скверном французскомязыке сталдоказывать,что я не родственникЛьва Толстогои что вообщея плохой писатель,на к-рого в Россииникто не обращаетвнимания».Разоткровенничавшись,он рассказал,как из Одессыон уезжал вКонстантинополь.«Понимаете:две тысячичеловек напароходе, и вкаждой каютедругая партия.И я заседал вовсех — каютах.Наверху — вкапитанской— заседаютмонархисты.Я и у них заседал.Как же. Такаяу меня фамилияТолстой. Яповидал-такилюдей за этигоды. А внизупоближе к трюмузаседаютбольшевики...Вы знаете, ктостоял во главемонархистов:Руманов! Да,да! Он большемиллиона франковистратил вПариже в год.Продал дваастральныхрусских пароходакакой-то республике.«Астральных»потому, что ихнигде не существовало.Они были — миф,аллегория, ноРуманов знална них каждыйвинтик и такописывал покупателям,что те поверили...»
Пишет он пьесуо Казакове.Очень смешнорассказываетподробности— излагал то,что он читало Казакове —вышло в сто разлучше, чем впрочитаннойкниге. Была унас его женаНат. Вас. и сынНикита. Я о чем-тоговорил застолом. ВдругНикита прервалменя вопросом— сколько будет13 раз 13. Он оченьсамобытныймальчик.
Была вчера уменя ОльгаФорш. Рассказывалао церковныхсектах. Оченьмилая.
Был Чехонин.Рисовал Мурочку.<...>
20 декабря, четверг.Еду сегодняв Ольгино. Третьегодня был в «Европ.Гостин.» у АбрамаЯрмолинскогои Бабетты Дейч.Он — директорСлавянскогоОтдела Нью-ЙоркскойПубличн. Библиотеки.<...> Очень милые.У нее несомненныйпоэтическийталант, у него— бескорыстнаялюбовь к литературе.Он пишет книгуо Тургеневе,отчасти радиэтого приехал.Я верю, что книгабудет хороша.Оказывается,он всюду разыскивалменя, чтобыпоговоритьсо мною о... Панаевой...Нью-Йорку нужнаПанаева!
С Розинеромя кончил миром.Коле он заплатилза второе изд.«Сына Тарзана»55 рублей. Чертс ним!
27 декабря, четверг.—Мурочка, идипить какао! —Не мешайте мнежить!
Мурочкастрастно ждалаРождества. Задесять днейдо праздникаБоба положилв шкаф десятькамушков — иМурочка каждоеутро брала покамушку.
На Рождествоона рано-ранооделась и побежалак елке.
— Смотри, чтомне принес ДедМороз! — закричалаона и полезлана животе поделку. (Елка стоитв углу — всяобсвечканная.)Под елкой оказались:автомобиль(грузовик), лошадкаи дудка. Мураобалдела отволнения. Язаметил (которыйраз), что игрушкиплохо действуютна детей. Онаот возбуждениятак взвинтилась,что стала плакатьот каждогопустяка. <...>
30 декабря 1923.Мура в первуюночь послеРождества всебоялась, чтоявится ДедМороз и унесетелку прочь.Вчера во «Всемирной»видел я Сологуба.Он говорилТихонову, чтоон особым способомвычислил, чтоон (Сологуб)умрет в мае1934 года. Способзаключаетсяв том, чтобывзять годысмерти отцаи матери, сложить,разделить ит. д. Сказку,заказаннуюему Клячкой,он до сих пореще не написал.«Не пишется.У меня тольконачало написано:«Жил-был мальчикГоша, и были унего папа имама». А чтодальше, не могупридумать».
— Помните оНекрасове! —сказал я ему,намекая наанкету, которуюобещал он заполнить.
— Да зачем жепомнить о Некрасове.Я и так помнюНекрасова,—сказал он истал декламировать,обращаясь комне:
Украшают тебядобродетели
(Когда упомянуло червонцах,ухмыльнулся,ибо теперьчервонцы имеютиное значение,чем в поруНекрасова.)27
Мне удалосьвыхлопотатьу Кини денежнуювыдачу дляХодасевич (АнныИв.)28, для сестрыНекрасова, дляАнны Ахматовой.
Былу меня Вяч.Полонский. Япошел с ним кАнненковым.<...> Я вожусь сдоктором Айболитом.Переделываю,подчищаю слог.
Январь 4, пятница.Новый Год явстретил сМарией Борисовнойу Конухеса.Было мне грустнодо слез. Вселысые, седые,пощипанные.Я не спал двеночи перед тем.Были мы одетыхуже всех, уменя даже манжетне было. УгощалКонухес хорошо,роскошно, онподготовилстишки прокаждого гостя,которые исполнялисьхором за столом;потом Ростовцевпродекламировалстихи, которыеи спел Конухесу;действительно,стихи прекрасные.И несмотря нато, что заготовленобыло стольковеселых номеров,что были такиевесельчаки,как Монахов,Ростовцев, я,Ксендзовский— тоска былазеленая, и зачеммы все собрались,неизвестно.
Монахов привстрече НовогоГода бросилсвоей жене вбокал золотой.Он много острил,балагурил, ноне совсем пристойнои через силу.
А дома у менябольшая неприятность.Розинер, наконец,напечатал мою«Книжку о Блоке»,но в такой ужаснойобложке, чтоя обратилсяв суд. Это простоиздевательствонад Блоком. Былу меня Житков:опять многокурил, бубнили мешал мнеработать. Я далему денег, и онпровожал меняк Чехонину ик Замирайло.
Замирайлопроизвел наменя большоевпечатление.Живет он на В.О. , Малый прос.31, кв. 13. В квартирехолод. Он сидитв пальто. В томже самом пальтовыходит он наулицу. Тольконакинет на себялегонький плащфлотский. Емутеперь 55 лет.Старичок. А накосяке дверивисит у неготрапеция: онкаждый деньделает гимнастику.Он влюблен всестру Щекотихиной,о чем в оченьясных намекахповедал намчуть не с первогослова. Из-заЩекотихинойон и попал втюрьму. Ее отец,подрядчик,подозреваетсяв каких-тоантисоветскихкознях, из-заэтого решилипривлечь и еедруга. (Щекотихинаживет на Петерб.Стороне. Замирайлокаждый день,как на службу,отправляетсяк ней вечерком:он учит ее племянникафранцузскомуязыку (!) и рисованию.Денег на трамвайу него нету.)Он очень картиннорассказывалмне и Житкову,как ночью пришлик нему с обыском,как рылись унего средирисунков, прочиталиего дневник(любовный,лирический),как во времяобыска укралиу него две бритвы,кусок сукна(на пиджак), двепары ножниц(«так что ногтистричь хожук соседке») идаже кремнидля зажигалок.Сидел он вПредварилкена самом верхнемэтаже, камера№ 247 (кажется).Обвиняли егов принадлежностик МонархическойПартии. Сначаладопрашивалаженщина, довольнотолково. Когдаон сказал женщине,что он ни к какойпартии непринадлежит,она выразилаему свое порицание:
— Ай-ай-ай. Ведьвы художник.А художникидолжны бытьлюди чуткие.В мире происходяттакие события,а вы никак нереагируетена них.
Но потом егодопрашиваллатыш, человекбез юмора, уверенный,что Замирайлопреступник.
На все вопросыЗамирайлоотвечал:
— Без меня меняженили,
Я на мельницегулял.
Потом они увидели,что я глупокончательно,и выставилименя вон изтюрьмы. «Выстреляете поворобьям изпушек»,— говориля им.
Сидел он вПредварилкемесяц и одиндень. Хлопоталао нем Добычина.Помог ему распечататьквартиру худ.Бродский, имеющийсвязи.
Сейчас он голодает:делает для изд.«Петроград»обложку за 15миллиардов.Так как миллиардтеперь 25 копеек,то и выходит,что за обложкуему дают 3 р. 75 коп.
Ну, пора приниматьсяза Ал. Толстого.
14 янв. 1924. Вчерая по случайномуповоду позвонилк Ирине Миклашевской.Она сообщиламне, что ею написанамузыка к моей«Мухе Цокотухе»— и просилапридти послушать.Я отказался:нет времени.«Тогда позвольте,я приеду к вам».—«У меня расстроенопианино».— «Ноя непременнохочу сегодняже вам сыграть».В конце концовя пригласилих к Анненковым,которые живутрядом, в доме№ 11. Я взял с собоюЖиткова, М. Б.,Муру, Лиду, Бобу.Ирина Сергеевнапришла со своимлысоватыммоложавым мужем— тотчас жесела за рояль.Мне понравиласьмузыка — хотя,должно быть,искусство здеськалибра невысокого.Анненкову(который сегодняприехал изМосквы) музыкаочень понравилась.Житков мрачнои значительнокурил. Музыкаочень близкосвязана с текстом,каждое насекомоехарактеризованоособой мелодией— бал в концедействительновеселая вещь.Потом она пеламой «Бутерброд»,потом «Барана»— по-бараньи,по-дурацки, какмне и не снилось.Потом я с Житковымотправилсяна Фурштатскуюк чахоточнымдетям; там уних праздник.Я без успехачитал «Мойдодыра».Потом к Белухе,заказал емурисунки «Айболита»;оттуда — к Чехонину,—почти всю дорогупешком. Пришелдомой — оказалось,что за стеною— управдомвстречает НовыйГод. Спать немог — спал часатри — теперьлежу. Читаюмного, но беспорядочно.Все не могупо-настоящемупристрюкаться.
Третьего днябыл я в Госиздате.Белицкий сказалмне: идите кАнгерту — выувидите тамредкое зрелище:Федор Сологубпродает свойучебник геометрии.Действительно,на 6-м этаже сиделстарый, усталыйСологуб и беседовалс помощникомАнгерта — оченьугрюмо. Со мноюеле поздоровался.Жалко его очень;он похож наТютчева всебольше. Десятьдней назадАхматова, встретивменя во «Всемирной»,сказала, чтохочет со мной«посекретничать».Мы уселись наособом диванчике,и она, конфузясь,сообщила мне,что проф. Шилейкенужны брюки:«его брюкипорвались, онпростудился,лежит». Я побежалк Кини, порылсяв том хламе,который присланамер. студентамидля русскихстудентов, ивыбрал порядочнуюпару брюк, пальто— с мех. воротником,шарф и пиджак— и отнес всеэто к Анне Ахматовой.Она была искреннерада. <...>
18 янв. ЗамечательноэгоцентричнаАхматова. Кинипопросил менясоставитьсовместно снею и Замятинымсписок нуждающихсярусских писателей.Я был у нее третьегодня: она в постели.Думала, думалаи не могла назватьни одного человека!Замятин тоже— обещал подумать.Это качествоя замечал такжев другом талантливомчеловеке —Добужинском.Он добр, готовхлопотать одругих, но в1921 г., сталкиваясьежедневно ссотнями голодныхлюдей, когдадоходило делодо того, чтобысоставить ихсписок, всяческинапрягал уми ничего не могсделать.
Вот список дляКини, которыйсоставил я:Виктор Муйжель,Ольга Форш,Федор Сологуб,Ю. Верховский,В. Зоргенфрей,Ник. С. Тихонов,М. В. Ватсон,Иванов-Разумник,Лидия Чарская,Горнфельд,Римма НиколаевнаАндреева (сестраЛеонида Андреева)и Ахматова.<...>
15 апреля 1924. Лахта.Экскурсионнаястанция. Надомною полка, наней банки: «Гадюкаобыкновенная»,«Lacerta vivipara» («ящерицаживородящая»)и пр. Я толькочто закончилцелую кучуработ: 1) статьюоб АлексееТолстом, 2) переводромана Честертона«Manalive», 3) редактуруДжэка Лондона«Лунная Долина»,4) редактурупервой книжки«Современника»и пр.1. Здесьмне было хорошо,уединенно.Учреждениепатетическиненужное: мальчишкии девчонки,которые приезжаютс экскурсиями,музеем неинтересуются,но дуются ночьюв карты; солдатыпохищают банкис лягушкамии пьют налитыйв банки спиртс формалином.Есть ученаяженщина ТаисияЛьвовна, котораятри раза в деньделает наблюдения