Лев Толстой».РассказывалРепин, как Толстойчитал Куприна«Смена» и плакалпри печальныхэпизодах5.У Толстогомужики «экспроприировали»дубы. Графиняпозвала стражников.Толстой взволновался,заплакал исказал: я уйду.Этого не знаетобщество, игнусные газетчикибранят Толстого.Узнал о смерти3иновьевой-Аннибал.Огорчилсяочень. Она былахорошая, нелепая,верблюдообразнаяженщина. В октябрея написал статьио Репине, оМережковском,о Зайцеве. Работалнад ними целыедни и доволеними больше, чеминым6. Мамамоя скоро приезжает.
25 октября, четверг.«А я печке делаюмассаж» — говоритКолька. Я толькочто возвратилсяиз города. Вчераутром отвозилфельетон оДымове7. Мороз,а я был в легкомпальто. К отцуПетрову. Незастал. Человекписал каталог.Сытин ждал уокна. Я разговорился— не зная, чтоСытин. В 2 ч. пошелк Андрееву,—в Москве. Пришелк Петрову опять,завтракал,сладких пироговизобилие, егожена курсистка.<...> У Петровамасса книг —и все неразрезанные.От Петрова кБлоку: он в беломшиллеровскомворотнике,порядок в квартиреобразцовейший.Я ему, видимо,не нравлюсь,но он дружествен.О ВладимиреСоловьеве,Пильском, Полонском,Андрееве. ОтБлока в «Биржевые».Из «Биржевых»к Василевскому— в электричке.<...>
Ночью у менябессонница.Думал о смерти.Все мне кажется,что я в Куоккалаэтой зимойумру. <...>
На вечере в«Шиповнике».Долго говорилс Андреевым.«О семи повешенных».«Цыганок» —это я. Я тожеорловский. Еслибы меня вешали,я бы совсембыл, как Цыганок».
Я решил непременноуехать за границу.Для этого хочуовладеть английскимв совершенстве(разговором)и беру учителя.До сих пор яобходился сам.
Оказывается,я женил Андреевана Денисевич.Я познакомилТолю Денисевичс Андреевым,а Толя с Матильдой.
28 мая. Толькочто вернулсяот Тана. Каталсяв лодке. Читалему переводиз Киплинга— по-моему, неважный.<...> Очень трудноидти такуюдаль. Иду я мимодачи Репина,слышу, кто-токричит: — Дряньтакая, пошлавон! — на всюулицу. Это Репинажена m-me Нордман.Увидела меня,устыдилась.Говорят, оначухонка. Похоже.Дура и с затеями— какой-то Маниловв юбке. На почтовойбумаге онапечатает:
Настроение
Температураводы
и пр. отделы, ина каждом письмеприписывает:настроение,мол, вялое,температура7° и т. д. На зеркале,которое разбилось,она заставилаРепина нарисоватьканареек, чтобыскрыть трещину.Репин и канарейки!Это простосимвол ее влиянияна Репина. Собачьябудка — и таразрисованаРепиным сантиментально.Когда я сказалоб этом Андрееву,он сказал: «Эточто! Вы бы посмотрели,какие у нихклозеты!» У нихв столовойбаночка с отверстиемдля монет, инадписано:штраф за тщеславие,скупость,вспыльчивостьи т. д. Кто проштрафился,плати 2 к. Я посмотрелв баночку: 6 копеек.Говорю: «Маложе в этом дометщеславятся,вспыливаются,скупятся»,—это ей не понравилось.Она вообще вдуше цирлих-манирлих,с желанием бытьснаружи нараспашку.Это хорошо,когда наоборот.Она консерваторша,насквозь. <...>Хочу писатьо Короленке.Что меня в немраздражает— его уравновешенность.Он все понимает.Он духовныйкадет. Иначеон был бы гений.
1 июня. Ах, ты,папа, «дьяволенный»— говорит Коля.Я перевожу «Рикки-Тикки-Тави».
14 августа.<...>Рисовал (у Репина)много и безудовольствия.Прочитал всегоТолстого иКороленку,написал о томи о другом. Сегоднянужно писатьо Каменскомв «Вечер»1.Дождь идетстрашный. <...>
Татьяна АлександровнаБогданович— похожа наклассную даму— я у нее бывалдовольно часто,и ночью ворочалсяодин. Хотимиздавать вместекалендарьписателя впользу КрасногоКреста.
18 августа. Былу меня вчераКуприн и Щербов— и это былоскучно. Потомя бегал вперегонкис Шурой и СонейБогданович— и это быловесело. Купринждал от менячего-то веселогои освежающего— а я был уныли ждал: скороли он уйдет. УКуприна ишиасв ноге. Когдамы шли к станции,он прихрамывал,и пот выступилу него на лбуот напряжения.Он стал как-тостарчески-неуклюж.Сегодня ходилк Тану ночью,—править Уэльса.Провожала меняТатьяна Александровна;с нею мы пошлина море, бурноеи осенний запах;слегка напоминаетЧерное море.Говорили освоем календаре.Приедут какие-тодамы — комитет,—все, как у людей.Сидящий где-тово мне авантюристочень рад всемуэтому. У Танасидим, занимаемся— мимо окнакакая-то фигура— ИльюшокВасилевский,редактор«Образования».Расцеловались,даже вдавилисьгубами другв дружку. Онпросил Танадать ему статью,просил меня,мы оба обещали,но оба вряд лидадим. Я завтраже сажусь заПинкертона2.Он ушел,— оказалось,что его ждалау калитки егометресса, женасидящего втюрьме Рахманова,и Борский. Яраспрощалсяс ними и пошелбосиком домой— за 7—8 верст.Иду «под осеннимизвездами»парком — перевожув уме стихотворениеКиплинга. Узенькаяаллейка — в нейкак будто шпоры.Прихожу настанцию — зарево.В Белоостровепожар. Почему-тозашел на вокзал:вижу стол, Рахманова,Василевскийи Борский едятколбасу, шоколад,огурцы. Устроилисьна вокзале, какв трактире.Удивительноеумение носитьповсюду засобою трактир...Мы много посмеялись,мой вид (безшапки и босиком)вызвал общуювеселость —но вот поезд— прощайте,кланяйтесьМарье Борисовнеи т.д. Я пошелв дальнейшийпуть. <...>
19 авг. Надо писатьо Пинкертоне.Вспомнил оКуприне. Онговорил: «Знаяваш бойкийстиль, я хочувам предложить:давайте издаватьвсё о России».—Как всё? — Всё.—У Достоевскогов «Бесах» (нев «Идиоте» ли?)сказано, чтотакая книгабыла бы прелесть3.Или давайтеиздавать газету.—Щербов милокартавил, ихотя я ему непонравился,он мне понравилсяочень. От Изгоеваписьмо: «Короленко»принят в «Рус.Мысль».
20 авг. Вчерабыл с Машей уТатьяны Александровны.Анненскийпривез рукописьКороленки оТолстом. Слабо.Даже в ТолстомКороленкоувидал мечтателя4.Если человекне мечтатель— Короленконе может полюбитьего. Получилот Куприна изГатчины книгу.<...> Нужно заниматься,но как? О кинематографе— надо посетитькинематограф.А где его возьмешьв Куоккала?Читаю Бердяева;вот его свойство:12-ая страницау него всегдаскучна и уныла.Это дурнойзнак. 10 страницвсякий легконапишет, а вот11-ую и 12-ую труднеевсего написать.
7 сентября.Видел сейчасАнненского.Он сказал, чтов сапожникеАндрее Ив. в«За иконой»Короленко вывелАнгела Ив.Богдановича,—тот тоже былтакой сердитый.Я почти этомуне верю: невозможнотакой тип несписать с натуры.<...>
Я пишу о НатеПинкертоне.—Еще Анненскийсказал мне, чтоГлеб УспенскийговаривалКороленке: «Выбы хоть разизменили жене,Влад. Г., а то какойиз вас романист!»
10 сентября.«Пинкертон»хоть вяло, ноподвигается.Сейчас стоитпраздничная,яркая, осенняяпогода. У меняпред окномбелые березкиумилительные.Правил сегоднякорректурупредисловияк 3-ему изд. «ОтЧехова до нашихдней»5. <...>
11 сентября.<...> Сейчас мневспомнилсяАрцыбашев:какой он хорошийчеловек. Я ругалего дьявольскив статьях. Онв последнийраз, когда ябыл у него в«Пале Рояле»,так хорошо ипросто отнессяк этому6.
Из «Слова»письмо — боюсьперечесть. Яу них взял авансв 100 р. и не дал нистроки. С «Натом»я мучаюсь страшно.2 недели пишупервые стострок, и вперединет ни одноймысли.
Ужасно то, чтоя не несу никакогоучения, не имеюникакого пафоса.Я могу писатьтолько тогда,если хоть наминуту во мнезагоритсячто-нб. эмоциональное.Если б у менябыла «идея»,я был бы писатель.А когда нет«пафоса», япочти безграмотен,беспомощнеевсех, и завидуюрепортерам,которые связномогут написатьдесять строк.<...>
5 ноября. Сажусьза работу надИбсеном. Раннееутро. <...>
1) От сестры Влад.Соловьева,Allegro, слышал:Вл. Соловьевсказал ей однажды:«Ты моя жена!»Она изумилась:почему? — «Мыже на ты» (женаты).2) Ночевал прошлуюночь у Анненских.Рылся в библиотеке.Вижу книжкуЧулкова «Тайга».На ней рукоюВл. Короленкинаписано: «Вколлекциюглупостей».Хочу записыватьтакие литературныемелочи, авосьхоть на что-нб.пригодятся.Для них заведув дневникеособую страницу.Книжка моятолько чтовышла.
ОСОБАЯ СТРАНИЦА
(не датировано,1908—09 г.— Е. Ч.)
3) Пшибышевскийрассказывалмне об Ибсене.Он познакомилсяс Ибс. в Христианиина каком-тобалу (рауте?).Ибсен пожалему руку и, неглядя на него,сказал: «Я никогдане слыхал вашегоимени. Но полицу вашемуя вижу, что выборец. Боритесь,и вы достигнетесвоего. Будьтездоровы». Пш.был счастлив.Через неделюон увидел Ибс.на улице и догналего: «Я — Пшибышевский,здравствуйте».
Ибс. пожал емуруку и сказал:«Я никогда неслыхал вашегоимени, но полицу вашемуя вижу, что выборец. Боритесь,и вы достигнетесвоего. Будьтездоровы».
4) Гинцбурграссказывало Репине: у негонадпись надвешалкой «Надевайтепальто сами»,в столовойтабличка: «Обедв 5 час. вечера»и еще одна: «Есливы проголодались,ударьте в гонг».В гонг я ударил,—рассказываетГинцбург,— ноничего не вышло,тогда я пошелна кухню и попросилкусок хлеба.
5) Репин рассказывало последнихднях Гаршина.Гаршин женилсяна НадеждеМихайловне.У Надежды Михайловныбыла сестраВера. И когдамать Гаршинапознакомиласьс Верой, та ейпонравилась.—Непременноженись на ней!— сказала онаЕвгению Гаршину.Тот и сам непрочь, влюбился.Стал хлопотатьв консистории,чтоб сестружены братаотдали за него.Консисторияразрешила.Женился. И тут-томать Гаршинавдруг возненавиделаВеру. Пошлисемейные дрязги.Впутался в этоВсеволод. Амать перевелавсё на его жену,Надежду. Оклеветалаее и до такогодошла исступления,что вдруг сталапроклинатьВсеволода. Онбыл ужасноподавлен материнскимпроклятием— и при встречес Репиным емувсе это рассказал.Он пред смертьюделал закупкив ГостиномДворе — собираясьна Кавказ кЯрошенкам.<...>
Кстати. Репинговорил мне,что Гаршиночень любилиграть в винти, когда бывалу жены в сухопутнойтаможне — тоежевечернепредавалсяэтой игре.
От Репина: Гаршинтоже пробовалвегетарианствовать,но после 2—3 днейбросил: оченьпучит горох.
У Нат. Борисовныв речи Трубецкогопропущено. Онсказал: «Меняупрекают, чтоя не кончаю. Ятолько не кончаю,а другие скульпторыдаже не начинают»7.
О. О. Грузенбергмне рассказывал,что Чехов черезЕлпатьевскоговызвал его —и толковал отом, как бы разрушитьдоговор с «Нивой».—