подпись наней... А. Воронский(т. е. редактор«Круга»).
С «Некрасовым»дело тоже какбудто поправилось:завтра егосдают в печать.
В Финотделеоказалось, чтоя уплатил весьналог за 1924—5 г.и даже переплатил36 рублей. Эти36 рублей зачтеныв налог 1925—6 г.
Словом, тяготыс меня понемногуснимаются. Мнедаже странно,что нет стены,о которую ядолжен разбиватьсебе голову.
Всего забавнеес О’Генри.Я с сентябрябьюсь, чтобыГосиздат издалмои переводыотдельнойкнижкой, завелпо этому поводубольшую переписку,и вдруг оказалось,что Госиздатдавно уже издалэти рассказыв «УниверсальнойБиблиотеке»,но — и сам обэтом не знает.
Теперь изо всехтягот остаются«Сэди», «Апостолы»,«СочиненияНекрасова»и, главное, мой«Бородуля».
Но — Тараканне ропщет!!10
Читаю Бюлера«Духовноеразвитие ребенка».Систематизованопо-немецки, нодалеко до мудрогои талантливогоСэлли (Sully).
Был вчера сПолонской уВасилия Князева— смотреть егособрание пословиц.Он встретилнас суетливос каким-то арогантнымрадушием. Тотчасже откупорилбутылку вина,сбегал внизв кооператив,принес винограду,орехов, шоколадныхконфет, швейцарскогосыру, сталвыкладыватьперед намитысячи всевозможныхлистков с бесконечнымчислом пословиц— о женщине, очерте, о еде, обраке, о взяткеи проч. Причемесли я хотелуглубитьсяв какой-нб. листок,он сердилсяи требовал,чтобы я смотрелдругой, а когдая брался задругой, он подсовывалтретий и т. д.
Полонскойподливал вина,расплескиваяпо столу и побумагам.
Сказал хорошуюэпиграмму обАлександреФлите:
Тля траву тлит,
Фля бумагуфлит.
8 марта. Понедельник.Принял я брому— и спал всюночь, но мучилименя два сна,очень характерныедля всего нынешнегомоего бытия.
Мнеснилось — снеобыкновеннымизобилиемдеталей,— чтоя пристроилна сцену своюпьесу и чтоодну из ролейпочему-то поручилииграть мне. Ясыграл ужепервое действие,но во времяантракта отлучилсяот театра вкакой-то другойконец города— и вот не могувернутьсявовремя. Мýка,ужас, ощущениестрашногоскандала. Наконецвижу извозчика.К счастию, унего две лошади— серая и белая.Скорее! Скорее!Но он мешкает,канителит,смеется надомной. Отчаяние.
Я проснулсяв слезах. Заснулопять, и мнеприснилось,что я уже в стенахтеатра, но —новая мука! —я потерял своюроль. А мне сейчасвыступать!Сейчас выступать!О, как я бьюсь,как я бегаю,как я роюсь вовсех закоулках.Побежал домой,схватил почему-тоапельсин, побежалобратно, разговариваюс ламповщиком— снова чувствокатастрофыи отчаяния.
Это синтезвсего, что япережил с «Сэди».
У Муры инфлуэнца.Вчера был Конухес.Очень занят,т. к. инфлуэнцасвирепствует.—Я, говорит, толькои отдыхаю, чтопо четвергам.Четверг мойпартийныйдень.— Партийный?—Да. По четвергаму меня партияв винт... в Сестрорецке...у Хавкина.—Пошляк.
Боба увлекаетсякнигой Елагина«О глупости»— и по указаниямэтой книгинаблюдаетсвоего товарищаДобкина, которыйесть, по егоубеждению,законченныйобразец дурака.
10 марта. У меняи до сих пордрожат руки.Сейчас я вывелна чистую водуРув. ЛазаревичаМельмана, правуюруку Клячко.Этот субъектводит меня занос две недели,обещая мнекаждый деньследуемые мнеденьги. Сволочная«Радуга»эксплуатируетменя вовсю.Клячко дошелдо такой наглости,что в ответ потелефону намое «Здравствуйте»отвечает мне«да, дá», т. е.«говори скорее,что тебе нужно».
Сейчас мненужно 30 рублей,которые вчераобещал мнеМельман. Безэтих денег яне могу внестив Союз своюдолю и получитьудостоверение,нужное мне дозарезу. Позвонилсегодня Мельману;узнав, что этоя, отвечают:
— Уже ушел!
Тогда я попросилЛиду сказатьпо телефонуМельману, чтоего зовут изГосбанка.
Он моментальнооказался дома.
Я крикнул ему:
— Это говоритЧуковский, длякоторого вастолько что небыло дома. Лгатьне нужно.
И повесил трубку.
Так началсямой день. Продолжениебыло гораздогнуснее. «Какпомнит читатель»,Ал. Н. Тихоновв ноябре выхлопоталдля моего «Крокодила»разрешениев Москве. Специальноходил к Лебедеву-Полянскому.Уведомил меняоб этом. И потребовална этом основании,чтобы я предоставилправо издания«Крокодила»ему. Я предоставил.«Крокодил»печатаетсяв ПечатномДворе, я сделалвсе изменениясогласно требованияммосковскойцензуры и получилот Тихоноваиз Москвы «карточку»Главлита срезолюцией— «печататьразрешается».Подпись: Воронский.Я торжествовал.Мне предстоялотолько обменятькарточку Главлитана карточкуГублита, и всебыло бы в порядке.Прихожу к Гублит.Карпов посмотрелкарточку, смеется:
— А где же печать?
Печати нет.Разрешениенедействительно.Быстрова (оченьсочувственно)сказала:
— Дайте книгуна просмотрнам. Мы к субботепросмотримее.
Просмотрят-топросмотрят,но запретят.Я знаю этонаверное. Тоесть выбросятоттуда множествоценных мест,и для меня начнетсяordeal* — протаскиватьих сквозь Быстрову.
* Испытание(англ.).
Пришел домой— весь дрожа.Спасибо, чтосо мною былДактиль. Вечеромпошел к Клячко.Он в круглых(американских)очках мирносидит за столоми раскладываетпасьянс. В зале— «роскошно»обставленной— горит светa giorno**, хотятам нет ни одногочеловека. Моюпросьбу о деньгахон пропустилмимо ушей истал рассказыватьанекдоты —неприличные— о русскихпроститутках,быт которыхон отличноизучил. А такжео цензуре, которуюон тоже узналхорошо.
** Днем (итал.).
Обратно в саняхс Вас. Андреевым— пришел домой,сел в столовойи стал с М. Б. читатьписьма Нордман-Северовой.Это вконецразволноваломеня — и я, конечно,не сомкнул глазвсю ночь, хотяи принял брому.
Попробую писатьо Репине. Еслисегодня неудастся, брошу.Мурочка выздоровела.<...>
13 марта. Суббота.В чем самоощущениестарика? «Моемясо сталоневкусным. Еслибы на меня напалтигр, он жевалбы меня безовсякого удовольствия».<...>
Вчера Мура даламне палочку:«Волшебная!постучи, и ктебе явитсяфея». И действительно:честно являласьпо каждомустуку — и исполнялатакие поручения,которых ни зачто не исполнилабы, если бы неощущала себяфеей: например,прелестнопостлала моюпостель, вынеслаиз моей комнатыпосуду и т. д.
Пишу предисловиек моей книжкео Некрасове.<...>
14 марта. Утромвчера за «Крокодилом».Глянув на бумагу,висящую надвери — «Гублит»,я впервые догадался,что это словодолжно означать«Губилитературу!».Но гибели никакойне произошло.Напротив. Мнеразрешили«Крокодила»безо всякихпрепон, так чтоя даже пожалел,почему волновалсядва дня. От Тихонованет указаний,какую книгуставить наобложке.
Очень долгописал сегодняо Репине. Вышлофальшиво, придетсяотказаться.Нужно сию жеминуту приниматьсяза статью осказке, а тотоже не вытанцуется.
Вчера вечеромзвонил Тынянов:«К. И., можно квам?» Я имелмужество сказать:«Нет!»
На афишах начертано,что «Сэди» в«Комедии»пойдет 10 апреля.Посмотрим. «Ужя не верю увереньям!»
17 марта. Сегодняв Русском Музеемоя лекция оРепине — и яотдал бы полжизнидля того, чтобыона не состоялась.Не знаю почему,—мне так враждебнатеперь этатема. Берусьза нее с каким-товнутреннимотвращением.Мысль об этойлекции испортиламне эти двенедели и помешаламне писать моюработу о детях.Впрочем, сейчасу меня такойупадок, чтосейчас я двачаса подрядпробовал писатьфельетон для«Красной» —и не мог конструироватьни строки. Самаяфразеологиятрудна дляменя.
Был в воскресениеу Тынянова.Милый Ю. Н. читалмне отрывкииз своей новойповести «СмертьГрибоедова»11.Отрывки хорошонаписаны — ночересчурхорошо. Слишкомгусто дан старинныйстиль. Нет ниодной не стилизованнойстроки. Получаютсяодни эссенции,то есть внутренняяложь, литературщина.Я сказал ему.Он согласилсясо мною и сказал,что переделает.На столе у негоцелая кипакиносценариев,которые ондолжен выправлять.Он показывалмне отрывки— работа египетская.Особенно многотруда вкладываетон в переделкунадписей ккаждой картине.Убеждает менясделать сценарийдля моего «Бородули».Я предложил:«давайте вдвоем!»Он согласился.Сейчас он увлекаетсяпоэтом Огаревым— читал мне егостихотворения,меня не увлекшие:вялая и дряблаяформа по-домашнемуталантливыхвиршей. Потомпроизошелэпизод, послекоторого я досих пор не могупридти в себя:мы заговорилио Кюхле, и я сказалему, как анекдот,что мне за редактуру«Кюхли» «Кубуч»предложил 300рублей и чтоя, конечно,отказался, носчитаю, что эти300 р. должны бытьданы ему. Онсказал:
—О нет! Я думаю,что вы и в самомделе должныполучить этиденьги. Ведьвы основательнопроредактировали«Кюхлю», особенноту главу...
Мне почему-тоэти слова причинилиболь: братьденьги с любимогописателя зато, что прочиталего работу ипо-товарищескисделал емунесколькозамечаний поповоду его(очень незначительных)промахов!
И я разревелся,как последнийдурак.
Он обнял и поцеловалменя.
Хуже всего то,что я пришелк нему проситьвзаймы 10 р. Едвая заикнулсяоб этом, он предложилмне 25 рублей.Потом пришелкакой-то МихаилИзраилевичи прочитал намкакой-то рассказРабиндранатаТагора (в своемпереводе сбенгальского)— слабый расскази никчемный.Потом пришламать жены Тынянова,сестра женыТынянова, дочьсестры женыТынянова — ивозникла тагустая семейнаяатмосфера, безкоторой Тыняновнемыслим.
Мура продолжаетбыть феей. Полноераздвоениеличности! Ввоскресениеона расшалиласьс АндрюшейПотехиным истала нападатьна меня, хвататьс полки моикниги и уноситьневедомо куда,я вдруг взялсо стола волшебнуюпалочку иторжественностукнул трираза. Мура мгновеннопокинула Андрюшу,пересталабесноватьсяи покорно всталапредо мной —совсем другая,серьезная,важная. Я сказалей:
— Фея! Тут сейчасбыла одна сквернаядевочка Мура— ты ее знаешь?
Фея сказала:— Да, немного.
— Она похитилау меня мои книги,пойди возьмиих у нее и принесина место.
— Сейчас!
И она чиннополетела вдетскую, взялапохищенныекниги и водворилаих на прежнееместо.
И снова бросиласьк Андрюше —бесноваться.
«Сэди» печатаетсяв «Модпике».«Крокодил»в «Круге». «ФедориноГоре» в «Радуге».«Некрасов»в «Кубуче». 4книги сразу— в 4-х типографиях.
Читал вчерав университетео Некрасове«Сердечкин».Студенты былипоражены такимнарушениемвсех рапповскихправил — ивысказывали