Девочки и не заметили, как засинело в окнах. Мать пришла с работы.
— Со льном разделались, — сказала она, — весь обтрепали. А пыли-то сколько!
Она сняла полушалок и вытрясла его в сенях. Таня поглядела на неё:
— А у тебя и на волосах пыль! И на бровях тоже!
— Ступай-ка в баню, — сказала матери бабушка, — сегодня с утра баню топят. И Татьяну с собой возьми.
— Нет, не пойду я! — закричала Таня. — На мне пыли нету! И мне некогда — я в жохи играю!
— Да ведь сегодня суббота, всё равно надо в баню идти, — сказала мать.
— Я потом пойду, с бабушкой!
— А бабушка поздно пойдёт, после всех.
— И я после всех.
— Ну, иди с бабушкой, — сказала мать.
И ушла в баню.
Совсем синими стали окна, только морозные серебринки светились на стёклах. Подружки доиграли кон, оделись и убежали на улицу.
— Куда это, на ночь глядя! — закричала им вслед бабушка. — Смотрите, недолго!
Но Таня ничего не ответила, будто не слыхала.
Девочки побежали на пруд, покатались с маленькими ребятишками с ледяного бугра, поиграли в снежки. Потом сбегали к Алёнке домой — посмотреть новый календарь с картинками, который недавно привезли из города.
И, когда уже совсем стемнело и затихло на улице, а в окошках засветились огоньки, Таня пошла домой.
Уж теперь-то ей бани опасаться нечего: бабушка, наверное, пождала-пождала да и ушла одна.
Но не успела Таня порог переступить, а бабушка ей навстречу:
— А! Как раз вовремя! Пойдём скорей, банька нас с тобой заждалась совсем.
— Куда идти? Уж ночь наступила, спать надо! И зачем только эти бани строят!
Но бабушка взяла её за руку и повела. И разговаривать не стала.
Колхозная баня была новая, большая. Она стояла среди сугробов, у самой речки. Узкая глубокая дорожка вела к ней, а недалеко от крыльца чернела прорубь, чтобы поближе в баню воду таскать.
В бане уже никого не было — Таня с бабушкой пришли позже всех.
Лавочки в бане были белые-белые, начисто промытые. От печки так и несло жаром, над большим котлом поднимался пар к потолку, а на потолке собирались крупные капли и падали вниз сквозь пар прямо на Таню. И Таня каждый раз кричала:
— Ой, бабушка! С потолка дождь идёт!
Таня мылась и плескалась в деревянной шайке и не боялась проливать воду на пол, потому что пол и так был залит водой.
— Бабушка, а можно я на полок влезу? — спросила Таня.
— Ну что ты! — сказала бабушка. — Там жарко, угоришь.
Но Таня всё-таки полезла. А на лесенке остановилась. На полке в жарких сумерках что-то чернело, притаившись в углу.
— Бабушка, — сказала Таня шёпотом, — а на полке у нас кто-то есть… Вроде барсук…
— Ну, какой там барсук! — сказала бабушка. — Все барсуки теперь в лесу, в норках спят!
— А может, он из норы-то выскочил — да сюда, погреться?
Таня поднялась на одну ступеньку. Потом на другую. И вдруг засмеялась.
— Бабушка, а это веник! — закричала она. — Это просто веник там у стенки притаился! А я думала — может, барсук…
Таня стащила с полка мокрый, распаренный веник. Бабушка покачала головой:
— Вот какой у тебя барсук-то лохматый! Дай-ка его сюда, я тебя попарю.
Бабушка вымыла Таню и сказала:
— Ну, одевайся, домой пойдём.
Но Тане уже не хотелось уходить:
— Подожди, бабушка, дай мне ещё помыться!
— Вот ведь ты какая у нас поперешная, — сказала бабушка, — в баню зовут — не идёшь, из бани зовут — тоже не идёшь!
Бабушка закутала Таню в большую шаль. Они шли по узкой тропочке, снег хрустел, и большие морозные звёзды мерцали сквозь кусты.
Когда Таня и бабушка вошли в избу, дед сказал:
— Ну, вот и наши из бани идут. С лёгким паром вас!
Один за другим проходили зимние дни — то вьюжные, то снежные, то морозные и румяные. И с каждым днём всё ближе да ближе подходил Новый год.
Как-то раз Таня пришла с улицы с громким плачем.
— Ты что? — спросила бабушка. — Руки отморозила?
— Я не отморозила руки! — прорыдала Таня.
— Ну, тогда что же? Мальчишки отколотили?
— Нет, не отколотили!
— А тогда что же стряслось?
— В школе ёлку будут делать… А нас не возьмут… Говорят — до школы далеко, маленькие замёрзнут… А мы и не замёрзнем даже ни капельки!..
— И правда, — сказала бабушка, — куда вы такую-то даль по морозу потащитесь!
— Да-а! «По морозу»! А там ёлка будет вся наряженная!
— Эва беда какая! А мы возьмём да свою нарядим!
— А где она у нас?
— Вот дед поедет за хворостом да и срубит.
— А чем наряжать?
— Найдём чем.
— И Алёнку позовём?
— Конечно, позовём.
Таня вытерла слёзы и сразу повеселела. После обеда дедушка стал запрягать лошадь.
Бабушка сказала ему:
— Дед, не забудь, сруби нам ёлочку. Да получше выбери.
— Какая встретится, ту и выберу, — сказал дедушка.
Но Таня закричала:
— Ой, дедушка, ты не такую выберешь! Надо пушистенькую. И чтобы прямая была. И чтобы густая. Дедушка, давай я сама с тобой поеду, а то ты не такую привезёшь!
— Поедем, — сказал дедушка. — А замёрзнешь — не реветь.
— Не буду реветь, — сказала Таня.
И тут же забралась в розвальни.
Лошадь бежала рысью по гладкой дороге.
В лесу было тихо, деревья стояли совсем неподвижно. Они словно увязли в снегу да и заснули.
Села какая-то птица на ветку и стряхнула сверху снежок прямо Тане на голову.
— Дедушка, а ведь холодно деревьям в лесу стоять, — сказала Таня.
— Конечно, холодно, — сказал дедушка, — и вьюжно и морозно.
— А как же они терпят?
— Так вот, терпят и молчат — переживают тяжёлое время. Как и человек всё равно.
— Человек-то не молчит, — подумав, сказала Таня, — человек-то возьмёт да заплачет.
— Ну, кто заплачет, тот человек не настоящий. Настоящий человек беду молча выносит.
Таня вспомнила, как она утром плакала, и примолкла.
В лесу, около самой дороги, лежала куча хворосту. Дедушка её ещё с осени приготовил.
— Я буду хворост на сани складывать, — сказал дедушка, — а ты пока что ёлку себе выбирай.
Таня пошла по лесной дороге.
Вот хорошая ёлочка, только ветки не донизу… Вот другая, тоже хорошая, только велика очень, в избу не войдёт… Вот и третья, рядом с берёзкой, — маленькая, пушистая, прямая, как раз такая, какую Тане хотелось!
— Я вот эту выбрала, — сказала Таня.
Дедушка срубил ёлочку и положил на воз. И Таню на воз посадил. Бодро пошла лошадка, запели полозья по накатанной дороге. Таня сидела на возу и крепко держала свою ёлочку.
Танина ёлочка стояла в горнице, расправив густые ветки. Она словно проснулась от лесного зимнего сна. По всей избе пахло свежей хвоей.
К Тане пришли Алёнка и Дёмушка наряжать ёлку. Алёнка принесла два пряника, розовый и белый. Дёмушка принёс только один пряник, белый, а розовый он не утерпел — съел по дороге.
Тане бабушка дала целую пригоршню конфет в пёстрых бумажках. Таня и Алёнка продевали нитки и в пряники и в конфеты и вешали их на ёлку.
А когда всё повесили, пришла мать с работы, поглядела:
— Эх, что-то у вас, ребятишки, на ёлке жидко!
— Давайте баранок навешаем, — сказала бабушка. — Я их на праздник целую связку припасла.
Бабушка достала связку, и вскоре все до одной баранки висели на ветках.
Но матери всё-таки не понравилось:
— Ну что это за украшение — баранки!
Она оделась и пошла в село в магазин.
Вернулась мать из села очень скоро, потому что ходила быстро.
Таня увидела её из окна и бросилась навстречу:
— Мамушка, ты что купила?
Мать поставила на стол белую коробку, развязала верёвочку, подняла крышку…
— Ой! — У Тани даже дух захватило от радости. — Игрушки!
— Уж если наряжать ёлку, так наряжать! — сказала мать и засмеялась. — Ну что же ты глядишь? Доставай игрушки, вешай на ёлку.
Бабушка тоже подошла к столу:
— Вот это игрушки так игрушки, всеми огнями сияют!
Бабушка и Таня стали вынимать игрушки из коробки и вешать на ёлку. Тут были и шарики — жёлтые, зелёные, красные; и разные зверюшки из золотого и серебряного картона; и бусы — длинные-предлинные нитки бус. И самое главное — здесь была блестящая ярко-красная звезда. Мать встала на табуретку и прикрепила звезду на самой маковке.
— Теперь только свечек бы… — сказала бабушка. — Ну, а уж где свечек раздобыть, ума не приложу.
В это время пришёл с работы дедушка. Он медленно стягивал с плеч ватную стёганку и глядел из кухни на ёлку.
— О свечках не тужите, — сказал дедушка, — свечки ужо нам учитель из города привезёт. Я ему наказывал.
Таня подбежала к деду:
— Дедушка, а ты хорошенько наказывал-то? Может, ты плохо наказывал, а он и забудет?
— Не забудет, — сказал дедушка. — Ему и для школьной ёлки надо свечек привезти — как же он забудет?
Учитель не забыл — свечек привёз. А ещё привез бенгальских огней и дал деду немного серебряной канители и золотого дождя.
— А когда свечки зажигать будем? — спросила Таня.
— Вечером, — сказала бабушка. — Как стемнеет на улице, так и зажжём.
Таня и Алёнка не могли дождаться, когда настанет вечер.
Они собрали всех своих кукол, нарядили их в самые лучшие платья и усадили под елку. А сами они тоже были нарядные. Алёнка пришла в новой вязаной кофточке, а Таня надела своё самое красивое платье — красное клетчатое с пуговицами на груди.
В сумерки пришёл Дёмушка и привёл своих товарищей — Егорку, Юру Грачёва и Ваню Берёзкина.
— Бабушка, смотри-ка, и все мальчишки к нам пришли! — закричала Таня.
Но бабушка сказала:
— Ну пусть они тоже на ёлке побудут, они ведь маленькие.
Мать пришла с работы пораньше, прибралась в избе, накрыла стол белой скатертью. Таня украдкой взяла шаль и выбежала на задворки посмотреть, не идёт ли Новый год. Но тихо было кругом, неподвижно стояли голые берёзы, и на снежной дороге никого не было.