тобы угрожать его существованию.
При мысли об этом восторг его только возрос. Он получил такую возможность спокойно питаться и жиреть своим специфическим образом!
Глава III. Нечто
ЯН поднял Сильвию на руки. Она лежала обмякшая, безжизненная, едва дыша. Он осторожно положил ее на кровать. С трудом нащупал пульс. Она лежала, очень похожая на спящую маленькую девочку.
Но Ян понимал, что это не обычный сон. Это, скорее, был какой-то эмоциональный шок. «Оно настигло нас», — прошептала она и подосадовала, что отвлеклась и не заметила его прибытия, — чем бы ОНО ни являлось. А затем упала.
Ян знал, не понимая, откуда ему это известно, про глубинные центры ее мозга взбудоражены и именно это привело к эмоциональному шоку.
Ян осторожно направил свои мысли прозондировать ее сознание. С тех пор, как они познакомились, не было ни единого раза, чтобы его мысли не получили мгновенный ответ от нее, и не было ни разу, чтобы он не сумел с ней связаться.
Но вот теперь это случилось.
Его зондирующие мысли словно наткнулись на стеклянную стену.
Ян почувствовал, как в груди начинает расти паника. Неужели она мертва? Мысли панически заметались в голове. Но Сильвия все еще дышала, Ян видел, как медленно поднимается и опадает ее грудь. Значит, она жива. И при мысли об этом паника улеглась. Ян снова попытался вступить с Сильвией в телепатический контакт.
И снова ему это не удалось.
Это был ужасный момент для Яна Мартина, возможно, самый ужасный, какой был в его жизни. Жизнь его в значительной степени наполнена этой девушкой. Без нее жизнь утратила бы свое значение. С нею же мир был замечательным местом, полным радости, интереса и, почему-то, спокойной музыкой. Без нее — Ян предпочел не думать о том, какой будет жизнь без нее. Но он не мог дотянуться до нее, не мог связаться с ней.
Что-то поразило ее, очевидно, то самое, что поразило поющих?
Эта мысль сама по себе была мучительной.
Он сидел на кровати, не слыша звуков в ночи. Где-то вопили сирены «скорой помощи». Ян ничего не слышал. Где-то кричали голоса. Он знал о них, но его внимание было полностью сосредоточено лежащей на кровати девушке.
Он стал тихонько говорить, используя технику, которой было, по меньшей мере, два века.
— Ты слышишь меня.
Эту фразу он повторял снова и снова:
— Ты слышишь меня. Ты слышишь меня. Ты слышишь меня...
Он знал, что уши Сильвии улавливали эти звуковые волны, поэтому она до какой-то степени воспринимала его слова. Но как глубоко проникал его голос? Этого Ян не знал. Он мог бы достигнуть глубинных центров в ее мозге, и Сильвия могла бы услышать его.
Могла бы. Но вот слышала ли она его на самом деле?
— Ты можешь дышать глубже, — продолжал Ян.
Эту фразу он тоже повторил много раз, не отрывая взгляда от ее груди. И медленно, почти неощутимо он заметил отклик. Сильвия постепенно начала дышать глубже.
При виде этого Ян воспрянул духом. Она откликается на его голос. И он пошел дальше.
— Теперь ты можешь проснуться, если захочешь...
ПЕРВЫМ ОТВЕТОМ было дрожание век. Затем открылись глаза. На мгновение в них промелькнул ужас, память о том, что пришло из глубин подсознания. Затем Сильвия окончательно пришла в себя, и ужас исчез. Ян почувствовал, как у него зачастил пульс. Сильвия проснулась! Она жива! Она вступила с ним в контакт! Он крепко обнял ее, принялся гладить и похлопывать по спине. Она не плакала, даже не прождала, потому что совсем не боялась. Она лишь крепче прижалась к нему, потому что Ян был ее защитой, защитой и безопасностью.
— Что ты почувствовала, Сильвия, перед тем, как упала в обморок? — теперь Ян легко вступил с ней в телепатический контакт.
— Нет слов, чтобы описать это. Нечто.
— Откуда оно появилось?
— Не могу сказать. Откуда-то.
— А что оно делало?
По телу Сильвии пробежала дрожь.
— Питалось.
— Питалось? — Мыль Яна была резкой. — Кем?
— Теми, кто умер. Этот не питание в том смысле, в каком мы его понимаем. Оно использует его в другом смысле, они питается энергией человеческого тела.
Ян помолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Его ум был занят эти. Очень занят. В природе существует общий закон, что одна форма жизни должна питаться другой формой жизни. Этот закон действует для всех, от многоклеточных организмов, до примитивных одноклеточных и растений, которые питаются первичными веществами: молекулами, атомами, может, даже элементарными частицами. Но, очевидно, возможен и энергетический обмен, при котором одна форма жизни поглощает энергию, создаваемую другой формой жизни.
Отсюда логически вытекает, что может существовать такая форма жизни, которая может извлекать энергию напрямую из человеческого тела.
От этой мысли по спине Яна Мартина пробежал холодок.
— Что... что случилось там, снаружи? — прошептала Сильвия.
— Бергсон пошел посмотреть, — ответил Ян.
А глазах Сильвии появились слезы.
— Я чувствую себя очень виноватой перед ними, — сказала она. — Я ведь знала... знала...
Она пыталась попросить прощение у мертвых. Ужас темноте, ужас пропасти, в которую канули жизни людей, которые только что весело пели весенней ночью. И внезапно они рухнули в темную пропасть. Они жили. Теперь были мертвы. Ни Яну, ни Сильвии не нужно было выходить из дома, чтобы понять, что произошло. И Бергсону тоже не нужно было никуда идти, чтобы получить информацию. Он пошел узнать, чем может помочь.
Раздался тихий стук в дверь. Ян пошел открывать. Вошел Бергсон.
Пожилой ученый, казалось, очень состарился за то короткое время, на которое выходил. Лицо его было бледным, на лбу блестели бусинки пота, походка утратила обычную упругость. Ян протянул ему руку. Бергсон с благодарностью оперся на нее. Ян помог ему дойти до кресла, в которое старик буквально упал.
Мгновение он сидел, опустив голову и закрыв руками лицо. Затем с видимым усилием выпрямился.
— Так плохо? — тихо спросил Ян.
— Еще хуже, — сказал Бергсон. — Я ничего не мог там поделать, поэтому просто ушел. — Он посмотрел на Сильвию. — У тебя есть какая-нибудь информация?
Сильвия быстро пересказала то, что уже рассказала Яну. Старик молча слушал.
— Питается? — задумчиво протянул он, когда Сильвия закончила. — Похоже на то. Покойники там выглядят так, словно из них мгновенно была высосана жизненная сила. Что-то начало питаться нами. — Лицо его передернулось, исказилось и стало выглядеть очень несчастным. — И мы понятия не имеем о том, что это такое, откуда оно прибыло и как это делать. — Он опять тяжело вздохнул. — Нужно позвать на помощь. Нужно позвать всех, кто сможет приехать. — Он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Ян и Сильвия смотрели на него. Они знали, что сейчас происходит. Из самых дальних уголков Земли, из Токио, Абердина, с равнин Индии и баскских деревень в Пиринеях вызывал Бергсон Бранни.
Вызывал, чтобы вместе встретить угрозу, пришедшую из ниоткуда.
Через несколько минут Бергсон открыл глаза. Казалось, он получил силу и решительность.
— Шмузу прилетит ближайшим рейсом, — сообщил он. — Нет никого, кто был бы лучше, чем Желтый Будда. Барквелл уже едет. У этого шотландца есть какие-то идеи. Остальные на мыслесвязи и прибудут сразу же, как только в них возникнет необходимость. Джофред оскорбил меня. Этот проклятый австриец, видите ли, хочу знать, что может такого случиться, с чем не смогут справиться трое-четверо из нас. Он намекнул, что я просто старый, немощный сборник изречений, черт подери! — Бергсон издал язвительный смешок. — Шмузу и Барквелл будут здесь завтра...
ШМУЗУ БЫЛ низеньким, вечно улыбающимся толстячком. Глядя на его доброжелательное, но непроницаемое лицо, складывалось впечатление, что ничто не может нарушить его равновесие и хладнокровие.
Барквелл, напротив, был высоким и стройным, суровым человеком со строгим лицом. В нем чувствовалась какая-то внутренняя сила, которая никак не проявлялась внешне. Он был одним из лучших специалистов в мире по ядерной физике, как и Шмузу, который был один из лучших в мире экспертов по структуре и исследованиям силовых полей.
Бергсон встретил их в аэропорту и отвез в отель.
Над городом Ньюпортом висел страх. Все телепередачи были заполнены подробностями о гибели студентов. Университетские власти вызвали лучших в мире медиков. Врачи осмотрели и вскрыли тела, зондировали, взвешивали, проводрши всевозможные анализы, но так и не могли сказать ничего, кроме того, что эти люди мертвы. Пиво, которое они пили, было проанализировано вплоть до последней молекулы, и тоже безрезультатно.
Бранни не вмешивались во все это. Они готовились к проведению собственного расследования. Арендовав помещение, они развернули свою лабораторию. То, что они собирались исследовать, в корне отличалось от того, что изучали врачи.
Они собирались исследовать мозг молодой женщины.
Сильвия лежала на кровати с проводами, присоединенными к десятку точек на ее черепе. Провода также были присоединены к ее запястьям, шее, лодыжкам, и все они уходили в недра сложного устройства, занимавшего почти всю небольшую комнатку. Ян Мартин сидел возле нее.
— Независимо от того, что это было, — пояснил Бергсон, — оно убило тех людей, и, когда вы обнаружили его, ударило по тебе. То, что убило студентов, должно было оставить следы в твоем мозге.
Это подтверждается тем, что ты потеряла сознание. Если мы сумеем обнаружить эти следы, то, возможно, сможем узнать что-то о силе, убившей студентов. — Он помолчал, затем медленно продолжал. — Все обычные методы исследований уже были проведены и не дали результатов. Поэтому мы просто обязаны провести это. — Он мельком взглянул на Сильвию. — Боишься, моя дорогая?
— Кончено, — попыталась улыбнуться Сильвия. — Но нам все равно нужно остановить его.
— Мне нравится такая храбрость, — улыбнулся ей Бергсон. — Если исследования начнут причинять тебе боль, то просто скажи об этом, и мы прекратим.