объективно универсальная характеристика.
Как известно, для материалистического мировоззрения характерно рассмотрение материи в качестве субстанции, т. е. реальности, которая все порождает из себя, но сама, как таковая, не имеет причины вне себя (спинозовская causa sui). Естественно, что при таком подходе объект оказывается фрагментом (или частью) этой субстанции. Поэтому проблема взаимосвязи объекта и его атрибутов сводится к проблеме взаимосвязи субстанции и атрибутов.
Согласно метафизическому мышлению, субстанция есть некая особая реальность, отличная от атрибутов и противостоящая им в качестве их носителя. Природа субстанции и природа атрибутов независимы друг от друга. Атрибуты «пристегиваются» к некоторому абсолютно неизменному «ядру», являющемуся их носителем. Поэтому если абстрагироваться от них, то субстанция не исчезнет. Таким образом, метафизическое понимание субстанции заключается в отождествлении ее с универсальным и неизменным субстратом[26]. Независимость природы такого субстрата от природы атрибутов особенно ярко проявляется в том, что с одним и тем же субстратом разные философы-метафизики связывают различные атрибуты. Существенно подчеркнуть, что носитель атрибутов, рассматриваемый ими в качестве особой реальности, обязательно должен быть неизменным; изменение атрибутов не затрагивает его природы, ибо изменяться может только то, что имеет какие-то характеристики, а у такого носителя, рассматриваемого в чистом виде, нет никаких характеристик.
Диалектическое понимание природы субстанции состоит прежде всего в том, что субстанция как носитель атрибутов изменчива. Последнее, однако, возможно лишь В том случае, если субстанция не есть нечто противостоящее атрибутам, а реализуется через систему атрибутов, качественно отличную от каждого из них, от любой группы атрибутов и от всей их совокупности.
Принцип взаимозависимости объекта и его атрибутов опирается на диалектическое понимание субстанции и означает, что объект не есть нечто независимое от его атрибутов и противостоящее им, а реализуется через систему своих атрибутов, или, говоря словами Маркса, выступает как «единство многообразного»: «Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного»[27]. Подобно экономическим категориям атрибут «не может существовать иначе, как абстрактное, одностороннее отношение уже данного конкретного живого целого»[28]. В то же время принцип взаимозависимости объекта и его атрибутов предполагает зависимость не только объекта от атрибутов, но и атрибутов от объекта. Последнее означает, что объект как «единство многообразного» не сводится ни к одному из атрибутов, ни к какой их группе и даже совокупности присущих ему атрибутов. Содержание каждого атрибута зависит от характера той системы атрибутов, компонентом которой он является, и, следовательно, зависит от природы объекта как целого. Положение о взаимозависимости природы объекта и природы его атрибутов включено В. И. Лениным в число основных элементов диалектики[29].
Из взаимозависимости объекта и его атрибутов вытекает важный методологический вывод: чтобы познать объект, надо его сначала подвергнуть анализу, т. е. мысленно разложить на составляющие его атрибуты, а затем мысленно синтезировать из этих атрибутов (единство анализа и синтеза). Мысленное «расщепление» объекта на его атрибуты Маркс назвал «движением от конкретного к абстрактному», мысленный же синтез его из атрибутов — «движением от абстрактного к конкретному». Очевидно, когда атрибут мысленно отделяется от других атрибутов, он становится абстрактным понятием, т. е. категорией. В связи с этим возникает проблема взаимоотношения атрибутов и категорий.
Атрибуты и их взаимосвязь отражаются в философских категориях и в их взаимосвязях[30].
Итак, вторая ступень в определении предмета материалистической диалектики состоит в следующем: в качестве такого предмета выступает не бессодержательный объект, а такой, который реализуется через систему многочисленных атрибутов.
3. Принцип противоречивости объекта и его атрибутов
Так как объект имеет множество различных сторон, то анализ его можно проводить различным образом. При одном способе анализа объект может быть разложен на два абстрактных компонента, при другом — на три, при третьем — на шесть и т. д. Может создаться впечатление, что результаты анализа зависят не от природы объекта, а от субъективного произвола исследователя. Однако это не так.
Чтобы анализ позволил выявить природу самого объекта, надо доводить его расчленение до обнаружения не. только различных, но и противоположных компонентов. Гегель писал: «Но мыслящий разум заостряет, так сказать, притупившееся различие разного, простое многообразие представления, до существенного различия, до противоположности»[31]. Дело в том, что противоположность есть крайняя степень различия, поэтому только различие, доведенное до противоположности, является законченным (завершенным). При этом особый интерес представляет выявление таких противоположностей, которые противоречат друг другу и потому исключают всякое (существующее наряду с ними) третье. Таким образом, только «расщепление» объекта на противоположности[32] обеспечивает наибольшую полноту и глубину анализа: «Раздвоение единого и познание противоречивых частей его… есть суть (…одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики»[33].
После того как объект подвергся указанному анализу, в результате которого он распался на фундаментальные противоположности, возникает проблема анализа каждой из выявленных противоположностей (в «чистом виде», по выражению Маркса). Естественно ожидать, что наибольшая полнота и глубина анализа будет достигнута, если эти абстрактные компоненты будут подвергнуты в свою очередь аналогичному анализу и у них будут выявлены «свои» противоположности, и т. д. Очевидно, что такой анализ не может продолжаться до бесконечности; он может быть доведен до абстракций, которые являются предельно простыми в рамках существующей практики («наиболее тощие абстракции», по выражению Маркса). Их простота, конечно, относительна; тем не менее на данном уровне развития практики она существует.
Принцип противоречивости[34] объекта и его атрибутов гласит: характер получаемых противоположностей не зависит от воли и желаний исследователя, и это обусловлено тем, что объективная взаимосвязь атрибутов имеет полярный характер (как объект, так и каждый из его атрибутов являются единством противоположностей, и это единство существует до, вне и независимо как от знания, так от человеческой деятельности)[35]. Характеризуя значение указанного принципа в системе материалистической диалектики, В. И. Ленин писал: «Вкратце диалектику можно определить, как учение о единстве противоположностей» [36].
Из данного принципа вытекает следующий методологический вывод: если анализ объекта в своей развитой форме имеет полярный характер, то и синтез должен быть полярным, иначе будет нарушено единство анализа и синтеза. Это значит, что познать единство противоположностей как объекта, так и его атрибутов можно, только «пустившись в обратный путь» (Маркс) и мысленно синтезировав те противоположности, которые были получены в ходе анализа.
Каково же конкретное содержание тех противоположностей, на которые «раздваивается» («поляризуется») объект? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть конкретные случаи полярного анализа конкретных объектов в разных сферах познания и выделить то сходное, что есть в результатах такого анализа. Особое значение в этом отношении приобретает сравнительный анализ истории формирования научных теорий во всех сферах научной деятельности. Обобщение результатов такого анализа показывает, что наиболее сложными (наиболее «конкретными», по выражению Маркса) противоположностями, на которые «раздваивается» объект, являются явление и сущность. Это неудивительно, если учесть, что полное познание объекта складывается из описания и объяснения. Описание объекта есть познание его со стороны явления (так называемый феноменологический подход), а объяснение — познание со стороны сущности (так называемый нефеноменологический подход). Именно это обстоятельство имел в виду Платон (а вслед за ним и Аристотель), когда говорил, что «наука начинается с удивления». На несовпадение явления и сущности указывал также Гегель. Маркс резюмировал ту же идею так: «…если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня»[37].
Следует обратить внимание на то, что атрибуты объекта при одинаковой общности обладают разной степенью сложности. Действительно, такие атрибуты объекта, как, например, явление и изменчивость, не могут иметь разную степень общности, ибо соответствующие понятия применимы ко всем без исключения материальным объектам, т. е. любой материальный объект, вообще говоря, является и изменчив. В то же время атрибут «явление» более сложен, чем атрибут «изменчивость», поскольку явление содержит изменчивость, но не сводится к последней. Например, переход тепла от участков физического тела с более высокой температурой к участкам с более низкой температурой (т. е. изменение температуры тела) есть некоторое явление. Но и состояние теплового равновесия (т. е. неизменность температуры тела) тоже есть некоторое явление. И переход тела из неравновесного теплового состояния в равновесное — тоже явление. Следовательно, явление в общем случае заключает в себе как изменчивость, так и неизменность.