В Америке каждый школьник знает имена тех, кто построил первый самолет, изобрел телефон и радио. В Америке все это считается очень важным. В Аккане это никого не волнует. Или почти никого, кроме кучки захваченных, отчаявшихся янки, прячущихся в горных пещерах. Их интересовало, как устроен чад. Их много чего интересовало.
Авена вела Кинга по городу. То, что с высоты было смутно видно, теперь предстало глазам Кинга с отчетливой ясностью: постепенное разрушение, разложение, распад. Улицы не убирались уже много лет. Они были завалены вонючими обломками зданий. Среди руин пробирались отдельные акканиане. В отличие от Авены, их не охранял чад. Висевшее у самого горизонта солнце бросало на город длинные тени. Акканиане, которых они встречали, казалось, спешили убраться с улиц до наступления темноты, но все равно, те, которых они встречали, останавливались и с явным удивлением пялились на Кинга.
— Кажется, я удивляю ваших сограждан, — заметил Кинг.
— Это не граждане, — ответила принцесса. — Это рабочие, свободные рабы. Гражданами могут быть только охотники.
— A-а... Я и забыл, что охота является самым важным деянием вашей расы.
— Конечно, — с удивлением ответила Авена. — А что может быть важнее?
— Ну, я могу представить себе и другие вещи, — пробормотал Кинг. — Уборка улиц, например, ремонт зданий... Впрочем, это ваш мир, живите, как вам нравится.
Авена пораженно взглянула на него.
— Вы посмели критиковать акканиан?
— Ничего подобного, — ответил Кинг. — Так, мысли вслух.
Ему не хотелось, чтобы она снова начала проявлять свой вспыльчивый характер.
ВПРОЧЕМ, ВСКОРЕ он получил ответ на свой вопрос. Авена привела его в здание, которое когда-то было дворцом. Построенное в том же стиле, что и храм Акбада в Бирме, оно состояло из множества отдельных строений, сгруппированных так, чтобы образовывать единый ансамбль. Авена ввела Кинга в центральный зал. Здесь, за длинным банкетным столом сидело сорок-пятьдесят акканиан. В отличие от тех, кого они видели на улицах, над каждым из сидящих за столом плавал свой чад. Когда Авена вошла в зал, ее приветствовали радостными криками.
— Привет, Авена! Вернулась с охоты?
— Охота прошла удачно, принцесса?
— Добыла еще одну голову для своего зала трофеев?
Затем они увидели Кинга. Наступила мгновенная тишина. Смертоносные бильярдные шары, плавающие в воздухе, казалось, застыли наизготовку. Сначала они легко парили, точно привязанные аэростаты в безветренную погоду. Но как только в зале появился Кинг, все шары тотчас начали свой ужасный танец.
Потом тишину нарушили крики:
— Что это!
— Откуда это у тебя?
— Что оно делает здесь?
Не отвечая, Авена села во главе стола и хлопнула в ладоши. Тотчас подбежали рабы, принеся воду, еду и вино, которые поставили перед ней. Авена начала жадно есть. Кинг тоже почувствовал, как голод грызет ему желудок. Жажда сушила горло. Ему казалось, что он отдал бы жизнь за стакан холодной газировки, которую пила Авена. Изумленно уставившихся на него акканиан он игнорировал.
— Это человек! — прошептал кто-то голосом, преисполненным благоговейного страха.
— Это человек! — подтвердил другой голос, в котором сквозили отвращение и открытая враждебность.
Авена продолжала есть.
— Зачем Авена привела это сюда? — спросил раскормленный здоровяк с бычьей шеей, сидевший справа от принцессы.
— Вам что-то не нравится, Лардон? — спросила Авена.
— Нет. Конечно же, нет. Но...
— Что «но»?
— Ничего, — буркнул Лардон.
Лицо его покраснело, на лбу вспухли вены. Он бросил злобный взгляд на Кинга, словно тот доставил ему какие-то неприятности.
— Я приняла решение привести его сюда, — сказала, словно припечатала, Авена.
— Но он грязный, — возразил кто-то.
— И дурно пахнет, — добавил другой.
Кинг откашлялся. С него было достаточно.
— Вероятно, вы правы, от меня воняет, — сказал он. — Я грязен, голоден и хочу пить. Но, насколько я понимаю, здесь многое нужно отмыть и привести в порядок.
Он не был уверен, что его здесь поймут. Конечно, он знал, что чады послушно переводят его слова, но вот дойдет ли до них смысл? Но если они поймут, им не понравится то, на что он намекнул.
Они хорошо поняли его. Это было видно по их лицам. Лардон начал было вставать на ноги.
— Такой дерзости... — начал он.
— Сядьте, — велела Авена.
Что-то невнятно ворча, Лардон опустился обратно на стул. Авена ткнула пальцем в сторону Кинга и сказала между двумя кусками:
— Он не сказал, что акканиане плохо пахнут. Он сказал, что нам нужно привести в порядок улицы.
Наступила пораженная, недоверчивая тишина. С их точки зрения Кинг был животным, достаточно хорошим для охоты, но и рядом не стоявшим по разумности с акканианами. И этот тупой, грязный, вонючий зверь из джунглей вздумал их критиковать! Рычание пробежало между сидящими. Авена продолжала есть.
— Он также сказал, — снова проговорила она, — что акканиане трусы.
Вот теперь поднялся настоящий шум.
— Да пусть у него лопнут глаза!
— Я пущу ему кровь!
— Еще не успеет взойти солнце, как его голова будет красоваться в моем зале для трофеев!
— Я убью его!
— Нет, позволь это сделать мне!
В тот же момент десяток чадов ринулся к Кингу.
— Стоять! — прозвучал голос Авены.
Шары затормозили так близко от Кинга, что он уже чувствовал исходящее от них тепло.
Вопрошающие взгляды всех за столом обратились к девушке.
— Он сказал, что акканиане трусы, потому что мы никогда не осмелимся встретиться с ним лицом к лицу с пустыми руками. Он сказал, что единственным способом доказать нашу смелость будет борьба на равных. Либо так, либо у него должно быть то же оружие, что и у нас. Вы ведь именно так сказали? — обратилась она к Кингу.
ДОЛЮ СЕКУНДЫ Кинг колебался, жалея, что не может стиснуть ее белое горло. Будь она проклята! Конечно же, она отомстила ему! Но дело было сделано, слово сказано, и Кингу не оставалось ничего, кроме как идти до конца.
— Именно так я и сказал, — подтвердил он. — Акканиане бахвалятся своей смелостью, однако, все это бездоказательно. Акааниане думают, что, если они охотятся на нас, значит, это само по себе доказывает, что они самые храбрые изо всех. Но вместо этого они оказываются самыми большими трусами. Если вы хотите показать, насколько вы храбры, то встретьтесь со мной на равных.
Все уставились на него с открытыми от удивления ртами. Разумеется, его слова дали им новый взгляд на самих себя, взгляд, который им сразу же не понравился.
С красным от гнева лицом Лардон обратился к Авене:
— Принцесса, позвольте мне убить это... это...
— Разумеется, Лардон, — проворковала Авена. — Я тоже думаю, что его дерзость невыносима. Убейте его.
Лардон вскочил на ноги. Глаза его горели маниакальным пламенем. Его чад полетел к Кингу, но янки оказался проворнее. Он сделал шаг вперед, выбросив левый кулак. За ударом в челюсть Лардона последовал быстрый, как молния, удар правой за ухом. Лардон отлетел назад и рухнул на пол и заворочался там, пытаясь подняться. На какое-то время он потерял контроль над своим шаром, который принялся бесцельно летать по воздуху. Кинг повернулся к Авене.
— Достаточно, — резко сказал он. — Убейте меня, и дело с концом. Хватит с меня всего этого.
Она уставилась на него с неприкрытым восхищением.
— Я не имела в виду... — начала было она но тут же резко прервалась. — Лардон! Немедленно остановитесь! Если вы хотя бы дотронетесь до него своим чадом, уже через час ваша голова слетит с плеч. Остановитесь!
Кинг повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как резко остановился летящий к нему шар.
— Но вы же сами сказали убить его, — захлопал глазами Лардон.
— Я имела в виду, встретьтесь с ним на равных и убейте, если сумеете! — возразила принцесса.
— Встретиться на равных...
Авена кивнула.
— Но это невозможно. Я акканианский охотник. Не стану я пачкать руки такой падалью.
— Значит, нет?
— Нет!
— Тогда я думаю, что прав он и, что, по крайней мере, вы действительно трус.
В ЭТОТ МОМЕНТ Кинг понял, что нажил себе смертельного врага. Точнее, Авена создала врага для него. Даже если он больше не сделает ничего предосудительного, Лардон все равно приложит все силы, чтобы убить его. Вероятно, акканианин не захочет встретиться с ним в поединке — пятна, появившиеся на его щеках, показывали, что он боится этого, — но он приложит все усилия, чтобы уничтожить его. Внезапно Кинг рассердился на Авену за то, что она создала ему такую проблему. Зачем она мучает его? Если хочет его убить, то почему не сделает это сразу?
— Кажется, — снова заговорила Авена, обращаясь к Кингу, — вы сказали, что голодны? Простите меня за такое пренебрежительное отношение к вам. По нашим законам, всех гостей нужно накормить. Держите.
Она взяла со своей тарелки кусочек мяса и бросила ему. Если бы он был голодной собакой, она сделала бы то же самое. В ее действиях было презрение, а в глазах — насмешка.
И бурлящий в Кинге гнев вышел из-под контроля. Он поймал подачку и с силой швырнул ей обратно в лицо.
За долю секунды в зале повисла ужасная тишина. В глазах Авены вспыхнул самый ужасный гнев, какой Кинг когда-либо видел. Но гнев тут же исчез. Его сменило удивление. И что-то вроде страха. На мгновение ее глаза стали глазами маленькой девочки, восьмилетней мисс, с обожанием глядящей на того, кого она любила больше всего в мире. И это удивление осталось. В зале словно все вымерло. Авена рукой вытерла себе лицо.
— А знаете, — медленно проговорила она, — я горжусь вами. Когда я встретила вас там, в лесу, я решила, что вы просто хвастун. Но теперь я знаю, что была неправа. Я недооценила вас. — Удивление в ее глазах не исчезало. — Да, я горжусь вами. И думаю, что вы правы насчет акканиан, хотя я сама никогда не считала нас трусами. А еще я думаю, что вы нужны акканианам, и нужны очень сильно.