Поскольку Венера, примитивный, свежий мир, неорганизованный, висела в пространстве, как созревший персик, военные умы Внутренних Планет, возглавляемые генералом Рэмси, подозревали, что «они знают, где ударит первая молния».
И они принимали все возможные меры, чтобы встретить и отразить этот удар.
Прячась в густых облаках Венеры, четыре больших корабля курсировали по орбите вокруг Скрытой Планеты. Конструкция этих кораблей была очень необычна. Практически, они являлись летающими генераторами, громадными электростанциями. Огромное количество энергии было необходимо для переброски транзита — мгновенного перемещения живой и неживой материи. И корабли должны были поставить часть этой энергии.
Также они были передвижными релейными точками, через которые мог быть направлен транзит туда, где был необходим.
На Земле, на Луне и на Марсе транзитные передатчики располагались в больших зданиях, содержащих оборудование и работников. Люди и техника — мощные скорострельные бронемашины, которые могли пересекать болота, плавать в реках или пробираться через самые плотные джунгли, могли идти в такие здания непрерывным потоком.
Это и был транзит.
Транзит для людей был новой идеей. Они узнали о нем, на горе себе, от созданий, называющихся Тезанни. Узнав, что такое существует, была мобилизована целая армия ученых, которые должны были открыть, как это действует и создать подобное. Усилия ученых увенчались успехом. Результаты их работ можно было увидеть сейчас на Земле, на Луне, на Марсе и на четырех кораблях, круживших над Венерой.
Но ни ученые, ни военные специалисты не могли знать точно, куда собирается ударить молния.
И пока это не узнают, огромный комплекс людей и машин, составляющий транзит, стоял без дела.
— ЭТО ДЖОН ХУБЕР, — сказала девушка. — Он бродячий торговец.
— Рад видеть вас, мистер Хубер.
Старший Карсон был шишковатым и скрученным, как дерево, которое противостояло многим бурям, или как старый космонавт, потративший жизнь на полеты в космосе, а теперь удалившийся доживать остаток жизни в глуши, подальше от цивилизации, зная, что суровая жизнь в джунглях никогда не сможет быть более трудной или опасной, чем его работа в космосе. Рукопожатие его было крепким и дружелюбным.
— Мистер Хубер хочет переночевать у нас.
— Рад, что могу составить вам компанию.
— А это конверс Хатор.
Вежливости ради Карсон пытался притвориться, что не замечает змею в двадцать футов длиной, которая проследовала за его дочерью в дом. В качестве приветствия, Хатор раскрыл щитки и высунул щупальца. Старому космонавту стоило немалых усилий, чтобы решиться обменяться рукопожатиями со щупальцем, но он справился со своей задачей.
— Рад видеть вас, Хатор. Я слышал о конверсах, но никогда не встречал никого из вас. Я думал, что ваша раса на Венере уже вымерла.
— Нет, мы еще не вымерли, — ответил Хатор, достал свою трубку, одолжил табачок у Хатора и щелкнул зажигалкой.
Старый космонавт уставился на него круглыми глазами.
— Двадцатифутовая змея курит трубку у меня в доме! Подумать только! — сказал он.
— Вы привыкнете к Хатору, — сказал ему Хубер. — Его внешность слегка шокирует, но зато у него добрая душа.
Карсон проявил большой интерес к Хатору. Конверсу пришлось потрудиться, отвечая на его вопросы. Телепатически он пожаловался об этом Хуберу.
— Все в порядке, — сказал ему Хубер, так же мысленно. — Ты прирожденный лжец, а ложь старому космонавту не превысит твои способности.
— Если у меня и есть талант в этой области, то я перенял его у вас, людей, — ответил Хатор. — Джон, что мы здесь делаем. Где-то неподалеку шарятся Тезанни.
— И ты можешь сказать мне, где именно?
— Нет. Я уже говорил тебе. Они или прячутся, или прикрыты экраном, или и то, и другое. Но они где-то недалеко.
— Этого недостаточно. Мне нужно точно знать, где. Продолжай попытки определить их местоположение.
На улице опускались быстрые венерианские сумерки. На кухне, погремев горшками и тарелками, девушка объявила, что ужин готов. Оба мужчины с удовольствием поели, но Хатор отказался от еды, потому что у него был иной рацион. Карсон тут же заинтересовался этим.
— Вы уверены, что не будете этот стейк из игуаны? Они очень вкусные. Я собственноручно подстрелил игуану нынче утром в джунглях.
— Большое спасибо. Я уверен, что они хороши, однако, я не ем мяса, — ответил Хатор и мысленно сказал Хуберу: — У вас, людей, есть каннибалы! Так вот, если бы я съел стейк из игуаны, то почувствовал бы, будто ем собственного кузена. — Вместе с мыслью пришло чувство сильного отвращения.
— Я и не знал, что ты кузен ящерице, — ответил так же мысленно Хубер.
— О, замолчи!.. Джон, снаружи люди.
— Ну и что? В этой деревне живут люди.
— Но эти люди... Джон, здесь что-то не так.
Едва он успел договорить, как на дверь обрушился мощный удар. Рука Хубера нырнула в карман, где лежал маленький, но мощный пистолет, стреляющий пулями. Карсон, извинившись, пошел к двери. Снаружи загрохотал чей-то голос. Карсон вышел, закрыв дверь за собой. Голос продолжал грохотать на крыльце.
— Нужно убираться отсюда, — прошептал Хатор.
— Это люди, они не причинят нам вреда, — ответил Хубер.
Сидящая напротив Джин Карсон показала им какой-то предупреждающий знак. В комнату вернулся Карсон-старший. За ним следовали три вооруженных мужчины. У всех были пистолеты, а на рубашке идущего первым блестела звезда.
— Судейская Комиссия требует мистера Хатора, — откашлявшись, сказал Карсон. — Они послали за ним шерифа. Он... э-э...
— Арестован, — сказал человек со звездой.
— Что это? — завопил Хатор.
— Ничего важного, — ответил ему Хубер и в долю секунды обдумал ситуацию.
В небольших, удаленных венерианских деревнях не было ни судов, ничего другого. Правительство Солнечной системы с его кодексами законов и судами было очень далеко. Деревни существовали в виде независимых отделений, каждая со своими законами и способами их осуществления. В любой деревне Судейская Комиссия была, вероятно, судом и первой, и последней инстанции, объединенных в одно.
— Чего они хотят, — спросил Хубер.
— Мы хотим змею, — ответил шериф. — В Комиссии вам скажут, зачем она понадобилась. Он должен пойти с нами. — Шериф держал пистолет наготове, готовый мгновенно начать стрельбу.
— Джон, Джон, спаси меня. Не отдавай меня этим ужасным людям. Они меня съедят.
— Нет, не съедят.
— Они же едят игуан...
— Пожалуйста! — сказал Хубер, вставая. — Разумеется, мы пойдем с вами, — сказал он шерифу.
— Вот так-то лучше, — ответил шериф.
Зал был душный и плохо освещенный. Когда они вошли, люди беспокойно заерзали на местах. Хатора и Хубера провели в переднюю часть зала. Судейская Комиссия состояла из трех человек. Они, с каменными физиономиями, сидели за длинным столом. В конце стола сидел толстяк, со все еще красным и полным негодования лицом. Глядя на него, Хубер подумал, что он не входит в Комиссию, а, фактически, управляет ей.
— Джон Хубер и конвер по имени Хатор?
— Да, — ответил Хубер.
— Мистер Эккард подал жалобу на конвера, зарегистрировал обвинение и является свидетелем.
Толстяк вскочил и ткнул рукой в сторону Хатора.
— Это сделала та змея!
— Что именно, мистер Эккард? — спросил Хубер.
— Он сжег мальчика прямо на моей территории! Змеи могут делать такое. Змея сожгла мальчишку!
По залу пронесся вздох, затем наступила мертвая тишина. Хубер почувствовал, как в присутствующих начинает разгораться гнев. В его голове вопили вопросы Хатора. И он проигнорировал их, обдумывая возникшую ситуацию. Судейская Комиссия сидела с мрачным видом.
— Это не правда, — сказал Хубер.
— Ты назвал меня лгуном? — завопил Эккард.
— Совершенно верно.
Лицо Эккарда побагровело еще больше, но Хубер по-прежнему чувствовал его торжество. Эккард словно знал, что одержит здесь победу. Но в чем состояла эта победа? Эккард повернулся к Судейской Комиссии.
— И вы собираетесь ставить слова торговца из джунглей, который стоит наравне с бродягами, выше слова одного из ваших самых уважаемых граждан, человека, с которым вы много лет имели дело?
Комиссия зашевелилась.
— Но необходимы какие-нибудь доказательства, мистер Эккард, — извиняющимся тоном сказал один из Комиссии.
— Ладно, я дам вам свидетельские показания, если уж так хотите. Я видел, что это сделала змея.
По залу снова прошел вздох, как дуновение ветра. На сей раз он был сильнее. И гнев в людях тоже усилился.
— Ты убьешь эту жирную тварь? — мысленно спросил Хатор.
— Нет.
— Но он же лжет...
— Что-то стоит за его ложью. Замолчи пока что. — Хубер повернулся к Комиссии. — Я очень сожалею, что это произошло. Хатор отдается на милость суда.
— Что? Ты отдаешь меня этим проклятым людям? — мысленно завопил Хатор.
— Спокойно, — так же мысленно ответил ему Хубер.
Судейская Комиссия и даже Эккард выглядели недоуменными. У Эккарда даже появилось на лице сомнение, словно он заподозрил, что его как-то надули.
— Вы признаете, что змея виновна в том, что я сказал?
— Признаю, — ответил Хубер.
— Тогда я требую смертной казни. Нельзя оставлять на свободе такую угрозу жизни и собственности людей. Да он ведь может сжечь дотла мой дом и мой склад, так же легко, как сжег этого мальчишку, если захочет.
— Гм... — промычал Хубер.
Этого он не ожидал.
— Приговаривается Комиссией к смертной казни, — сказал председатель Комиссии. — Конвер Хатор должен быть заперт до восхода солнца, после чего должен быть выведен из камеры и расстрелян.
Эккард весь сиял от торжества. Он одержал свою победу. Гнев сидящих в зале все рос.
— Джон, что ты делаешь? — мысленно возопил Хатор.
— Помогаю тебе, они никогда не расстреляют тебя.
— И мы также постановляем, — продолжал председатель, — чтобы торговец Джон Хубер был заперт и содержан под охраной до выполнения приговора, после чего ему следует дать двадцать плетей и выгнать из города.