Куда сложнее отпрепарировать душу.
Но я не трушу.
Я привык.
Волшебное насекомое! — охота была недолгой —
Тренированный острый глаз и надежный сачок —
Но сколько
Тщательно я готовил последний удар!
Сколько, сколько, сколько раз выпускал на волю
Пойманный экземпляр!
(Тише! Его я вижу.
Главное — не спугнуть!)
Все это в рамках закона — не надо бежать
к телефону.
Я не злодей — я очень серая личность,
Я — просто коллекционер.
Рикки-Тикки-Тави
Он еще жив, красноглазый мангуст, мой друг.
Он среди нас, но об этом не знает никто.
В бархатной шубке Рикки-Тикки-Тави невидим,
Рикки-Тикки-Тави неслышим,
Рикки-Тикки-Тави скользит на мягких лапах.
Сна и покоя Рикки-Тикки-Тави не знает,
Рикки-Тикки-Тави в движенье,
Рикки-Тикки-Тави спешит туда, где нужен.
Вечером теплым и чудным на душе хорошо,
и поверить трудно в то, что опасность рядом,
и всегда может вдруг что-нибудь случиться,
ведь зло только и ждет, когда наступит ночь.
Крепок твой сон, и вползает змея в твой дом —
Капельки зла, словно яд, на зубах блестят.
Но не пугайся — Рикки-Тикки-Тави все видит,
Рикки-Тикки-Тави все слышит,
Рикки-Тикки-Тави всегда хранит покой твой.
Зло обезвредить Рикки-Тикки-Тави сумеет,
Рикки-Тикки-Тави успеет,
Рикки-Тикки-Тави всегда приходит первым.
Солнечным утром ясным ты найдешь труп змеи
под своим диваном и, овладев собою, все поймешь,
и тогда перехватит дыхание от сознания,
что ты висел на волоске…
Жив и здоров ты — Рикки-Тикки-Тави доволен
Рикки-Тикки-Тави спокоен,
Рикки-Тикки-Тави не ждет вознагражденья.
Радость победы Рикки-Тикки-Тави быстро забудет,
Рикки-Тикки-Тави снова в движенье,
Рикки-Тикки-Тави спешит туда, где нужен.
Словно напоминанье, кожа змеиная над твоим диваном.
Взглянешь порой случайно, думаешь, это вновь вряд ли
повторится. А Рикки опять в движенье, он спешит, как
всегда, туда, где нужен, Рикки готов к сраженью…
Рикки готов к сраженью, он прекрасно знает,
что зло только и ждет, когда наступит ночь…
Эрекция
Я в одиночестве долго пылал,
Руки мои — раскаленный металл,
Плавятся стрелки огромных часов,
Но заперты двери твои на засов.
Я иду к тебе, как пожар,
Пламя лижет твои окна,
Плавит сердце твое мой жар,
Лопнут в окнах твоих стекла.
Слишком ты долго играла с огнем,
Видя лишь искорку слабую в нем.
Вырос огонь, вместе с ним страх —
Он мечется в точкою ставших зрачках.
Я иду к тебе, как пожар,
Пламя лижет твои двери,
Плавит сердце твое мой жар,
Запах едкой стоит серы
Я иду к тебе, как пожар,
Пламя лижет твои ноги,
У порога долго я ждал.
Я устал. Вышли все сроки.
Угоден всем, но не себе
Он забыл свои крылья
Под сиденьем автобуса.
Был он пьян иль рассеян?
Не одно, так другое.
Но рогатые ангелы
Неуклюжие лопасти
Подберут и низвергнут
Его как изгоя.
И тот, кто верит, что, теряя
Подарок гордого ада,
Милость бледного рая
Приобретает,
Угоден всем, но лишь не себе.
Угоден всем, но лишь не себе.
Отречением жизнь свою продлевая,
Безумный он пьяница,
Что меняет литр вина
На три литра воды.
Но, если он все-таки истинно верит
В иудину ценность крылатой потери,
Кто знает, возможно, он будет
Пьян.
Я и мой друг
мы жили в кругу: я и мой друг,
витая в нем, как заколдованный звук,
отражаясь от стен, которые вдруг
вставали за метр от пропасти
мы лелеяли круг, как свою колыбель —
в нем всегда за апрелем начинался апрель,
и каждая щель понималась как цель
нагадить уверенной юности
я и мой друг знали все про Луну,
писали сценарий послезавтрашнему сну
и шли на прогулку, как на войну —
три плевка через левое
это было признание трех величин,
составляющих магию юных мужчин,
результат результатов и причина причин
в этой троице были за целое
мы искали все три, не ведая сна:
снисходительность женщины, смелость вина
и третье — то, для чего имена —
не более, чем заклинания
и мы их находили, и жизнь была,
как матери наши, преступно добра,
но мы были во власти капризного зла
и считали наш клад подаянием
и был вечер — был вечер не хуже других,
и мы очень легко отыскали двоих
и пришли на квартиру знакомых своих
поджидать наступления третьего
мы сидели и пили, прошел битый час,
и тревога волной накатилась на нас,
луч надежды явился на миг и погас,
нас залили холодные сумерки
мы видели женщин, мы пили вино,
но мы потеряли третье звено,
и терялась уверенность в том, что оно
не было так и прежде
и мне показалось, что в двери звонок
а друг закричал: посмотри на восток!
…я еще успел посмотреть на восток
и увидеть то, что он видел
а потом налетело, скрутило, смело
треснул круг, разбросав прямо в лица стекло
я пытался прикрыть своим телом его,
но друг был прекрасной мишенью
я был вязок и сложен — ажурный металл —
я еще сохранялся — искрил, но стоял —
я хотел уцелеть, потому что я знал —
это может окончиться чем-то…
и когда все утихло, угасло, как день,
я увидел его распростертую тень
и какое-то чувство: скорбь или лень
или то и другое вместе
и я встал на колени, но плакать не смог
я смеялся, шепча: да простит тебя Бог…
и в пыли отыскал тот амбарный замок,
которым наш круг замыкался
затем был простой изумительный дождь
я был потрясен — татуированный вождь
когда краску всю смыл его ласковый нож,
обнаружив обычную кожу,
я снял боевую кольчугу юнца,
и кольцо волшебством отделил от кольца,
и рассеял по ветру остатки свинца,
и поставил часы на сегодня
«Этой ночью машины в гараж не вернутся назад…»
Этой ночью машины в гараж не вернутся назад:
Этой ночью машины делают, что захотят.
Этой ночью они удалятся на Пляжи Машин,
Где теплый бензин лижет подошвы шин.
Этой ночью в тиши тормоза не скрипят,
асфальт не шуршит.
Этой ночью никто острой вспышкой металла
не будет убит.
Этой ночью очистится воздух уже навсегда,
И улица будет мертва, как спина старика.
Ты научил их всему, чему мог,
И машинам больше не нужен их бог.
Ты не успел научить их любить,
Но это вполне понятно…
Этой ночью машины поедут плясать рок-н-ролл.
Этой ночью машины научатся пить солидол.
Этой ночью машины откроют, что были наги,
И начнут размножаться ускоренным темпом.
Этой ночью машины напишут свой Ветхий Завет.
Этой ночью машины пройдут в свой
Верховный Совет.
Этой ночью машины поспорят про сюрреализм
И, быть может, даже придумают свой коммунизм.
Этой ночью машины куда-то ведут на расстрел
Десять тысяч машин, чей мотор устарел.
Этой ночью машиной подписан закон
«Относительно лиц
с органической кожей…»
Ты научил их всему, чему мог,
И машинам больше не нужен их бог.
Ты не успел научить их любить,
Но и это понятно тоже…
Автоэпитафия
Мы били того, кто, купив «Жигули»,
Слушал коммерческий джаз.
Теперь он сменил их в двенадцатый раз,
А слушает только нас.
Пускай торжествует правда,
А ложь на морозе дрожит,
Но правда — всего лишь названье
Для самой приемлемой лжи.
И я хочу спросить всех усталых борцов,
В конце-то концов:
«Что сделали вы для могущества струн,
Для победы своих же идей?»
Вы занимались нанайской борьбой
Порою с самими собой, но…
Маты убрали, а судьи ушли —
Пора покупать «Жигули».
Кто я?
встречи слова обсужденья
люди с паяльниками
люди с пишущими стиральными
швейными электронными машинками
машинами машинищами
школа мимики жеста
вооружение в никуда
вопросы из ниоткуда
ответы
тренировка перед зеркалом
с чужими очками
школы школки университеты