Артур улыбнулся.
– Похоже, тебе действительно чертовски везёт.
– Тогда это не казалось таким уж счастливым финалом. Я сам выглядел, как оживший мертвец… Чувствовал себя не лучше… Шерсть облезла, всё тело покрылось язвами, глаза гноились. Почти ничего не видел, не слышал не чуял, не верил, что выживу.
– Сейчас выглядишь вполне здоровым. Должно быть, тебе кто-то помог?
– Чистая вода, немного охотничьей удачи и… Наверно, стоит благодарить первого хозяина, за его эксперименты, сделавшие моё тело выносливее. Без них, вероятно сгнил бы ещё до смерти некроманта и уж точно не смог бы восстановится.
Обжора умолк, наслаждаясь почёсыванием, а Артур задумался. Эта часть рассказа, выглядела немногим правдоподобнее истории про долину, но он отчётливо чувствовал, что у леопарда она вызывает очень сильные эмоции.
– Так, ты боишься гниющих трупов?
– Страх, не совсем верное слово. Скорее раздражение. Если рядом с любимым местом для отдыха появиться гниющее тело, я не сбегу поджав хвост, а постараюсь от него избавиться. Даже расчленю и сожгу если потребуется. Однако, расслабиться пока в воздухе витает запах гнилой плоти не получится. Быстро стану нервным и агрессивным. Знаешь, самое скверное, что для этого достаточно обычной, плохо выделанной шкуры, каких у людей полно.
Артур легонько пнул Обжору в бок.
– Может, тебя и мои сапоги нервируют?
– Они из дублёной кожи, предназначены сдерживать влагу. Такие почти не гниют, да и запах у них уже другой. Хотя, выспаться в мастерской сапожника, скорее всего не смогу.
– Значит, если у меня дома перед камином лежит медвежья шкура, спать на ней не захочешь?
Обжора открыл глаза и посмотрел на Артура.
– Не то, что спасть, постараюсь в дом лишний раз не заходить. Хотя, это вряд ли поможет. У людей всегда есть куча мусора, куда сваливают всё подряд, включая дохлых крыс, кошек и собак. Так-что, дома тебя, в любом случае, навещать буду не часто.
– Но лазить ночью по деревням, это не мешает. Так?
– Точно. Главное, сильно не задерживаться. – Обжора изогнулся, подставляя Артуру другую часть живота и удовлетворённо заурчав добавил: – Что-то мы отвлеклись. На чём я там остановился?
– Убитые тобой олени начали гнить.
– Верно. По сути, я оказался в таком же положении, что в подземелье некроманта. Только, уже совсем без выхода и не один.
– Вероятно, следовало сжечь трупы. – Задумчиво произнёс Артур.
– С огнём я ещё не дружил, да и как его поддерживать? Долина только начинала зеленеть.
– Так, ты убил всех оленей?
– Нет. Возможно, даже не половину, но достаточно, чтобы трава росла быстрее, чем её едят.
– Получается, проблему с голодом ты решил?
Обжора оскалился.
– Одну решил, другую создал. Надо сказать, поначалу немного запаниковал. Но, долина всё-таки не тесная клетка. Есть где развернуться. Первой идеей стало: свалить всё в одну кучу, где-нибудь на окраине. Однако, план вскоре пришлось пересмотреть. Смрада свалка трупов источала не многим меньше, а гнить обещала в разы дольше отдельных тел.
– Неужто закопать додумался? – Иронично поинтересовался Артур.
– Почти. Решил забить ими пару самых больших расщелин в скалах, а потом засыпать камнями с землёй. Потратил на это, около двух месяцев.
– Получилось?
– Лучше, чем было, но хуже, чем хотелось. На противоположный край долины смрад доносился лишь при попутном ветре, однако, у самих расщелин воняло, как в том самом подземелье. Сколько ни старался, гниль снова и снова вытекала наружу.
– Так, сидел бы на другом краю долины. В чём проблема?
Обжора тяжело вздохнул.
– Я тоже хотел так поступить. К сожалению, олени, выбирая между мной и смердящим могильником, предпочитали держаться ближе к могильнику, а он, как ни странно, куда смертоноснее. Сам понимаешь, нельзя было позволить им травиться и болеть попусту. Пришлось самому устроить логово в самом зловонном месте.
– И не побоялся, снова начать гнить?
– Нет. В подземелье, буквально купался в этой гадости и сумел восстановиться. В долине же, мучал главным образом запах. Иногда приходилось прибирать то, что протекало из-под завала, но, по сравнению с вечной бессонницей, это даже не стоит внимания.
– Бессонницей?
– Да. Запахи, напоминающие о том подземелье, вызывают его образ во снах.
– Кошмары, проще говоря. – Перебил Артур.
– Давно уже не кошмары. Просто, очень дурные сны. Будто опять в той клетке, а дверь никак не открывается или открывается, но выхода нет. Есть, впрочем, и настоящий кошмар. В нём я просыпаюсь от зловония. Долго пытаюсь найти источник, а потом обнаруживаю, что это я сам. Полусгнивший оживший мертвец. Когда-то это не на шутку пугало, но за те два долгих года ко всему привык, только высыпаться не научился.
– Ты сказал – два года? Мне не послышалось? – Ошарашено переспросил Артур.
– Или около того. Едва ли трупы успели полностью сгнить за этот срок, но запах перестал просачиваться. – Обжора издал странный звук, что-то среднее, между рычанием и стоном. – Два самых долгих, самых мучительных года в моей жизни. Бесконечный недосып и необходимость постоянно следить за здоровьем оленей. Как же тогда ненавидел этих недоумков, не способных оставаться на одном месте, пока я обхожу долину. Иногда срывался и разрывал какого-нибудь зазевавшегося бедолагу на куски. Впрочем, в тот период ненавидел буквально всё на свете. Одна радость, болели и травились они не слишком часто. Успевал всех подъедать. Правда, порой через силу. Главное, не отдохнуть даже. Набил брюхо так, что из ушей лезет, и вместо долгого здорового сна – дальше на обход.
Артур хмыкнул.
– А кости? Ты же не дочиста обгладываешь. Всё равно вонять должны.
– Почти дочиста, только не обгладываю, а облизываю.
Артур расхохотался.
– Вот оно что, то-то каждый раз кажется, будто ты с меня кожу языком содрать пытаешься. Выходит, не кажется?
– Кожу-то слизывать замучаешься, а вот остатки мяса с костей соскабливать, самое то. Конечно, что-то остаётся, но пахнет не сильно и не долго. Если прикопать немного, то вообще не пахнет.
– Я так понимаю, дальше всё наладилось, остаётся вопрос, как выбрался?
– Не совсем. То-есть… – Обжора широко зевнул. – Я, конечно, смог отоспаться, но проблемы остались. Во-первых, требовалось пересчитать оленей. Мой предел на тот момент был – тридцать два, а их около двух или трёх сотен.
– Тридцать два? – Удивлённо повторил Артур. – Что за странное число?
– Восемнадцать пальцев, два уха, хвост, четыре лапы, четыре клыка, язык и два глаза.
– Забавно. Только ведь, можно ещё на придумывать. Голову, например, не посчитал.
– Безусловно ты прав, но до того момента, столь сложных подсчётов не требовалось. Зачастую, не больше, чем до десяти. Систему изобретал на ходу, частенько сбивался. Усложнив её ещё больше, сделал бы лишь хуже.
– Понятно. Только, зачем вообще считать?
– Это же очевидно, чтобы не допустить нового перенаселения, но в тоже время, самому не помереть с голоду.
– И как ты определил, сколько оленей может прокормить долина? – Озадачено спросил Артур.
– Никак. Подобным вопросом, даже не задавался. Требовалось, чтобы количество родившихся за год, максимально точно соответствовало количеству съеденных.
– Жестокий подход, но всё равно непонятно, как этого добиться.
– Да. Задачка была не из простых. Потребовалось ещё около двух лет на её решение, и олени за это время успели малость расплодиться. К счастью, не настолько, чтобы снова начать голодать.
– Не томи. Небось опять что-то бесчеловечное сотворил.
– Проблемы было две. Первая – моя неспособность их нормально считать. Вторая – непредсказуемость в размножении. Невозможно точно сказать, ни сколько родиться, ни каким будет соотношение полов.
– Пополам примерно. – С усмешкой перебил Артур.
– Примерно, меня не устраивало, но обо всём по порядку. Первую проблему удалось решить благодаря разделению оленей на небольшие стада. В разное время их было от восьми до двадцати. А количество голов в каждом, не переваливало за три десятка. Чтобы не путаться, я собрал запаховые метки всех вожаков…
– Э-э… Мочу что ли?
– Не обязательно, но думаю, эти подробности тебе не нужны. Главное, у меня было по предмету со стойким запахом каждого вожака. Убивая очередного оленя, приносил небольшой камень к соответствующей метке. Осколок со скал, если самец, гладкий камень из ручья, если самка. Иногда попадались погибшие без моего участия. Таких откладывал в отдельную кучку.
– С подсчётами понятно, а дальше то что?
– Дальше… – Обжора тяжело вздохнул. – Дальше тебе не понравиться. Когда самки приносили потомство, я устраивал на него охоту, и останавливался, лишь когда количество оленят совпадало с количеством собранных камней.
– Изверг. Неужели не было другого способа?
– Мой желудок не бездонный, а устраивать ещё один могильник очень не хотелось. Другого способа съедать больше оленей чем обычно, придумать не смог. И не нужно так осуждающе смотреть. Я лишь пытался выиграть время.
– Выиграл?
– Да. За следующие несколько лет, путём проб и ошибок, удалось сровнять число рождавшихся, с числом съедаемых. Заодно выяснил, сколько нужно минимум, и сколько могу съесть максимум. После этого, старался придерживаться среднего значения. Оленят больше не убивал, если только они не заболевали. Когда рождалось больше нужного, съедал чуть больше самок, если меньше, отдавал предпочтение самцам. Таким не хитрым способом, удерживал рождаемость на одном уровне.
– Знаешь, очень похоже на фермерство. – Задумчиво произнёс Артур.
– Правильно подметил. Всё так. Только, проще и честнее.
– В смысле, честнее?
– Я не изображал из себя любящую мамочку или заботливого друга, как это делают фермеры. Олени всегда знали, чем может закончится наша встреча. Впрочем, некоторое доверие между нами, со временем всё-таки возникло.