– Серьёзно?
– Абсолютно. Например, я взял за правило охотится только ночью. Они привыкли к этому и днём позволяли подходить почти вплотную, что сильно упростило подсчёты, а также поиск больных. Бывало, оленята даже пытались со мной играть.
– Страшно представить, что ты с ними за это сделал. – С явной иронией произнёс Артур
– Мне то как раз было в радость. Развлечений, мягко говоря, не хватало. Возражали в основном их заботливые мамы.
– Слушай, я вот думаю, сколько ты там просидел и сколько тебе лет то на самом деле?
Обжора внимательно посмотрел на Артура.
– Разве не считаешь эту историю выдумкой?
– А это выдумка?
– А есть разница?
Артур задумался. По большому счёту, разницы действительно не было. Даже если рассказанное правда, место из истории находилось где-то чрезвычайно далеко. Но одно стало очевидным – Обжора не желал говорить о своём возрасте.
– Нет, но мне по-прежнему интересно, сколько тебе лет.
Леопард недовольно поморщился.
– Я ведь только объяснял, как считать учился. Неужели думаешь, у меня была возможность, или причина, считать прошедшие годы?
– Как минимум, ты старше меня. Это очевидно.
Некоторое время Обжора внимательно изучал лицо Артура, затем, тяжело вздохнул.
– Скорее всего, я старше, даже твоего прадеда. Но это всё, что могу сказать.
Артур усмехнулся.
– Не удивил. Не пойму только, почему так не хотел об этом говорить?
– У людей возраст играет важную роль в иерархии, а я не хочу вести, я хочу идти следом.
Артур фыркнул.
– И из-за этой ерунды, так упрямился? Я давно догадался, что ты старше меня, можешь не волноваться.
Обжора довольно заурчал.
– Вот и славно. Так, я смог объяснить, что чувствую на охоте?
Артур застыл. Вопрос оказался несколько неожиданным.
– Ну-у… Ты выращивал оленей, как фермер, чтобы выжить, но какое это имеет отношение к охоте? Тем более, в открытом мире?
– Условия по проще, а в остальном, всё тоже самое. Человеку это может быть трудно понять, вы благодаря всеядности очень независимы. Нет дичи, можно есть грибы и ягоды, нет ягод, можно вырастить овощей… У хищников такого раздолья нет. Если на моей территории переведётся добыча, всерьёз рискую помереть с голоду. Поэтому, о ней надлежит заботиться.
Артур озадачено почесал в затылке.
– С тобой положим, всё понятно, но ты же пытаешься сказать, что все хищники так делают? Я правильно понимаю?
– Совершенно верно. Конечно, до людей им далеко. Каждый действует в меру своего понимания. Мы боремся с другими «охотниками», стараемся лишний раз не беспокоить добычу, устраивая засаду у источников чистой воды, выжидаем, позволяя напиться, ведь к водопою, на котором не дали попить, стадо не вернётся, не зависимо от потерь, если конечно, он не единственный… Маленьких хитростей, призванных сделать территорию привлекательнее для жизни добычи, чем у соседа – много, а кто особо умом не блещет, вроде хорьков, только на опыт предков полагается.
– Какой ещё опыт предков?
– Знания и умения, полученные с рождения. Проще говоря – инстинкты.
– И какую, по-твоему, «великую» цель преследует хорёк, вырезая всех кур в курятнике? – Ехидно уточнил Артур.
– Инстинкты, по сути, очень просты. Они не объясняют зачем. Лишь подсказывают, что правильно, а что нет. Когда добыча убегает – это правильно. Когда не может убежать – неправильно. В природе, добыча неспособная убежать, почти всегда тяжело больна. Чтобы болезнь не распространилась, таких следует немедленно убивать.
– А курятник тут причём?
– Куры не могут сбежать. Причина, для инстинкта значения не имеет, а умом, хорёк понять происходящее не в состоянии. Другое дело лисы, у них тоже есть этот инстинкт. Его можно заметить у щенков, но взрослая лиса в состоянии распорядиться курятником разумно, и таскать кур по мере необходимости. Хотя, не редко поддаётся жадности.
– Допустим. Но что тогда с волками? Зачем иногда целые стада вырезать пытаются? Хочешь сказать, они глупее лис?
Обжора довольно оскалился. Будто ждал этого вопроса.
– Наоборот. Волки прекрасно понимают, что такое домашний скот. Осознают и войну, которую ведут с ними люди. Такие налёты, не более чем ответный удар. Причём, научились этой подлой тактике, у самих людей.
– Где это они могли научиться? У волков ведь нет скота… – Артур осёкся. – Хочешь сказать…
– Верно. Имея тучные стада в полях, люди убивают огромное количество дичи в лесу. Гораздо больше, чем могут съесть сами охотники или их семьи. Понятие торговли волкам неведомо, так что, единственный простой и логичный вывод: – «Они истребляют нашу добычу, чтобы заморить нас голодом. Нападать на людей открыто, слишком опасно. Поэтому, отплатим им тем-же».
– Это ты у волков узнал или сам придумал?
Обжора помотал головой.
– Нет. Всего лишь вывод из наблюдений. Возможно, ошибочный. Волчий язык недостаточно развит, для разговоров на столь сложные темы. Хотя, внутри стаи, проблем с этим похоже не возникает.
Артур потянулся. Костёр догорал, а хвороста почти не оставалось. Пришло время отправляться за новым.
– Заболтались совсем. Помнишь своё обещание?
Широко зевнув, Обжора перевернулся на живот.
– Помню. Я как раз созрел.
– Вот и замечательно. – Артур встал, но затем вновь повернулся к Обжоре. – Кстати, ты обещал рассказать, почему травоядные не любят защищать друг друга от хищников.
– Разве это теперь не очевидно?
– Вообще-то нет.
– В большом мире, жизнь более многообразна, но, по сути, как в той долине. Наверняка в прошлом было не мало «героев», сумевших надёжно сплотить сородичей против хищников, однако, всех их ждал голод, а следом, раздор или эпидемия. Умом травоядные, конечно, не понимают, почему защищать сородичей плохо, у них нет летописей, чтобы это помнить, не хватит мозгов, чтобы осознать, но этот опыт переходит от предков в инстинктах, требующих не вмешиваться. Как видишь, они тоже от нас зависят. Вообще, отношения между дикими животными куда сложнее и разнообразнее чем может показаться на первый взгляд. – Обжора довольно зажмурился. – Но у людей всё намного интереснее.
– М-да. Сложно. Но кажется, я тебя понял. – Мрачно ответил Артур. – Всё, идём, а то мне придётся с тебя шкуру снимать, чтобы согреться.
– Ха. Ха. Полегче с шутками. Могу и обиться.
Артур не ответил. Они разошлись в разные стороны. В тот день, разговоров больше не было. Вернувшись со сбора хвороста, леопард, немного поев, завалился спать, свалив подготовку к следующему переходу на плечи человека.
Глава 71
Утро пришло незаметно. На этот раз Артур сумел сохранить тепло в укрытии на всю ночь и чувствовал себя хорошо, чего нельзя сказать об Угольке. Жеребёнку жизнь в тесноте давалась очень тяжело.
Пара часов ушла на подготовку саней. Из-за нехватки сена, утепляться пришлось прошлогодними листьями из укрытия.
Всего через полчаса пути вышли на обширное болото. Зимой оно сильно походило на редколесье, но Артуру эти унылые пейзажи были хорошо знакомы. Он и без подсказок Обжоры знал, что внизу замёрзшая трясина.
Несмотря на обещание «похудеть», за прошедшие сутки леопард определённо потяжелел, из-за чего иногда проваливался, зато сил прибавилось, сани стало тащить легче. Да и соотношение веса поменялось в более удобную для путешествия сторону. Поэтому, Артур молча терпел рывки, хоть иногда и подташнивало.
Всё шло неплохо, пока не настало время искать место для ночлега. Прятаться оказалось попросту негде, не то, что норы, коряги приличной не попадалось, все в трясину ушли. Ещё и ветер поднялся. В конце концов, укрытие пришлось копать в скопившемся у одного из засохших деревьев сугробе. От костра вынужденно отказались, так как под снегом скрывался лишь лёд, а разводить в убежище сырость ещё большее самоубийство, чем ночевать совсем без огня. К сожалению, утепления пола привезёнными листьями и накрывания снежной ямы санями, для создания приемлемых условий, оказалось совершенно недостаточно. После недолгого спора, большинством голосов, два против одного, решили греться об Обжору.
Ночь для всех выдалась тяжёлой. Пока Артур с Угольком, прижимаясь к леопарду, пытались согреться, тот изнывал от жары. Все не выспались, но и до смерти не замёрзли. Тем не менее, задерживаться на болоте дольше, чем того требовали обстоятельства никто не хотел.
Ветер за ночь стих. В путь отправились с рассветом, даже не утеплив сани. На сей раз действовали немного иначе. Обжора заметно сбавил скорость, чтобы не перегреваться, а уставая, забирался к замерзавшим Угольку с Артом, чтобы немого отогреть. Так, без длительных остановок, двигались почти весь день, пока болото вновь не сменилось настоящим, густым лесом.
Привал устроили у первого же приличного бурелома, способного обеспечить не только топливом для костра, но и элементарным укрытием. Пока Артур пытался разжечь закоченевшими руками огонь, отправленный на сбор хвороста Обжора, обнаружил заброшенный шалаш, куда перебрались не задумываясь. Едва ли это строение могло защитить от холода, но по крайней мере, в нём почти не было снега и сохранился выложенный из камней очаг, сильно упростивший обустройство. Вскоре, Артур, на пару с Угольком, счастливо грелись у костерка. Правда, сильно подросший за зиму жеребёнок, втискиваясь в непредназначенный для лошадей шалаш, едва его не обрушил.
– Сегодня не утеплялись. Думал, насмерть замёрзну, но как будто, даже легче было. Странно. – Произнёс Артур, глядя в костёр.
– Оттепель возвращается. – Откуда-то сзади отозвался Обжора. – Не сегодня, завтра, начнёт всё таять, и мы застрянем. Одна радость, болото уже позади.
Артур нанизал на палочку, несколько кусочков оттаявшей кабанины.
– Ничего. Мы совсем рядом. Скорее всего это земли Кристофера, а возможно, даже моей семьи.
– Кто такой Кристофер?
Артур сразу помрачнел.
– Мерзкий, жирный, подлый торгаш, скупивший все окрестные земли, кроме владений герцога и моей семьи.