Снова фанфары.
Кинг слушал, поражаясь обычаям этого странного народа. Сами законы мало что значили для него, но, казалось, очень много значили для собравшихся акканиан. Они внимательно слушали. Несколько раз Кинг видел, как некоторые из собравшихся принимались озираться, словно кого-то искали. И каждый раз их ищущие взгляды останавливались на Каторе. Старый инженер сидел и, казалось, ничего этого не замечал. Кинг чувствовал, как в толпе растет напряжение. Все с нетерпением слушали озвучивание законов, но некоторые словно ожидали чего-то еще. Очень долго, казалось. Несколько часов, Авена объявляла законы Аккана. Кинг не понимал, почему это так важно. Эти законы действовали уже много веков. Она просто продлевала их срок действия. От чего же стоило приходить в такой восторг?
А некоторые акканиане действительно дошли до исступления.
Внезапно Авена замолчала. Ее пристальный взгляд пробежал по собравшимся, словно она искала кого-то в толпе. Взгляд ее остановился на Кинге. Она смотрела на него так, словно черпала в нем смелость продолжать. Затем улыбнулась. И вновь зазвучал ее твердый голос:
— Теперь я дошла до места, где обычно озвучивали закон об охоте дворян Аккана.
ЗРИТЕЛИ ЗАВОЛНОВАЛИСЬ. Этого не было в ритуале. Это было не по сценарию.
— Я готова объявить этот закон. С этого дня дворяне Аккана прекращают охоту, это скотское, ведущее к деградации развлечение, которое привело мой мир и моих подданных к разрушению цивилизации. Мои дворяне прекращают охоту. Больше в Аккане не должно быть никакой охоты, никакой и ни под каким видом. Вместо охоты, мои дворяне займутся управлением очистными и ремонтными работами в городе, чтобы восстановить его до прежнего уровня. Они будут поощрять отстающие отрасли производства, поддерживать и развивать науки, они сделают все, что в их власти, чтобы акканиане возобновили свой прерванный путь вперед и вверх, к блистающему будущему.
Напряженная тишина повисла над огромным амфитеатром.
— Я все сказала, — завершила Авена села обратно на трон и принялась напряженно оглядывать собравшихся.
Ее слово было законом. Она положила конец охоте в Аккане. В действительности же она уничтожила самое любимое занятие высшего сословия. Она установила декретом то, что являлось ничем иным, как революцией.
Сердце Кинга билось где-то в горле, когда он слушал ее слова. Так вот что планировали они с Катором. Вот что они имели в виду, когда расспрашивали его. Революцию! Они хотели узнать как можно больше о Земле, обычаях ее народов и прочим для того, чтобы начать реформы в Аккане!
Кинг вскочил на ноги и ликующе закричал, разрывая тишину:
— Браво, Авена! Это, черт побери, лучший закон, который когда-либо принимался за всю историю этого мира!
Головы всех сидящих повернулись в его направлении. Катор резко дернул его, усаживая обратно на место.
— Замолчи и жди, как жду я, — прошипел старый инженер.
— Ждать чего?
— Того... Ах!..
В полукруге, окружающем возвышение с троном Авены, где сидели дворяне, кто-то вскочил на ноги.
— Заявляю протест! — закричал он.
ВСЕ ДВОРЯНЕ повскакивали с мест, и Лардон первый из них. Лардон указал на Кинга.
— Вон тот чужак, — завопил он, — который увлек принцессу от апробированных и проверенных веками законов и обычаев наших отцов. Он околдовал ее, он заставил ее попытаться уничтожить нашу самую драгоценную привилегию. Я заявляю протест против озвучивания этого закона и заявляю протест против этого чужака! — он ткнул рукой в сторону Кинга.
Тут же протест закричал десяток голосов. Возник хаос звуков, который длился несколько мгновений. Простой народ: рабочие, инженеры и техники, сидящие в амфитеатре, растерянно глядели друг на друга. Они не понимали, что происходит. Был изменен многовековой закон. До них еще не дошло, что именно они, простые люди, получили бы наибольшую пользу от этих перемен. У них не было времени обдумать все это. Дворяне же во главе с Лардоном или были предупреждены, или просто соображали быстрее. Они знали, что делать.
Прямо в Кинга полетел чад.
Десяток смертоносных шаров метнулись к Авене.
Правда, еще больше чадов сердито кружило над дворянами, но не торопилось лететь в Авену или Кинга. Либо они оставались в резерве, либо управляющие ими охотники еще не решили, что делать.
Потрясение среди акканиан быстро росло. Авена изменила закон. Дворяне дружно возмутились. Секунду спустя после того, как был озвучен закон, они уже были готовы уничтожить свою повелительницу.
Кинг вскочил, готовый броситься на дворян. У него оставались считанные секунды жизни. Если бы он только мог уклониться от чада, добраться до Авены и защитить...
— Как глупо!.. — пробормотал он сквозь стиснутые зубы.
Он не успел бы ничего сделать.
Шары неслись прямо на Авену. Она не шелохнулась.
Но в десяти футах от нее, как и от Кинга, чадывнезапно остановились в воздухе. Просто повисли там, не шелохнувшись. Еще миг назад они неслись к цели, словно пущенные стрелы. А теперь вдруг остановились, неподвижно зависнув.
На губах Авены появилась презрительная улыбка.
— Ну, и что дальше? — проговорила она.
Дворяне переводили испуганные взгляды с нее на свои чады и обратно. Некоторые вертели кольца, пытаясь возобновить контроль над этими смертоносными мячиками.
— Ну? — повторила Авена, в голосе ее зазвенел металл.
Тишина. Все уставились на нее.
— Кто тут заявлял протест против моих законов? — звенящим голосом спросила Авена.
Все молчали.
— Тогда подчиняйтесь законам, установленным мною! А теперь все свободны из моего присутствия!
СЛОВНО РУЧЕЙКИ, вытекающие из поврежденной дамбы и набухающие на глазах, акканиане начали покидать амфитеатр. Одни поспешно бежали по лестницам вверх, другие ныряли в боковые проходы. Дворяне, наряду с остальными, казалось, были рады поскорее убраться отсюда. Как ни странно, но чады последовали за ними.
Кинг с изумлением глядел на все это.
Кто-то захихикал возле него. Кинг повернул голову. Это был Катор.
— Это вы? — прошептал Кинг.
Старый инженер кивнул.
— Мы знали, что противники взбунтуются, — сказал он.
— Но почему...
— Чады перестали повиноваться им? Естественно. Видите ли, чады настраиваю я и мои работники. Мы просто изменили настройку так, чтобы все шары, без ведома их владельцев, оказались под контролем Авены. Поэтому, когда дворяне попытались напасть на нее и вас, она просто остановила полет чадов.
— О, Господи! — выдохнул Кинг.
Авена поднялась со своего трона и подошла к ним.
— Ну как, человек из другого мира, что вы думаете теперь? — неуверенно спросила она.
— Я думаю, что вы очень храбрая и сильная, — ответил Кинг. — И я горжусь вами.
— Спасибо.
— Но... У меня есть вопрос...
— Да?
— Лардон и другие дворяне не сумеют ли вновь обрести полный контроль над своими шарами? Сейчас вы победили их потому, что они не поняли, что случилось с их чадами. Для них это было полной неожиданностью. Но когда они узнают, почему так произошло, они вернутся к вам и, если я не ошибаюсь, вот тогда-то и начнутся настоящие проблемы.
— Конечно, начнутся проблемы, — ответила девушка. — Но проблемы есть всегда. Но мы же с вами не боимся их, не так ли?
— Возможно, вы и не боитесь, — ответил Кинг. — Но я-то уж точно боюсь.
IX
КАК НИ СТРАННО, прошло несколько дней, но благородные охотники Аккана не прилагали никаких усилий, чтобы сопротивляться декрету, лишившему их чуть ли не всех их привилегий. Их видели на улицах, командующими отрядами уборщиков, распоряжающихся ремонтом зданий. Им предстояла еще масса работы. За несколько дней нельзя восстановить то, что разрушалось веками. Для этого нужны месяцы, годы. Но, в конечном итоге, Аккан мог быть возрожден во всей былой красе.
— По крайней мере, у них будет стабильное занятие, — сказал Кинг Авене, пока они наблюдали за группой людей, передвигающих каменные блоки.
Авена молча кивнула. Все эти дни она, главным образом, молчала. Тайком наблюдая за ней, Кинг никак не мог ее понять. Он знал, что еще совсем недавно она была ярой охотницей на людей, главой касты охотников Аккана. И вот, несколькими словами декрета она положила конец охоте, уничтожила всю социальную систему и вместо того, чтобы бездумно проводить жизнь в охоте, дворяне стали трудиться на благо всего населения. Она внесла серьезные изменения в жизни акканиан, но при этом и сама изменилась. Молчание было показателем произошедших в ней изменений, но мысли, которые были в ее красивой головке, Авена держала при себе. И в одном она была непреклонна: она не вернулась бы в леса, хотя, при этом, не отпускала туда и Кинга. Он хотел было вернуться к своим товарищам, рассказать им, что произошло, сообщить, что они свободны и могут покинуть убежища, что никто больше не будет охотиться на них, как на диких зверей. Кинг не решался сказать Авене об их существовании, но на предложение пойти прогуляться в лесу наткнулся на ее твердое: «Нет!»
— Но почему? — недоуменно спросил он.
— Я ненавижу охотничьи угодья, — ответила Авена. — Ненавижу их. Я... Прежде я сама охотилась там.
Наверное, только психиатр мог удовлетворительно объяснить ее реакцию, но, казалось, она решила, что охота является чем-то постыдным, поэтому не хотела вспоминать о том, что делала раньше.
В отличие от молчаливой Авены, восторг и ликование переполняли Катора.
— Теперь, — постоянно твердил старый инженер, — мы можем снова начать делать успехи. Долгие годы, века застоя теперь кончились. Мы снова можем начать развивать — я уже составил планы, — все прежние науки. Мы можем вновь открыть заброшенные школы. Возможно, — он хитро взглянул на Кинга, — мы сумеем отправиться в ваш мир и пообщаться с вашими учеными, вашими мудрецами. От объединения знаний двух миров, каждый получит неисчислимые выгоды.