– Так ты боишься секачей? – Слегка удивлённо уточнил Артур.
– Скорее, глухоты и всеобщего внимания. Это же минимум пара минут непрерывного, разрывающего уши визга. Только очень ленивый медведь не придёт посмотреть. И почти наверняка, любопытный гость будет не один.
Артур с тяжёлым вздохом выбравшись из-под головы Обжоры принялся подкидывать ветки в огонь.
– М-да. Грустно всё это. Совсем мне настроение испортил, а на вопрос толком не ответил.
– А на что ты рассчитывал? Думал, я скажу: – «Свежая кровь пьянит, как крепкое вино» или, «Убивая я с гордостью приношу жертву во славу предков»?
Артур недовольно скривился.
– Вот только, давай без язычества. И вообще, опять уходишь от ответа.
– Между охотником человеком и лесным хищником, есть одно большое отличие. Человек лишь ненадолго приходит в лес за добычей, а мы здесь живём. Другой жизни у нас нет.
– Это и дураку понятно. Но что с того то?
– Хорошо. Давай я тебе ещё одну историю расскажу. Только, на этот раз, ты живот почешешь. Договорились?
– Считаешь, недостаточно мне настроение испортил? – Ехидно поинтересовался Артур. – И ещё наглости хватает, плату требовать?
– Это история о весьма необычном опыте, давшем ответы на многие мучившие меня вопросы.
– Например?
Обжора вальяжно развалился перед заметно уменьшившейся кучей хвороста.
– Почему копытные, имея привычку собираться в стада для безопасности, обладая подавляющим численным превосходством, так редко и неохотно помогают попавшим в лапы хищников сородичам?
Артур пожал плечами.
– Может, мозгов не хватает?
– Они далеко не так глупы, как ты думаешь. Да и пример для подражания имеется. Ведь самки то заступаются за своих детёнышей. Между прочим, не редко успешно отбивают, даже не имея рогов на вооружении. За тысячи лет противостояния, кто-то должен был понять выгоду такой защиты. Но зачастую, травоядные даже не пытаются вмешиваться, предпочитая наблюдать за смертью сородича издали. Если кто-то и приходит на помощь, то очень нерешительно. Всего два, три взрослых оленя с рогами, при желании, без труда обратят в бегство даже матёрого медведя, но отступают перед парой тощих шакалов.
– И почему, по-твоему, так происходит?
– Если просто скажу, вряд ли поверишь.
– Признайся, ты просто хочешь, чтобы я ещё почесал.
Обжора растянулся во всю длину.
– Признаюсь. Очень хочу.
– Ладно. Только, потом поможешь мне собирать веток для костра.
– Легко. Всё равно скоро нужно будет прогуляться.
Артур, усевшись на остатки хвороста, запустил руку в густую шерсть на животе леопарда.
– Ну, и что у тебя там за история?
– Сильно не нажимай, я ещё не всё переварил.
– Хе-х. Не зря я тебя Обжорой назвал.
– Так я и не возражал.
Артур слегка хлопнул по заметно уменьшившемуся с ночи, но всё ещё сильно раздутому пузу леопарда. В ответ, тот громко рыгнул.
– Не тяни, рассказывай.
– Полегче, нетерпеливый.
Глава 70
– Занесло меня как-то, в прекрасную долину. Вечно зелёные луга, тенистые рощи, кристально чистые родники. Наверно, что-то подобное люди представляют, когда говорят о райском саде… – Обжора довольно заурчал и изогнулся, не то от накативших воспоминаний, не то Артур нащупал особенно приятное место.
– Что же ты там не остался?
– Это не от меня зависело, да и место, как вскоре выяснилось, не такое уж райское. При всей красоте, выбраться оттуда было решительно невозможно. Одна радость, вместе со мной оказались заперты олени. Причём, весьма много. Больше, чем смог бы съесть в одиночку, даже каждый день объедаясь, как сегодня ночью.
– Можно только позавидовать.
– Да. Первая пара недель прошла как в раю. Только я и они. Больше никого. Ни хищников, ни другой добычи. Только ел, да спал. Охота… Впрочем, какая это охота? Прогулялся вдоль скал, вспугнул стадо, увидел забегающего в расщелину оленя, зашёл следом. В конце узко, тупик. Оленю даже толком не развернуться, а убойно лягаться как лошади они не умеют. Никакого сопротивления. Прохлада, тенёчек, еда…
– Повезло. Но ты ведь не о своём обжорстве хотел рассказать? Может, олени подкараулили тебя у выхода из расщелины и попытались убить?
– Нет. Спустя время начал замечать, что мои «вкусняшки» стремительно худеют. Вместе с тем, появилось сильное раздражение и навязчивое желание убивать. К тому моменту я уже сталкивался с подобным. Знал, каких дел наворочу, если дам себе волю, знал и как бороться.
– Проснулась твоя кровожадность. – Ехидно заметил Артур.
– Не совсем. Это желание возникает, когда охота даётся слишком легко. Тогда мне казалось, что причина в обычной скуке и решение было соответствующее. Немного проголодавшись, я вновь вышел на охоту, без труда добыл оленя, но вместо того, чтобы просто съесть, долго забавлялся с его телом.
– То-есть, как забавлялся? – Недоверчиво перебил Артур.
– Примерно также, как с сушёным окороком осенью. Убивал снова и снова, самыми разными способами. Кстати, труп в этом деле совершенно не обязателен, даже нежелателен – грязи много. Но ничего другого, пригодного для жевания и разрывания когтями, найти не получилось. В общем, утомившись, уснул с остатками его горла в зубах, а проснувшись, получил ещё одно замечательное развлечение: – «Собери завтрак по частям».
Артур поморщился.
– Какая мерзость. Зачем доводить до такого?
– Считаешь, следовало убить ещё одного? Или может, нескольких?
– Нет.
– Вот и я также думал. Отмываться после таких забав, скажу тебе, то ещё удовольствие. Но главное, результат был достигнут. Желание убивать всё, что движется – исчезло. Я смог спокойно прогуляться по долине и трезво оценить ситуацию.
– Что увидел?
– Если одним словом – пустыню.
– Ты же говорил, там был зелёный рай! – Возмущённо воскликнул Артур.
– Был, пока олени не сожрали всю зелень. А я, наслаждаясь своим личным раем, этого вовремя не заметил. Бедолаги, даже кору с деревьев обглодали, отчего те стали быстро сохнуть. – Обжора сложил передние лапы на груди крестиком, закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Остался лишь плодородный чернозём, насколько хватало глаз, а ещё, олени, дерущиеся не за самок, а за пробивающиеся кое-где молодые побеги.
Повисла тишина, нарушаемая лишь тихим урчанием леопарда. Обдумав услышанное, Артур уточнил:
– Значит, они все умерли от голода?
– Будь всё так просто, я бы не стал рассказывать. Хотя, в тот момент, такое будущее казалось неизбежным. Понимая, что уже через несколько дней самые слабые начнут умирать, а спустя ещё какое-то время, это перерастёт в массовый падёж, я впал в уныние. Затем, представив себя посреди заваленной гниющими трупами равнины, без малейшей надежды выбраться – в отчаяние.
– И что сделал?
– Ничего. Просто лёг и лежал посреди этого кошмара. Полагаю, так прошло около суток.
– Хочешь сказать, всё само решилось?
– Нет. Ко мне подошёл олень. Тощий, напуганный. Глаза выпучены, губы шевелятся. Потянулся к лапе…
– Моля о помощи. – С хохотом закончил за Обжору Артур. – Ты ври, да не завирайся.
– Каждый видит вещи по-своему. Я, например, подумал, что с голоду решил мной полакомиться. Но оказалось, интересовался одиноким стебельком, выросшем рядом, пока я придавался унынию.
– Всего за сутки? Ладно врать то.
– Долина была невероятно плодородна. Осмотревшись, я нашёл ещё несколько ростков под боком. Немного покапав, понял: в земле полно корней, готовых дать новые всходы. Нужно только немного времени. Всего несколько дней покоя и всё вновь зазеленеет.
– Ты решил охранять часть долины от оленей?
– Была подобная мысль, но так, смог бы защитить всего одну рощицу, а этого, слишком мало.
Артур окончательно уверился в том, что весь рассказ Обжоры лишь выдумка, для растягивания собственного удовольствия, но заявлять об этом не стал, делать то, всё равно нечего, а история, хоть и вызывала местами отвращение, казалось интересной.
– Что ты придумал?
– Решил довериться инстинкту, с которым прежде боролся. Начал убивать. Всех. Без разбора. Впрочем, первыми гибли самые истощённые, не способные быстро бежать. Некоторые и не пытались спасаться. К сожалению, я быстро устал, а с приходом усталости, пропало желание убивать, но пара десятков трупов не могла ничего изменить. Пришлось продолжать, пока силы совсем не покинули. Думаю, в тот день убил около сотни.
– А потом, всех их съел. – Ехидно подытожил Артур.
Обжора довольно оскалился.
– Было бы неплохо, но увы. Думаю, я убивал ещё дней пять, а может, даже десять, прерываясь только на короткий сон и лёгкие перекусы. С каждым разом охота давалась всё тяжелее, а жертв становилось меньше.
– Так пять или всё-таки десять?
– Я никогда особо не следил за временем, а тогда, вовсе перестал его ощущать. Засыпая при свете дня и просыпаясь при свете дня, не мог сказать тот же он, или уже следующий. Бойня продолжалась до тех пор, пока долину не накрыл смрад загнивающих трупов.
– Мясо, особенно на солнце, потухает очень быстро. Тут и двух дней не нужно.
– Тухлятина меня не беспокоит, а вот гниль не переношу.
– Почему?
– Был печальный опыт. Угодил в плен к человеку, мечтавшему оживлять мертвецов. Некроманту проще говоря.
Артур улыбнулся.
– Ну да, конечно.
– Он запер меня в клетке, в своём набитом трупами подземелье. Не знаю сколько там просидел, но стоит отдать должное, кормить не забывали, да и от сильно прогнивших тел некромант избавлялся. В общем, терпимо было… Пока хозяин не умер. – Внезапно по телу Обжоры пробежала крупная дрожь. – Тут то и начался настоящий кошмар. Открыть клетку не получалось, тела гнили. Повезло только, что он воду сменил перед смертью. Она быстро испортилась, однако, подарила несколько дополнительных дней жизни.
– Как ты выбрался?
– Гнили не только трупы, но и клетка. Даже моё привыкшее, ещё при первом хозяине к разного рода ядам тело, не выдержав такого испытания на прочность, начало гнить. К счастью, клетка сгнила раньше. Во время очередной отчаянной попытки её открыть, дверца просто вывалилась, а выход из подземелья оказался не закрыт.