очень дубовыемысли.
Оттуда к Зощенке— не застал.Оттуда в «Модпик».<...>
24 марта. С «Сэди»дело обстоиттак (наклеенавырезка изгазеты — Е. Ч.):
«СЭДИ»
Ак-драма и «Комедия»пришли, наконец,к соглашениюотносительнопостановкиспорной пьесы«Сэди». Решено,что Ак-драмаставит «Сэди»10 апреля, а «Комедия»имеет правопоставить черезтри дня послеАкпремьеры,т. е. 13 апреля. Вслучае, еслиАк-драмой кэтому сроку«Сэди» поставленане будет, театр«Комедия» всеже имеет правос 13 апреля играть«Сэди».
С «Крокодилом»и «Некрасовым»еще хуже. Послевсех полугодовыхцензурныхмытарств —наконец удалосьдотащить этукнигу до типографскоймашины. Книга«Крокодил»печатается,но нужно жебыло так случиться,что какая-токонтрольнаякомиссия — ужево время печатаниякниги — обратилавнимание наее нецензурность,очевидно, почьему-то доносу.Произошелвеличайшийскандал: книгувынули из машины*,составилипротокол и т.д. Были почему-тоуверены, чтоу меня нет разрешенияГублита, а когдаобнаружилось,что и от Гублитаи от Главлитаразрешениеу меня есть,—решили сделатьнагоняй этимдвум учреждениям.
* Впрочем, в этомя не уверен.Так говорилГершанович,заведующийБюро стороннихзаказов.— Примеч.автора.
С «Некрасовым»хуже всего.Вчера с ТанейЧижовой мыотправилисьв типографию«Красный Печатник»— за НоводевичьимКладбищем, итам нам сказали,что типографияеще не приступилак печатаниюкниги. Значит,все, что говорилмне Поташинский,ложь. Все моинадежды, чтокнига выйдетдо лета, напрасны.А лето для такойкниги — зарез.Сволочи, казенныелюдишки, которыезадницей селина литературуи душат ее, душатнас на каждомшагу, изматываявсе наши нервы,делая нас в 40лет стариками.
Вчера (или третьегодня) освободилиСлонимского,портного, закоторого япоручился.Вместе со мноюза него поручилисьпроф. Ив. Ив. Грекови Бродский.Прокурор сказало Бродском:
— Его поручительствумы знаем цену.Ведь он беретза это деньги(!!).
Потрясающаяистория с Толлером:оказалось, чтоон не во всемпохож на ДемьянаБедного. Этогодостаточно,чтобы нашиписаки «взялиназад» те поклоныи реверансы,с которыми онивчера встречалиего; журнал«Прожектор»извинилсяпред читателямиза то, что напечаталпортрет Толлера.Бедные читатели!Они действительнопострадали— им по ошибкепоказали портретписателя. Теперьуже совершенноуничтоженобычай печататьпортреты Толстого,Достоевского,Гете, Леонардода Винчи, Байрона,Горького, Чехова,которые преждебыли во всехвитринах. Ноконечно, этозатмение временно.Ведь понадобятсяже портретыдля школ.
Бедный Пиотровский!Он приготовилсяк колокольнойвстрече Толлера,которого онперевел, ужезвонил всюду,чтобы сфабриковатьочереднойфальсификатобщественноговосторга,— ивдруг «Правда»об Эрнсте Толлере.
Был вчера умилого БенаЛившица. Чудесныедве комнатки,трехмесячныйКирилл, паштет,письма от Бурлюкаиз Нью-Йоркаи стихи, стихи...Очень ему нравитсяВагинов, а я нечитал, не знаю.
С. Н. Надеждин3-го дня дал мне200 р.
Читаю Босвеллао Джонсоне.Дивная книга.
25 марта 1926 г. ТаняЧижова на дняхпоказала мнепо секретуписьмо от Кустодиева.Любовное. Начетырех страницахон пишет о ее«загадочныхглазах», «хрупкойфигуре» и «тонкихизящных руках».Бедный инвалид.Прикованныйк креслу — выдумалсебе идеал ивлюбился. Аруки у Тани —широкие, и пальцыкороткие. Потом,идя по Фонтанкеиз «Красной»,мы встретилижену Кустодиева.Милая, замученная,отдавшая емувсю себя. Голубыеглаза, со слезой:«Б. М. заболелинфлуэнцей».Она через минуту—старушечка.
29 марта. Времяпроходит — моялекция на точкезамерзания.Был у Кони — онрассказалнесколькоанекдотов,которых я раньшене знал: о НиколаеI и его резолюциях.Один анекдоттакой. Какой-торусский офицерсошелся сфранцуженкой.Она захотела,чтобы он женилсяна ней, он повелее в церковь,там произошловенчание, невестеподнесли букеты— все как следует.А через двагода оказалось,что это былоне венчание— но молебен.Офицер обманулфранцуженкуи привел ее намолебен, уверив,что это свадьба.А у француженкидети — незаконные.Она — в суд. Судне имел правани узаконитьдетей, ни заставитьофицера жениться.Дело дошло доцаря. Он написал«вменить молебенв бракосочетание».
Второй анекдот.Какой-то пьяныймужик сквернословилв кабаке. Емусказали: «Разветы не видишь,что тут виситпортрет государя?»Он ответил: «Амне наплевать».Его арестовали.Возникло делооб оскорблениивеличества.Приговорилик каторжнымработам. Нокогда делодошло до Николая,он написал:«Прекратить.Впредь моихпортретов вкабаках невешать. А НиколаюПетрову объявить,что если емуна меня наплевать,то и мне на негонаплевать».Анекдот едвали вероятный.
Был сегодняна репетиции«Сэди» — с 11 до4 часов — и вотбессонница.
1 апреля. Деньмоего рождения.
Яузнал, что«УниверсальнаяБ-ка» без моегоразрешенияиздала несколькокнижек моихпереводовО'Генри, не сочтянеобходимымдаже известитьменя об этоми не позаботившисьприслать мнехоть один экземпляризданных книжек.
Предполагая,что это результатнедоразумения,я обратилсяв «УниверсальнуюБ-ку» с предложениемуплатить мнегонорар за этоиздание, причемпросил всего30 р. с листа. Прошлооколо месяца,но редакцияБиблиотекине сочла даженужным ответитьмне.
Я буду ждатьответа и следуемыхмне денег до5 апр. с. г., послечего постараюсьнайти иныеспособы длязащиты моихлитературныхправ.
К. Ч.
5 апреля. Ах,если бы кто-нб.взял меня заруку и увелкуда-нб. прочьот меня самого.Опять не сплю,опять тоска,опять метанияпо городу впустоте, опять[нрзб] 3 раза ездиля в Сестрорецк,но там не устроился.Пишется мнеуже с такимтрудом, что якаждое письмопишу первоначальноначерно, а потомнабело.
Внешниеуспехи мои какбудто ничего.
8 выходит «Федориногоре».
13-го идет «Сэди».
15-го выходит«Некрасов».
Вчера позвонилмне из Европейскойгостиницы нектоУринов, режиссеркинофирмы«Межрабпомрусь»,и предложилознакомитьсяс киносценариеммоего «Бармалея».Я был вчера унего в «Европейской»с Бобой: сценариймне понравился— попурри из«Крокодила»и «Бармалея».
Вчера же Клячкоприслал мнеперевод моего«Телефона»на английскийязык, сделанныйодним москвичом.
Словом, славымного, а денегни копейки.Давно миновалите дни, когдая позволял себеездить на извозчиках.Мыкаюсь потрамваям.
На мне виселастрашная тяжесть:обещал СоюзуПисателейпрочитатьлекцию в защитусказки. Собралкучу матерьялов,весь горю этойтемой — и ничего!Не могу выжатьни строчки!Осталось одно— отказатьсяс позором. О,о! о! о! Но другоговыхода нет.
А Тихонов всене шлет денеги не выкупаетиз типографии«Крокодила».
— «Ты позовешьее, и она к тебе...не придет!» ТутМура горькозаплакала. Этопо поводу феи.Мура таскалаизюминки у меняиз пирога. Япостучал волшебнойпалочкой, иявилась фея.«Скажи Муре,чтобы она нетаскала у меняизюминок». Нофея не тольконе послушаламеня, а тожевытащила у меняиз пирога изюминку.Я сказал:
— Не нужно мнетвоей волшебнойпалочки.
И бросил палочкуна диван. Мурастрашно обиделась.
13 апреля. Сегоднявечером первоепредставление«Сэди». Почемуэто меня волнует?Неизвестно.Но я не сомкнулглаз всю ночь,и вчера, подчудеснымизвездами, бродилодиноко погороду. Простоя сроднилсяс театром изаразилсяволнением всейэтой шайки,к-рая зовется«Комедия».Шайка такая.Папаригопуло— вежливый,чинный, литературный,словно созданныйдля сношенийс Губ-литом,Реперткомоми пр. Автор«Метелицы»,которую цензуракромсала, кажется,1 ½ года, 30 лет.Пишет романо театре. Сейчасза 500 р. написалагитац. пьескудля какого-тоиз КрасныхТеатров и зоветее позоромсвоей жизни.
Голичников— человек вподдевке. С. Н.Надеждин —постановщик«Сэди». К моемуудивлению,оказался неплохимрежиссером.Чудесно показываеткаждому актеру,как нужно играть.Причем чащевсего пользуетсяметодом пародии:«Ты, Павлуша,сыграл вот так»— и выходит втысячу разлучше. Но актерыоказалисьплохой глинойдаже в этихтвердых руках.<...>
Надеждин играетпастора. Онустановил оченьблагородныйтон, взгляд унего сталпотусторонний,получиласьочень недурнаяфигура, но смертельнооднообразная.Я сказал емуоб этом и далему несколькосоветов насчеттого, как внестив эту роль нескольковзрывов ярости.Он очень внялмоим советам,совершеннопеределал всюроль, и я толькотогда понял,какой это умныйактер.
—Теперь гораздолучше! — сказаля ему.
— Нет! — возразилон.— Так сценичнее,но первый образ— вернее.
В этом чувствуетсяподлинныйхудожник. Ядумал, что онгораздо хуже.
Грановскаяизумительна.Мешковатая,усталая, полумертваяженщина, с больныминогами. Затуркана,замучена так,что кажется,если дать ейприлечь, онамоментальнорассыпется.Когда глядишьна нее, испытываешьсамую оструюжалость: дочего довеличеловека! Репетируетона с 10 до 5, а потомедет на минутудомой — исейчас же назадна спектакль.Выступаеткаждый, каждыйдень. Она однадержит собоювесь театр —своими нервами,своею личностью.Ей надо бытьталантливойза всех.<...> Нужновидеть, как накаждой репетицииона поднимаетих всех, будоражит,гальванизирует.И все дело нев механическомбрио, не в наиграннойвеселости, ав переливчатой,многообразнойигре. Игра ееименно переливчатая:вы никогда неможете привеситьк отдельныммоментам ееигры тот илииной ярлык: вотэто — гнев, вотэто — радость,вот это — удивление,вот это — страх.Все у нее перемешивается— переливаетсяиз одного состоянияв другое, и такиепереходы у нееценнее всего.Это и дает иллюзиюжизни. Актерыдо сих пор, изображаяа + в, сосредоточивалисьна а и в, а онана +. Кроме того,она вечнаяизобретательницановых приемов.Страх она изображаетне так, как этопринято изображать,а совершеннопо-новому. Радостьтоже. Гнев тоже.Как будто вкакой-то клиникеона специальновсю жизнь изучала,как люди пугаются,радуются и т.д. Чувствуетсяколоссальнаянаблюдательность,зоркий глаз,для котороговся жизнь— матерьялдля искусства.Никаких иллюзийнасчет «Сэди»я не питаю. Нарепетиции явнообозначилсяполный провал.Скуука! ХудожникЛевин вместоПаю-Паю устроилкакие-то Озерки.Те сцены, когданет Грановской,хоть не смотри.<...>
А «Сэди» провалилась.В конце спектакляне было ни одногохлопка. Меняэто не очень