Он рассказывало Париже, о том,что у него всемье: Зина —большевичка,Минский — большевик,сестра — монархистка,брат — контрреволюционер,Изабелла —контрреволюционерка,и когда онисадятся рядом,выходит оченьсмешно. А мама,его бессмертнаямама, которуюон увековечилв «Лавровых»,меняет фронтежеминутно,в соответствиис собеседником.Мише она сказала:«Ты бы зашелк Милюкову,ведь он тожекоммунист...»
— Коммунист?..
— Ну если некоммунист, тосочувствующий.
Она же уверялаМишу, что лозунг«Пролетариивсех стран,соединяйтесь»сочинен Минскими теперь печатаетсякак цитата изстихотворенияМинского.
Когда Мишатолько чтоприехал в Париж,она сказала:беги в Foulier купихлеба, оттудав метро к Bastireau.
— Я, мама, не знаюПарижа... Я здесьпервый раз.
— Ну, Миша, чтоты притворяешься,не выдумывай,пожалуйста.
Был в «Радуге».Клячко и Рувимне на шуткунапуганыкооперативом.Предлагаютмне всякиевольности.
Ужасно пустойбыл день — длядуши. Нет временипрочитать«Ревизора»,второй годсобираюсь.
Утро в 9 часов.Звонки. 1) Изтипографииот переплетчика:для крышекНекрасова нуженсилуэт поэта.Рекомендовалобратитьсяк Чехонину. 2)Немедленно.От Клячко. Взволнованкооперативом,хочет со мнойпереговорить.3) Маршак — когдабы встретитьсяпо кооперативномуделу. Ответил:в 11 часов. 4) Сапир— повидатьсябы — по кооперативн.делу. 5) Звониткакая-то Перфилова— ее муж в больнице,нельзя ли попроситьИв.-Разумника,чтобы он прочиталрукопись, «БелуюКоролеву», идал бы в издательство«Мысль» благоприятныйотзыв. ЗвонилПинесу, он сообщает,что Разумниксидит в рукописномотделении Публ.Б-ки и списываетоткрытые имнеизданныестраницы «Записок»Панаева.
14 сентября. Былвечер с Ив.-Разумникомв «Academia». Янарочно прошелвместе с нимв кабинет Ал.Ал. Кроленко,чтобы защититьего денежныеинтересы приподписанииим договорана редактуру«ВоспоминанийИв. Панаева».Но оказалосьнаоборот: нея его защитил,а он меня. Кроленко— моложавый,белозубый,подвижной,энергический,нисколько непохожий на техзатхлых людей,с к-рыми приходитсяделать книгив Госиздате— подавляетменя своейбазарнойталантливостью,и не будьРазумника-Иванова,я с веселойдушою попалсябы в когти кэтому приятнейшемухищнику. Неделидве назад я далему «СемействоТальниковых»,чтобы он издалего с моимпредисловием— под моей редакцией.Теперь он предложилтакую комбинацию.За мою статью— 200 рублей, заредактуру«Тальниковых»— ничего, печатать10 000 экземпляров,и я сдуру готовбыл согласитьсяна такой уголовныйдоговор. Спасибо,вмешался Разумник.
— Вы,— сказалон Кроленке,—хотите продаватькнигу по 1 ½ рубля,значит, книгадаст 15 000 рублей,и за это выпредлагаетеЧуковскому200 рублей. Меньше500 невозможно!
После этих словя очнулся — истал требовать600. Ал. Ал. сталсмеяться, какпосле хорошейсалонной шутки,и предложилвключить вдоговор пункт,что за 2-ое изд.всего 1/2 гонорара.Я рассвирепели сказал, чтов его душе смесь«Academia» и Лиговки,после чего онрассмеялсяеще добродушнееи мы рассталисьдрузьями.
Бумаги для 2-гоизд. «Панаевой»все еще нет.Некрасовасобрание стихотв.выйдет в конценедели. <...>
15 сентября.Всю ночь неспал. Жду Лиду.С 3 часов ночипалили из пушек.Наводнение.Утро солнечное,ясное, безветренное.
Былу меня вчераЗощенко. Кожаныйжелтый шоферскойкартуз, легкийдождевой плащ.Изящество испокойствие.«Я на новойквартире, и мнене мешают спатьтрамваи. В ДомеИскусств всюночь — трамвайныйгуд». Заплатилтысячу въездных.На даче егообокрали. Покудаон с женой ездилсмотреть квартиру,у него похитилибрюки (те, серые!),костюм и пр.
Выпускает вЗИФе новуюкнигу «Над кемсмеетесь».
«Считаетсяпочему-то, чтоя не смеюсь нинад крестьянами,ни над рабочими,ни над совслужащими— что есть ещекакое-то сословиезощенковское».
Принес мне«Воспомин.Фета». Оченьему понравилисьтам письма ЛьваТолстого. Просилдать ему Шенрока«Письма Гоголя».
Я сказал ему,что следовалобы включитьв новую книгуего «СоциальнуюГрусть», которойон не придаетзначения. Онвозражал, нопотом согласилсяи решил вставитьтуда те куски,которые запретилацензура, хотяони и были в«Бузотере».В понед. мы пойдемс ним в Публ.Б-ку.
От Тихонованет писем — он,оказывается,взял те деньги,которые следоваломне получитьза «Крокодила»,и уехал в Ессентуки.<...>
Ф. Ф. Нотгафтподарил мнеавтограф Некрасова«Забытая деревня».
Вчера Белкинторжественноустраивалвитрину «Academia»:ваза и книгив переплетах.Мы выходилина улицу все— и критиковали.<...>
9 часов утра.Звонок от Клячко.У него сейчасбудет Шварц— надо поговоритьо Коллегии. Приэтом он рассказалтри неприличныханекдота — потелефону, называявсе вещи ихименами. 2-й звонок:Федотов изтипографии:Чехонин таки не дал профиляНекрасова дляпереплета.
18 сентября.Ночь. Умер Кони.Стараюсь написатьо нем что-нибудь,но не выходитни строки. Ичувства нетникакого. Несплю вторуюночь, т. к. вчеравечером вздумалпойти с Лидойв кино — на «Нитуш»,с Лидой и Бобой.«Нитуш» оказаласькартофельнойнемецкой чепухой,—но я пришелдомой в 11 часови не заснул доутра, а теперьне сплю вторуюночь. Сердцеболит. <...>
Утро. 19-го сентября.Понедельник.—Вчера, — рассказывалКоля,— я встретилГуковского.Очень мрачен.Будто перенестяжелую болезнь.—Что с вами? —Экзаменовалмолодежь вИнститут ИсторииИскусства —И что же? — Спрашиваюодного: кто былШекспир? Отвечает:«немец». Спрашиваю,кто был Мольер?А это, говорит,герой Пушкинаиз пьесы «Мольерии Сальери».Понятно, заболеешь.
Вчера утромбыло совещаниес Клячкой. Шварцвел себя героически.
20 сентября,вторник. Некрасов(полное собраниестихотв.) вышелдней 5 назад,не доставивмне радости:опечатки (непо моей вине),серая обложка,напоминающаяпрежнее издание,казарменная,казенная внешностькниги, оченьспокойная, закоторой нечувствуешьтой тревоги,того сердцебиения,которое естьже в стихах.Могильная плитанад поэтом —ну ее к черту— и зачем я убилна нее стольковремени.
Василий Князев.Лохматый,красноносый,пристал ко мнекак лист, ходити в «Модпик»,и в «Радугу»,и в «Academia». Онсобрал грудурусских пословиц,изнемог подих бременем,не умеет научноразработатьих, разбил ихна самые дурацкиерубрики и хочетиздать—в видесборника в 300печатных листов.<...>
Ночь на 22-оесентября. Бобазачитываетменя Ключевским— история татарскогоига. Не могусомкнуть глаз.Пошел в ½ 11-гов аптеку, и тампосле долгихпросьб мнеобещают приготовитьусыпительноек ½ 12-го. Иду кМаршаку,— незастаю. Домой,останавливаюсьу кабаков (пивных),которых развелосьмножество. Изовсех пивныхрваные люди,измызганныеи несчастные,идут, ругаясьи падая. Иногдакажется, чтопьяных в городебольше, чемтрезвых. «И изэтого матерьяластроят у насХрустальныйдворец — да ичем строят!»— говоритначитавшийсяДостоевскогоКлюев. <...> А междутем — «ощущениекатастрофыу всех — какойкатастрофы— неизвестно— не политической,не военной, аболее грандиознойи страшной».
24 сентября. Денегиз «Круга» нет.Вчера в «Радуге»встретил «Задушевногомоего приятеля»Бориса Житкова.Помолодел.Глаза спокойные.Работает надроманом, которыйуже продан накорню в «Госиздат»и в «КраснуюНовь». Хочет,чтобы я прочитал«Удава» в 8-йкнижке «Звезды».Взял я у неговзаймы рубль— пошли мы вгосиздатскиймагазин и купили«Звезду». Апотом сели наскамейку уКазанскогособора и читаливслух эту прелестнуювещь,— оченькрепкую, универсальную,для всех возрастов,полов, национальностей.Мне она оченьпонравилась— главное в нейтон душевныйхорош — но дочитатья не мог <...> Наобратном путиостанавливалсяу витрин и читалдальше — и ясновидел, что перед45 летним Житковымвпереди большойи ясный путь.
25 сентября. В11 ч. утра позвонилРозенблюм: —К. И., запретиливашего «Бармалея»— идите к Энгелю(заведующ. Гублитом)хлопотать.Пошел. Энгель— большелобыйчеловек леттридцати пяти.Я стал ругаться.«Идиоты! Позор!Можно ли плодитьанекдоты?» Ипр. Он сообщилмне, что Гублитздесь ни причем, что запрещениеисходит отСоцвоса, которыйнашел, что хотя«книга написаназвучными стихами»,но дети не поймутзаключающейсяздесь иронии.И вот толькопотому, чтоСоцвос полагает,будто дети непоймут иронии,он топчет ногамипрелестныерисунки Добужинскогои с легким сердцемуничтожаеткнигу стихов.Боролся бы спьянством, ссифилисом, сЛиговкой, совсеми ужасамирастлениядетей, которымивсе еще такбогата нашанынешняя эпоха,—нет, он воюетс книгами, скартинкамиДобужинскогои со стихамиЧуковского.И какой произвол:первые трииздания невызвали никакогопротеста, мирнопечаталиськак ни в чем небывало, и вдругчетвертоеоказываетсязловредным.А между тем эточетвертое былоуже разрешеноГублитом, уНоевича даженомер есть —а потом разрешениевзято назад!
На основанииразрешения(данного келейно)«Радуга» отпечаталасколько-тотысяч «Бармалея»,—и вот теперьэти листы лежатв подвале.
Был Коля. Емуне нравится«Удав» Житкова.Он утверждает,что его, Коли,«Разноцветныеморя» — лучше.
Была сестраНекрасова —Лукия АлександровнаЧистякова.Хочет, чтобыей увеличилипенсию. Ей 69 лет,она вдова тов.министра, говориткак на сцене,четким, явственнымголосом, прописьма говорит«письмы»,— ивыложила мнецелый ряд своихнесчастий: онаживет в комнатес другими людьми,которые еененавидят,называют воровкой.
26 сентября.Никогда я немог без слезчитать шевченковскую
Ой люлi, люлi моядитино,
В — день; в — ночi
Пiдеш, мiй сину,по Украïнi
Нас кленучи.
Сину, мiй, сину!Не клени тата,
Не помяни!
Мене прокляту:я — твоя мати,
Мене клени!
Это с детстватак. Сейчас длякакой-то цитатыразвернулШевченка —открылось этостихотв., и глазасами собоймокреют. <...>
Видел женуГумилева сдевочкой Леночкой.Гумилева одетабедно, бледна.<...> Леночка—золотушна.Страшно похожана НиколаяСтепановича— и веки такиеже красные. Яподарил Леночке«Мойдодыра»,она стала читать,читает довольнобойко. Встретилисьмы в оградеСпасо-Преображ.церкви — тойсамой, передкоторой, помню,Гумилев таккрестился,когда шел читатьпервый докладо «пуэзии» впомещениитеатра Комедиипри ТенишевскомУчилище. Вообщея часто вспоминаюмелочи о Гумилеве— в связи с зданиями:на углу Спасскойи Надеждинской