огтях Обжоры. Вчера, после отливки, этих отверстий не было. При более тщательном осмотре, по углам обнаружились небольшие, аккуратно выцарапанные кресты, тоже добавленные, уже после выплавки, ради придания пластинке более религиозного вида.
Тщательно осмотрев всё ещё несколько раз и окончательно убедившись, что ровным счётом ничего из написанного понять невозможно, Артур взялся за шлифовку, благо, горсть мелкого речного песка и кусок тряпки лежали рядом.
Так прошло около часа. Шероховатая поверхность, постепенно сгладившись, начала приятно поблескивать. До сияния отполированного клинка или доспеха, ей было ещё далеко, но носить такую уже не стыдно.
Скрипнул люк, негромко фыркнул Уголёк, не то приветствуя Обжору, не то сетуя на потревоженный сон.
– Какая неожиданность. Я думал, вы тут оба спите.
– Не напоминай. – Широко зевнув, Артур сунул под нос подошедшему леопарду пластинку. – Лучше расскажи, что за ересь ты тут написал.
– Ого. Ты и латынь выходит знаешь?
– Латынь? Что? А-а… – Артур встряхнул головой сбрасывая накатившую дремоту. – Так ты это на латыни что ли написал?
– То-есть, всё-таки не смог прочесть. – Констатировал Обжора.
– А ты знаешь, что латынь у нас объявлена языком колдунов, и уже лет сто, как запрещена?
– Честно говоря, впервые слышу. Но это объясняет, почему здесь никто на ней не говорит и не пишет.
– Серьёзно? Как можно годами подслушивать людей и не знать таких общеизвестных вещей?
– О общеизвестных вещах никто не сплетничает. Такое обычно рассказывают в школах или детям, но всё это днём, когда я предпочитаю отсыпаться вдали от людей.
Артур вымученно улыбнулся.
– Может ты ещё и историю появления королевства не знаешь?
Обжора покачал головой.
– Только то, что когда-то было одно большое, а теперь пять маленьких, но почему так получилось, не понял.
– Да-а. Бывает же.
– Может поделишься?
Артур грустно улыбнулся. Его радовала возможность блеснуть знаниями, но вместе с тем, не хотелось рассказывать, ведь ничего хорошего в этой истории он не видел.
– Обязательно. Но сначала… – Артур помахал пластинкой перед носом у Обжоры. – Объясни на кой чёрт ты это сделал.
– Мы оба не сильны в библии. Лучше написать бессмыслицу, чем ересь. А латынь тут никто не знает. Потому её и выбрал. Хотя, это в некотором смысле всемирный язык. Пользуется им и церковь. Королевский указ ведь на церковь не распространяется?
– Не знаю. – Артур в очередной раз зевнул. – Нет наверно. Нет у короля такой власти. Иначе, давно бы инквизицию приструнил.
– Ну вот. Значит, можешь смело говорить, что надписи священник сделал. А если найдётся кто-то знающий латынь, всегда можно свалить вину на колдуна скрывавшегося под личиной священника. Сам-то ты языка не знаешь, подвох распознать не мог.
– Как-то не очень обнадёживает. – Хмуро произнёс Артур. – Твоё творчество точно за заклинание не примут?
Леопард улёгся, выгнул спину и насладившись этим несколько секунд, расслабленно вытянулся.
– Нет. Разве только, совсем безнадёжные фанатики, но таким и повода не нужно. Остальные сочтут бредом сумасшедшего или чьей-то злой шуткой.
– Так, что же ты написал?
Обжора внимательно посмотрел на Артура.
– С твоим неумением врать, лучше иметь возможность совершенно честно ответить, что не знаешь. Тем более, если спрашивать станет инквизиция. Они бывают на редкость убедительными.
Артур помрачнел. Такая перспектива совершенно не радовала, даже пугала, но бросать всё после стольких пережитых невзгод тоже не хотелось. Тем более, давно созрел план, как использовать Обжору по возвращении. Особой надежды на успех он не питал, но всё лучше, чем ничего.
– Ладно. – Артур искоса посмотрел на леопарда. – Возможно, правда, лучше не знать. Всё равно соврёшь, если захочешь и глазом не моргнёшь.
Попытка провалилась, Обжора не стал спорить, убеждать в своей честности. Вообще, сделал вид, будто ничего не заметил.
– Теперь ты рассказывай. Давно хотел узнать, как эта страна докатилась до жизни такой.
Недовольно цокнув языком, Артур широко зевнул, да так, что челюсть хрустнула.
– Может завтра? Опять в сон клонит.
– Не вредничай, хоть вкратце расскажи.
– Ладно. – Махнув рукой, Артур уселся поудобнее. – В общем, лет сто или сто пятьдесят назад, была на этих землях вместо пяти, одна страна. Не империя, но всё же не маленькая. Последний король той страны, завещал своим пяти сыновьям по одной пятой и велел, всё делать вместе.
– Но принцы, естественно, перессорились.
– Нет. Свято хранили завет отца. Говорят, время их совместного правления было лучшим за всю историю.
– Тогда что-же разделило страну?
– Дети. Или, если хочешь – внуки. В общем, не позаботились новые правители передать отцовскую науку собственным отпрыскам. Заполучив власть, те быстро перессорились. Сначала с родителями, а затем и друг с другом. Даже повоевали немного, но ресурсов на долгую компанию ни у кого не оказалось, да и солдаты с родственниками воевать не хотели. Началась мелкая вражда. То обоз соседский ограбят, то караван торговцев не пропустят. Как ни странно, в отличии от дружбы, со следующими поколениями вражда становилась только сильнее, а простому люду, жилось только хуже. Но, вместе с тем, настоящего разделения похоже так и не случилось. За всё путешествие я ни разу не видел серьёзного приграничного поста. Кое-где знать ставит, но то свои, не государственные. И не поймёшь, пять у нас стран или всё-таки одна с пятью враждующими правителями.
– Ничего удивительного. Люди на редкость злопамятны. Не даром христианство так ратует за прощение.
– Ха-х. Да. Сначала сжечь, а затем простить! Но вообще, ты прав, для многих это самая непонятная и неприятная часть. Не раз слышал, как люди сетуют, да и сам, честно говоря, кое кого прощать не собираюсь.
– Это кого же?
– Не твоё дело! – Артур резко встал. – Заболтались! До завтра!
Глава 63
Жизнь вновь пошла своим чередом. Повседневная рутина, сменяемая тренировками. Впрочем, кое-что изменилось. Артур начал регулярно молиться, чего не делал уже почти два года. Ещё он вырезал из дерева крестик, а затем, из обрезков, оставшихся после изготовления пластинки и пары монет, выплавил с его помощью два серебряных. Для себя и Мариши. Свой старый, тоже серебряный, потерял больше года назад. Тогда же окончательно перестал ходить в церковь и молиться. Артур не перестал верить, просто, не до того было. Жизнь превратилась в выживание. К тому же, попросту стыдно являться в таком виде. Куда Мариша дела свой нательный крест и был ли таковой вообще, он не спрашивал, но подарку девочка, без сомнения очень обрадовалась, хоть их и предстояло ещё освятить.
Так пролетело около двух недель. Артур окончательно приноровился к схваткам с Обжорой, благодаря чему тренировки стали заметно длиннее, ведь первые два раунда он теперь стабильно выигрывал, но дальше леопард принимался устраивать мелкие подлости: то хвост под ноги засунет, то усами по носу мазнёт или того хуже, лизнёт в разгар борьбы. Из-за таких выходок Артур не редко терял концентрацию, а затем и равновесие. Это очень раздражало, а ещё больше нервы мотало, никак не проходившее ощущение того, что Обжора, даже проигрывая, продолжает бороться не в полную силу.
***
В то утро, после третьего победного раунда, Артур твёрдо решил заставить наконец леопарда выложиться как следует.
– Мне надоел этот балаган! Борись, как мужчина!
Обжора встал и отряхнулся.
– Что тебя не устраивает? Думаешь, в реальной схватке противники останутся честными, даже когда на кону их жизнь?
– Я не о том! Слишком легко сдаёшься! Я же вижу – ты можешь больше!
– Хочешь, чтобы у меня не осталось сил идти за сеном?
– Я хочу настоящей схватки! Хочу, чтобы ты хоть раз боролся до последнего, со всей скоростью и силой!
– Никогда не сражаюсь в полную силу, если только, это не вопрос выживания. И не смотри так. Если вынудишь, один из нас, почти наверняка умрёт.
– Отказываешься на отрез?
– Не злись, с медведями дерусь примерно также. Никто не заинтересован получать серьёзные травмы, а на тренировке это совсем глупо. Ты уже достаточно опытен и силён, чтобы ни у кого не возникло сомнений в честности победы.
– Ни у кого, кроме меня! Неужели тебе так сложно!?
– Исключено. Я перегреваюсь. Последнюю неделю после каждой тренировки мутит. Впрочем, отчасти дело в погоде. Становиться теплее. Скоро начну сдаваться ещё раньше.
Артур зло сплюнул. Он и сам видел, насколько тяжело становиться Обжоре к концу спарринга. Вот только, чувство уязвлённой гордости от этого никуда не пропало. Чтобы отвлечься, он решил сменить тему.
– Теплеет говоришь? Помниться, вчера с крыши капало. Как там инквизиторы поживают?
– Сегодня много новостей, но давай, чуть позже, когда вернусь с сеном, а то сейчас, либо ты здесь замёрзнешь, либо я внизу от жары помру.
Хмыкнув, Артур кивнул и направился в погреб. Последние дни он почти не мёрз, но ступни за время разговора всё же успели занеметь.
Время тянулось необычайно медленно, Артур несколько раз выглядывал наружу, а затем не выдержав, вышел вместе с Угольком на прогулку. Игры с жеребёнком позволили немного отвлечься от ожидания, а заодно оценить, насколько тот вырос за зиму. Нет, ничего сверхъестественного, просто раньше Артур как-то не обращал внимания. И опять бы наверно не обратил, не врежься Уголёк в него на полном скаку. К счастью, все кости остались целы.
– Веселитесь?
Даже таща за собой гружёные сеном сани, Обжора умудрился подкрасться незаметно. Вместо ответа, Артур задрав рубашку, продемонстрировал быстро наливавшийся краской синяк, почти во всю грудь.
– Впечатляет. Но почему не увернулся?
– Да откуда мне было знать, что всерьёз на таран пойдёт? Небось ты научил!?
– Тебе же боевой конь нужен, способный при необходимости строй прорвать, а не останавливающийся перед любой веткой.