаучиваю изБраунинга.Решил делатьэто каждыйдень. Жду газети писем. Дождусь— иду в бесплатнуючитальню. Браунингпо мне, я с нимсойдусь и долгоне расстанусь.Его всеоправдание,—его позитивистскиймистицизм, дажеего манера —нервногопереговариванияс читателем— все это мнепо душе. Но языктрудный, и напреодолениеего много временипойдет. <...>
2 июля.<...> Сегодняузнал о смертиУотса. Написало нем корреспонденцию.Перевел двестрофы Свинборна.<...> Корреспонденциимоих не печатаютуже неделю.
10 июля. ЧитаюРенана «ЖизньИисуса». Решилвыписыватьвсе, что пригодитсядля моей фантастическойкниги о бесцельности.Мои положениятаковы: бесцельность,а не цель притягательны.Только бесцельностьюдостигнешьцелей. Отведусебе здесьнесколькостраниц длявыписок. <...>
27 июля, среда.Сегодня утромЛазурскийполучил от В.Брюсова письмо,где очень холодноизвещается,что моя статейкао Уотсе пойдет3.<...>
29 июля, пятница.Вечер. Писемот наших всенет. Вечер. Яперевожу Свинборнадля своей статейкио нем4. <...>
1 августа, понедельник.Предисловиек Онегину5.Будь я рецензентоми попадись мнена глаза этотстихотворныйроман — я далбы о нем такойотзыв: Мы никакне ожидали отг. Чуковскогостоль несовершеннойвещи. К чемуона написана?Для шутки этослишком длинно,для серьезного— это коротко.Каждое действующеелицо — как издерева. Движениянет. А что самоеглавное — отношениек описываемомупоражает каким-тофельетонным,бульварно-легкомысленнымтоном. Выбратьдля такой вещизаглавие великогопушкинскоготворения —прямо-такисвятотатственно.Стих почтивсюду легкий,ясный и сжатый...В общем для«железнодорожнойлитературы»— это хорошо,но не больше.<...>
23 августа.<...>Пробовал читатьСвинборна —трудно. Не могусосредоточиться.<...> Поэт гораздобольше может,чем сколькознает, не поэтгораздо большезнает, чем сколькоможет. А Свинборни то и др. <...>
Понедельник29-го авг. Ничегоне делаю. Так-такировно ничего.Дней 20 книги вруках у меняне было. Статейне пишу ровномесяц. Что будет,не знаю,— ноесли долгопротянется— околею. Сейчасуже 4 часа — ая до сих портолько и сделал,что написалЛазурскомуimportant letter*. Хочуписать о Свинборне,и мысли естьинтересные,да как-то все[нрзб] и неулежновыходит. Сестьнегде, книжекнет подходящихи т. д. Кошмармоих последнихдней — не шахматы,не лодка, неKew Garden,— а фотография.Я достал камерупо оптовой ценеза 15 р., ту, чтостóит 23 р.,— иснимаю запоем.Потом часамистою в темномпогребке подлекухни и прикопоти краснойлампы идиотскипокачиваю«ванночки»,где лежат стеклышки.Снимаю я сценыобыденной англ,жизни и толькотеперь, испортив2 дюжины пластинок,научился сниматьпорядочно. Изиспорченныхвыберу болееили менее сносныеи вклею в этутетрадь. Странно— я снимаю толькото, что виделав Англии и жена.То, что мы вместес ней пережили.Другое в моихглазах обесценивается.<...>
* Важное письмо(англ.).
Продолжаю своепредисловиек Евгению Онегину:«Если бы такаязаметка появиласьв печати, я нанее ответилбы следующее.Вполне соглашаюсьсо своим зоиломво всем, чтоему угодно быловысказать поповоду моейпоэмы. Но с егозамечаниемотносительноякобы святотатственногокощунства надименем Пушкина— согласитьсяникак не могу.Позволю себенапомнить моемузоилу такуюсценку из пушкинскойже пьесы: Моцартприводит кСальери уличногоскрипача, которыйбезобразноиграет Моцартовуарию. Сальерикричит о кощунственномсвятотатстве,возмущается,гонит скрипачавзашей; Моцартже дает скрипачуденег,— и веселохохочет...
Ах, почему этоо «кощунственномсвятотатстве»всегда кричат— не Моцарты— а Сальери,эти вечныеубийцы Моцартов?»
И больше нислова. Предисловиемне нравитсябольше самойпоэмы.<...>
Сегодня ужасныйветер. Как-томне морем будетехаться? <...> Ехатьмне нужно поскорее.Есть у менярекомендательноеписьмо к Смиту,а отчего я неиду к нему —смешно сказать.Нет 2-х пенсовна бритье; я жесейчас такбородою оброс,что ужас. Написалсегодня Эхтерузаписку с извинением,что не могуотдать денег.Как это нехорошовышло. Он одолжилмне их на двадня, а я смогуотдать через6, если смогу.<...> Незаметнодля себя я снялподряд 3 снимка,касающихсягазеты. А междутем я с каждымднем все большененавижу газетуи меня охватываетужас, когда яподумаю, чтои у нас она скорополонит всюлитературу.Благословлюту минуту, когдавырвусь изгазетных столбцов.<...>
1 сентября.Четверг. Нахожусьв обычном своеможидании. Вкармане 2 пенса.Боже, пошли мнерубли. Что делать?Дождь — ужесутки не прекращается.<...>
Среда 7. Пишуэто на пароходе«Гизела». Приключенийу меня тысяча— все они самыеобыкновенныеи в порядкевещей, но вспомнитьбудет приятно,так что я постараюсьзанести их сюдасо всевозможнойточностью.<...>
10-е, суббота.Никогда недумал, что мореумеет бытьтаким голубым,пена такойбелой, облачкатакими легкимии воздух такимчистым. Качает,но я обвыкаюсь— и уверен, когдалягу дома впостель — головау меня закружитсяоттого, что некачает. Сегодняпримусь заОнегина. Глядишьна всю эту благодатьи только теперьпонимаешь,какая дряньэта Англия. Ещенесколькочасов, и мы будеммежду Испаниейи Африкой.
Вечер 10-го.Пробовал писатьОнегина. Непишется. Отчего?Обстановкасамая обыкновенная.Ехали мы Бискайскимзаливом — и какя ни старалсявызвать в себеудивление,чувство необычности— нет. Как будтоБискайскийзалив это БольшаяАрнаутская,как будто якаждый деньпо Бискайскимзаливам езжу.Сейчас опятьк туману делоидет. <...> Страннуювещь я в себеподметил. Всетакие мелочижизни — дажене характерные,даже бессвязные,даже ничегоничему кромепамяти не говорящие— я записываюс особым тщанием.И чем я здоровее,чем бодрее, темболее привязчивк таким мелочам.Отчего это?Значит ли это,что у меня нет«Бога живогочеловека»? Или