В этот раз, леопард особой заботы не проявил. Только перетащил под телегу, да обложил вещами. Что в общем, тоже было приятно, пока Артур не вылез и не обнаружил сверху уютное гнёздышко из сена для спавшего в объятиях Обжоры жеребёнка. Прогнав промелькнувшую зависть, он поспешил развести костёр, благо, что хвороста вокруг хватало. Но настроение всё же испортилось. Мысли то и дело возвращались к нехватке тёплой одежды и густому меху леопарда, от которого обещал себе держаться, как можно дальше. Только вот, тогда не замерзал. А зима то, только началась…
Шмыгнув носом, Артур закинул в костёр целую охапку хвороста и отправился за водой для каши. Возвращаясь, он к огромному своему удивлению, увидел жеребёнка без малейших признаков страха, хромающим к костру вслед за леопардом.
– Вода? Очень вовремя.
Прежде чем Артур успел возразить, Обжора вытряхнул в котелок содержимое одного из своих мешочков.
– Я вообще то кашу варить собирался!
– Сушёного мяса поешь. Его ногой, – леопард кивнул на жеребёнка – следовало ещё вчера заняться.
– Ну так и занялся бы. Чего весь день дрых?
– К сожалению, без огня или моего тепла, он очень быстро околеет от холода, а разведение костра, при помощи лап, занятие не из простых.
Артур тяжело вздохнул. До него вдруг дошло, что у Обжоры появился непревзойдённый козырь, бороться с которым совесть не позволит. Ведь не может благородный рыцарь отказать в помощи и без того побитому жизнью ребёнку. Пусть даже жеребёнку. Оставалось только надеяться, что злоупотреблять своей новой властью леопард не станет.
«Да кого я обманываю? – С грустью думал Артур. – Дураку понятно, что он всё с самого начала спланировал и теперь будет из меня верёвки вить, как захочет».
Обжора тем временем колдовал над котелком. Вообще-то, ничего особенного не происходило, но вид гигантского чёрного кота, сидящего у костра и помешивающего дурно пахнущее варево, просто не позволял подобрать другое определение происходящему.
«А ловко у него получается – Неожиданно для себя отметил Артур – Вроде, обычные лапы, а вон как сухие листочки растёр и кору с веточки, одним движением когтя снял. Сдаётся мне, давно этим промышляет… И очень часто. Не удивлюсь, если получше королевского знахаря… Да не если, а точно. Меня выходил, Августа. Проклятье. Я ведь должен был раньше понять. Хотя, что это теперь меняет? – Артур сложил руки на груди. – Нет. Кое-что всё-таки меняет. Как бы меня не воротило, это хороший способ заработать на зимовку».
– Слушай. Может ты своих чудо зелий наваришь, а я их по деревням продавать буду?
Обжора на мгновение перестал помешивать и посмотрел на Артура.
– Вот уж от кого не ожидал таких идей, так это от тебя.
– Да я сам не ожидал, но холод на пару с голодом, очень хорошо умеют переубеждать. – Честно признался Артур. – Так ты согласен.
– Во-первых, не зелья, а отвары. Во-вторых, далеко не чудо. Нельзя их бездумно раздавать, не говоря уже о том, чтобы пить. На каждый случай свой нужен, и дозы тоже, всегда разные. Что одного вылечит, другому только хуже сделает, или вовсе убьёт. В-третьих… – Обжора снял котелок с огня и всем телом повернулся к Артуру. – Ты знаешь, чем отличается талантливый целитель, от колдуна чернокнижника?
– Чернокнижник был целителем, пока по ошибке кого-то не отравил?
– Безусловно, но есть и другая, более неприятная причина.
Артур пожал плечами.
– Что-то больше ничего в голову не приходит.
Обжора оскалился. Артур было напрягся, но быстро распознал улыбку.
– Целитель становится колдуном, когда превосходит местного церковного лекаря.
– Это глупость какая-то.
– Увы, сейчас дела обстоят именно так. Церковь не терпит конкурентов. Вылечишь человека, которому не смог помочь церковник, мигом станешь объектом охоты инквизиции.
– Не выделяться никак не получиться? – На всякий случай уточнил Артур.
– На отварах ромашки с полынью много не заработаешь, да и где их теперь взять? Зима начинается, а мои запасы не велики.
– Ладно. Я понял. – Недовольно пробурчал Артур. – Если закончил – котелок верни.
– Обязательно верну, только, сперва помоги с лечением.
Артур окинул взглядом лежавшего всего в шаге от леопарда жеребёнка.
– А нужно? Мне кажется, или он тебя уже за маму принимает? Что за колдунство? Почему не боится?
Обжора потянулся.
– Я уже объяснял. Дети ко мне иначе относятся. Вернее, ко всем иначе. Для них на первом месте отношение, а внешность с прошлым, дело десятое. Покорми, обогрей и любой ребёнок потянется к тебе, будь ты хоть самым страшным чудовищем на земле.
– Но страх перед тобой у него в крови должен быть! – Не сдавался Артур.
– Верно. Есть такое. Я сам долго голову ломал. Пришёл к выводу, что разница между ребёнком и взрослым в осознании своего страха.
– Не понимаю. Можно как-то попроще.
Обжора ненадолго задумался.
– Вот, ты можешь представить, что я с ним сделаю, если вдруг сильно проголодаюсь?
Артур скривился.
– Конечно могу. Уже достаточно насмотрелся.
– А он, ничего такого за свою коротенькую жизнь не видел и представить не может. Больше того, даже не знает, что смертен. Инстинктивно чувствует – меня нужно бояться. Но понятия не имеет почему. Поэтому легко отказывается от врождённого страха. Да и усилиться тот не может. Моё «проклятье» влияет на память и воображение, а там у малыша ещё нет ничего подходящего.
– До какого возраста это работает? – С нескрываемым сомнением уточнил Артур.
– По-разному. Если для людей, то лет до двух как минимум, а дальше, от жизни зависит. Кто хищников никогда не видел, может и седым стариком не испугаться.
– Ясно. – Артур встал. – Так, что от меня нужно?
Обжора подобрал котелок.
– Подержать. Лечение будет не из приятных.
* * *
По началу всё шло гладко. Артур сидел, навалившись всем весом на правое плечо жеребёнка, одновременно левой рукой прижимал голову к земле. Обжора осторожно ощупывал заметно опухшие за ночь предплечье с коленом, используя по переменно то лапы, то нос. Пациент вёл себя очень тихо, Артур чувствовал, как иногда напрягаются мышцы под рукой, но при этом не ощущал никакого сопротивления, отчего создавалось впечатление, будто жеребёнок осознанно терпит боль. Но затем, ситуация резко изменилась. Обжора, без предупреждения вонзил коготь чуть выше колена и быстрым движением рассёк шкуру на три дюйма вдоль ноги. Совершенно не ожидавший такого поворота Артур едва удержал с диким вскриком выгнувшегося всем телом жеребёнка.
– Сдурел!!! – Яростно воскликнул Артур. Он хотел сказать ещё пару ласковых, но увидев потёкший из раны гной, добавил лишь: – Предупреждать надо!
– Прости. Твоё напряжение могло его напугать раньше времени. Очень уж сообразительный оказался.
– Ты вроде говорил, у него ушиб и растяжение. Откуда гной?
– Заноза. – Выуживая когтем из раны почерневший кусочек дерева, отозвался Обжора. – Плохо, что я её только этим утром обнаружил, но думаю, обойдётся.
Дальше лечение прошло без происшествий. Выдавив гной, леопард промыл рану водой, залил в полость приготовленный отвар, заткнул разрез вымоченным в том же отваре мхом и замотал молодой ивовой корой.
– На сегодня закончили. Можешь отпускать.
– То-есть, ещё не конец? – Поглаживая голову тяжело дышащего жеребёнка уточнил Артур.
– Завтра или возможно послезавтра, нужно будет зашить.
– Но ты же… Это мне что ли? – Догадавшись на кого ляжет требующая ловких пальцев задача, возмутился Артур.
– Именно. Из нас двоих, ты точно справишься лучше и быстрее.
– Ладно. Сделаю.
– А сегодня, нужно добыть молока.
– Чёрт! О молоке то я забыл уже. Дай хоть каши себе сварю сначала.
– Вари. Я осмотрю ближайшие деревни. Вернее, найду их. Думаю, пара часов у тебя есть.
Не дожидаясь ответа, Обжора растворился в лесу.
Оставшись наедине с лошадьми и отвратно пахнущим после лекарства котелком, Артур, зло сплюнув, пошёл его отмывать. Много времени это, к счастью, не заняло, но приступить к готовке вновь не удалось. Отвлекло ржание Задиры. Не обнаружив поблизости от стоянки признаков посторонних, методом исключения, Артур сделал вывод, что конь хочет есть или пить. Это не удивляло, пригодной для еды травы, с приходом морозов становилось всё меньше. Чтобы не делать одно дело дважды, он решил отвести к ручью заодно и жеребёнка. Ведь не известно ещё, найдётся ли для него молоко.
Первые секунды близкого знакомства лошадей выглядели умилительно, но закончив обнюхивать нового знакомого, Задира внезапно попытался укусить за загривок. Жеребёнка спасло лишь то, что Артур держал коня за уздечку. Именно неучтённый вес человека изменил траекторию, став причиной досадного промаха. Только, одним укусом жеребец не ограничился. В него будто бес вселился. С диким ржанием он бросился за отступающим жеребёнком, волоча за собой хозяина, чей вес вновь сыграл важную роль, подарив необходимые для бегства мгновения.
– Тпру!!! Стой чёрт тебя побери!!! Да остановись же!!! – Орал Артур пытаясь удержать Задиру и попутно не угодить под копыта.
Только, без толку. Что такое тощий пятнадцатилетний подросток, для разъярённого жеребца, весом под две тысячи фунтов? Так, мелкая помеха, не более. И всё же, нагнать петлявшего между деревьев хромого жеребёнка у него никак не получалось, пока тот не попытался прорваться через заросли кустарника. Это оказалось большой ошибкой. Кусты стали для малыша серьёзным препятствием, но не для огромного Задиры. Однако, хуже всего пришлось хозяину, не сумевшему вовремя высвободить руку. Ветки царапали руки и лицо, рвали одежду…
Внезапно конь замер. Воспользовавшись моментом, Артур выдернул руку из ослабевшей хватки кожаных ремешком и только после этого решился убрать от лица вторую, чтобы выяснить причину остановки.
Прямо перед носом Задиры, на задних лапах, широко раздвинув передние, будто приготовившись к объятьям, стоял Обжора. Очень милая картина, если не обращать внимания на выпущенные когти, прижатые уши и совсем не дружелюбный оскал.