– Да. Нападая, собирался одним махом, загнав когти под рёбра, перевернуть и сразу схватить за горло. При правильном исполнении, это занимает мгновение. Он бы пикнуть не успел. Но, поторопившись лишь поцарапал…
Артур покосился на тело. Пять глубоких порезов, протянувшихся по диагонали от середины груди, до середины спины, названных «поцарапал», хоть и не подразумевали мгновенной смерти, явно не оставляли кабану шансов на выживание. Обжора тем временем продолжал.
–…Быстро перевернуть не получилось. Пришлось, вместо удушения ломать загривок. Это тоже хороший способ, только кричать не мешает, а я шума не люблю, кабаний визг особенно.
– К чему эти подробности?
– Удар моих когтей, как, впрочем, и укус, способны пережить разве что медведь, крупный кабан, лось или им подобные, а промах, зачастую означает лишь более долгую, мучительную смерть.
Артур, ещё раз окинув взглядом кабана, скривился.
– Ну да. Синяками с тобой точно не отделаешься.
– Поэтому, стараюсь никогда не терять над собой контроль, но это не значит, что терпение безгранично.
– Да понял я, понял! Больше не повториться.
– Очень на это надеюсь. – Обжора широко зевнул. – Сам сможешь себе мяса отрезать? А то, меня что-то совсем в сон клонит.
– Отдыхай. Не маленький, справлюсь.
На деле, всё, как обычно пошло наперекосяк. Артур совсем забыл про свежий порез на руке, кроме того, топлива для костра почти не оставалось, а откладывать пополнение запасов было смертельно опасно. В итоге, выдернув из груди кабана меч, он до рассвета бродил в поисках подходящих веток, часто возвращаясь погреться. К разделке туши смог приступить, лишь когда совсем рассвело. Она выглядела немного иначе, чем ночью. Кровь больше не сливалась с шерстью. Перед смертью, бедняга буквально ей обливался. Впрочем, страдания кабана Артура не сильно беспокоили. Оглядев свою одежду, он тихо чертыхнулся. Оттирать пятна, было уже поздно.
Попытка сдвинуть тушу поближе к костру, неожиданно провалилась. Пропитанная кровью шерсть намертво приморозила её к очищенной от снега земле. Немного подумав, Артур, отрубив правую переднюю ногу мечом, оставил её размораживаться у огня, а сам прилёг вздремнуть.
Забыться удалось минут на пятнадцать, затем, костёр начал прогорать, стало холодно. Правда, долгий сон в планы и не входил. Подбросив хвороста, Артур, убедившись, что с кабаньей ноги уже можно снять шкуру, поспешил приступить к готовке.
Получалось скверно. Всё ещё полу замороженное мясо, у открытого огня быстро начинало обугливаться, оставаясь внутри холодным, но отказываться от жаркого пламени в таком мороз, точно не стоило. Пусть подгорая, кабанина жарилось, а Артур, не спеша срезая с поверхности тонкие полоски, с наслаждением ел.
Громко зевая подошёл Обжора.
– Скоро уже полдень. Долго же ты возился.
– Тебе то что? Спи дальше. – Артур тоже зевнул. – Хотя, если выспался, может дальше поедем?
Леопард покачал головой.
– Не выйдет. Меня снег не держит.
– Не понял. Как не держит!?
– Не пугайся. К вечеру съеденное перевариться, станет как прежде. Хотя, обидно конечно, что доесть не удастся. – Обжора тяжело вздохнул. – Кабанчика бросить придётся.
– Зачем же. Найду, как пристроить. Главное, от земли оторвать. Примёрз зараза.
– Не-е, если к вам с Угольком кабан добавится, сани точно не сдвину.
– Проклятье, не подумал. Ну хоть одну то заднюю ногу я могу забрать? Уголёк уже больше половины сена съел, да и мои запасы уменьшились.
– Да хоть всё. Я-то только за. Но если сани сдвинуть не выйдет, сам понимаешь.
– Понимаю.
– Придётся тебя здесь оставить.
Артур удивлённо посмотрел на Обжору, а затем улыбнулся.
– Плохие у тебя шутки. Если скучно, лучше что-нибудь расскажи.
– А может ты?
Артур помрачнел.
– Не сейчас.
– Ладно. Что хочешь узнать?
– Хм. Ну… – Готовых вопросов у Артура не было и в голову ничего не приходило. Он огляделся. – Например… Что ты чувствуешь, когда настигаешь добычу на охоте?
– Горло мне почешешь?
– А?
– Почешешь мне горло, пока отвечаю?
– Торгуешься?
– Конечно. За просто так ведь, почесать не согласишься.
Артур улыбнулся, поудобнее устраиваясь на куче хвороста.
– Только учти, рассказ должен быть интересным.
Леопард улёгся на спину и растянувшись во всю длину, положил голову на колени Артуру.
– Начинаем на счёт три?
– Всё шутишь?
Глава 69
– Что я чувствую, настигая добычу значит? – Медленно начал Обжора.
– Да.
– В последние годы, почти ничего. Унылая рутина. Как ходить в погреб за припасами. Пришёл, задушил, съел. Хотя, этот кабанчик стал исключением. Промах, в сочетании с сильным голодом и усталостью, изрядно разозлил. Даже зарычал, чего обычно стараюсь избегать. Да и поел с большим аппетитом.
– Как-то, не очень интересно.
– Ты чеши, не отвлекайся. Я только начал. Видишь ли, многое в этом деле зависит от обстоятельств. В юности, например, пока был неопытен, считал, что охота нужна исключительно чтобы не помереть с голоду. И, надо сказать, она тогда приносила наибольшее удовольствие. Долгие часы в засаде, многочисленные неудачи, истощение. Порой, даже отчаяние. А потом…
Выпустив когти, Обжора будто обхватил что-то невидимое в воздухе. Зубы клацнули, заставляя Артура отдёрнуть руки.
– Эй! Осторожнее.
Леопард обмяк.
– Какие это были эмоции… Какая борьба… Сколько счастья, когда он наконец перестал сопротивляться… Чеши, не отвлекайся.
– Ты мне чуть пальцы не оттяпал!
– Прости. Такие воспоминания… Больше не буду.
– Ну смотри. – Артур вновь запустил руку в шерсть на горле Обжоры.
– Знаешь, я ведь того молодого оленя, наверно ещё час вылизывал, как лучшего друга после долгой разлуки, кажется, даже жалел, что он не может порадоваться вместе со мной.
– Почему сразу есть не стал?
– Устал слишком.
– Так ты хочешь сказать, что не считал его просто куском мяса?
– Нет. Я уже понимал – у них своя жизнь, свои заботы, радости, печали. А если разобраться, о чём думают, охота станет намного легче. В сытые периоды, даже пытался пообщаться, но не слишком успешно. Всё-таки, для оленей, я всегда в первую очередь являлся воплощением смерти. – Обжора повернул голову, подставляя другую часть горла для почёсывания. – Впрочем, хорошие знакомые среди «добычи» в моей жизни появлялись не раз, но значительно позже, уже после смерти первого хозяина.
– Это того, который сделал твои когти «слишком острыми» и научил говорить?
– Про когти – верно. А вот с речью сложнее. Искусственный голос, вполне возможно, тоже его работа, но обнаружил я эту способность лишь спустя много лет, совершенно случайно, и пользоваться учился самостоятельно.
Артур ненадолго задумался.
– Понятно. Из твоих слов выходит, что удовольствие от охоты получаешь, только когда очень голоден и сильно устал.
– Отчасти ты прав. Усталость делает пищу вкуснее. Однако, для голодного и уставшего, лучшая охота та, которой не было.
– В смысле?
– Падаль. Окажись в тот раз, на месте живого оленя, его пригодный для употребления труп, событие конечно, вышло бы не столь запоминающимся, но радости принесло не меньше.
– Часто ты ешь падаль?
– Не особо. Желающих то хватает. Большинство хищников, между живой добычей и свежим трупом, выберет падаль. Даже кабаны с белками от таких подарков не отказываются. Бывает, олени приходят, но их обычно, просто на солёненькое тянет. Полизать только. В общем, свежий или не слишком протухший труп, привлекает массу самых разных, порой неожиданных гостей. Особенно, если кто-то уже распотрошил.
– Что-то не понимаю. Если охота слишком лёгкая, тебе не нравиться. Если сложная, нравиться, но скорее выберешь падаль. Так?
– Голодная охота, это охота за едой. Не важно, жива добыча, мертва, или никогда живой не была. Важно утолить голод. Причём, когда речь о живой добыче, убийство нужно, лишь для удобства и безопасности. Если жертва жива, но по какой-то причине не может сопротивляться, им не редко пренебрегают.
– Слышал о волках такое, но понять не могу. Зачем такая жестокость? Неужели сложно добить?
– Убийство требует времени, порой, когда добыча особенно крупная – очень много времени, а ведь её в любой момент могут отобрать. Даже мне придётся расстаться с едой, если не смогу затащить на дерево, а волчья стая или матёрый медведь, всерьёз решат отобрать. Выбор невелик. Можно потратить время на убийство, рискуя остаться голодным, или постараться успеть оторвать кусочек от ещё живого тела прежде, чем отнимут.
– Часто так делаешь? – С явной неприязнью поинтересовался Артур.
– Давно уже подобным не занимаюсь. Могу себе позволить. Но, по молодости случалось. Впрочем, если вдруг потребуется убить очень крупного кабана, даже сейчас не стану пытаться его душить. Куда проще, да и быстрее выпустить кишки.
– Быстрее? Опять дурацкие шутки?
– Нет. Кабаны, та ещё морока. Не люблю на них охотиться, но вкусные очень.
– Так с этим вроде, быстро справился. – Артур кивнул на тушу.
– Так он не большой. Почти вдвое легче меня. И то визг поднял.
– В чём проблема то?
Потянувшись, Обжора перевернулся на бок.
– Главным образом, в коротких ногах и почти полном отсутствии шеи. Их трудно повалить, а без этого до горла не добраться. Но даже если получилось, это ещё не конец. Бывает вцепишься в глотку, а он не то, что не затыкается, ещё громче визжать начинает. Ты его и так, и эдак, всё без толку, только крови больше становиться. А потом понимаешь, в зубах нет горла, лишь шкура, да жир.
– Ты же говорил, за загривок можно.
– Можно. Только, кабана крепко держать при этом нужно, или верхом держаться, если совсем огромный. Иначе быстро с клыками познакомишься. Какие у меня когти, сам знаешь. Мне такие приключения ни к чему. Проще по брюху ими пару раз полоснуть и зубами за ляжку держать, пока кровью истекает. Впрочем, всё это по большей части теория. На деле, скорее на мышей охотиться стану, чем с такими связываться.