— Да, все правильно, — сказал Халар. — Мой народ бежит напрасно. Пытаясь избежать смерти, они бегут навстречу более ужасной судьбе. — Он замолчал, его фасеточные глаза уставились на Джима. — Друг мой, могу я воспользоваться вашим радиооборудованием, чтобы предупредить мой народ?
— Конечно, — ответил Джим.
Он махнул рукой охранникам. Они увели Халона. Тот забрал с собой оба мыслешлема. Его походка снова напомнила Джиму Джозефа Брента.
«Пока позволит мне сердце» — именно так сказал Брент, а он всегда говорил то, что имел в виду.
Джим глубоко вздохнул.
— Джентльмены, — сказал он, — похоже, мы попали. Но я помню Джозефа Брента и помню наши традиции. И мы должны придерживаться этих традиций. Вся наша история — как и история любой цивилизации, — является историей постоянной борьбы с природой. Может, наступает время последней борьбы жизни в нашей Вселенной. Но как мы уйдем: как трусы или как наследники гордых традиций?
В ответ ему в тихой комнате раздалось громкое рычание. Они были учеными, координаторами. Но когда требовала необходимость, они были еще и бойцами.
Джим шагнул к креслу управления — тому самому креслу, на котором умер Джозеф Брент, сел и пробежал пальцами по кнопкам. Связист все еще был на посту. И он останется на посту до самой смерти.
— Оповестите народы всех планет, что Солнечной системе осталось, самое большее, двадцать лет жизни, — распорядился Джим. — Объясните всем, что происходит. Не должно быть никаких искажений или фальсификаций. Люди должны знать всю истину, чтобы действовать правильно.
МНОГОЧИСЛЕННОЕ НАСЕЛЕНИЕ Земли уже понимало, что что-то происходит. Люди знали о нападениях, о пролетающих мимо флотилиях чужаков. Но они не знали, что все это значит. Никто не знал, какая судьба им уготована.
Джим мог представить себе, какой шок прокатится по всей Земле. Сначала наверняка будет страх, дикий, безумный страх. Но он пройдет. И его сменит покорность. Но, тем не менее, Джим знал, что миллиарды людей на зеленой планете не перестанут надеяться. Они давно научились доверять своим ученым, самоотверженным людям, которые работали для их блага.
В прошлом всегда, когда угрожала опасность, ученые Земли спасали Человечество. Когда бушевали эпидемии, ученые боролись с болезнями. Многие погибали, но, в конце концов, они побеждали. Вспыхивали войны, и ученые боролись за мир. И всегда выигрывали.
Так что люди будут продолжать надеяться, даже готовясь умереть. До последней секунды они будут уверены, что на Базе Плутона, по крайней мере, два человека борются за них.
Коричневые карлики на Марсе воздели бы взгляды в небо. Эти маленькие, но выносливые существа знали, как незначительна смерть. Они обитали на Марсе, где всегда кто-то испускал последний вздох. Но они тоже будут смотреть на Базу Плутона, зная, что два их представителя борются, чтобы спасти их от новой напасти, приготовленной враждебной природой.
Зеленокожие на Венере не стали бы смотреть в небо. Но это было неважно. Они все равно знали, что где-то за вечными облаками, их представитель по имени Старм помогает тем, кто борется за Систему. А если все же прибудет смерть... ну, что ж, на Венере все привыкли смотреть ей в лицо и называть своим другом. Там, в вечных туманах, и гуще жарких джунглей, смерть имела множество форм. Но, несмотря на это, все отпущенное им природой время они станут верить в Старма.
ДЖИМ ДОРН обернулся к четырем остальным координаторам. Читор притих, утратив свою неугомонность. Рудо сгорбился в кресле, взгляд его сделался мрачным от мрачных мыслей. Кожа Старма немного побледнела, стала не такой ярко-зеленой, но он продолжал сидеть с полуприкрытыми глазами, ни на кого не глядя. И за этой безразличной маской ни на миг не прекращал работать его острый ум. В желтых пальцах Ирли дымилась очередная сигарета, буйная борода скрывала его лицо.
Позади остались два месяца отчаянных усилий. Два месяца, за которые возвращающийся поток пространства-времени летел где-то в космосе прямо к ним. В небе еще не было заметно никаких изменений. Звезды все также сияли на черном бархате космоса. Величественные галактики все еще продолжали светить.
Но факт, что этих звезд могло уже больше не существовать. Свет, который они испустили много веков назад, только сейчас достиг Солнечной системы. Возможно, многие из этих звезд уже уничтожены. Этого никто не мог знать. Свет от них прилетал бы еще целые века.
Но этого не случится, потому что поток летит гораздо быстрее света. Будет угрюмая волна темноты, темноты, чернее самого космоса, и эта темнота уже никогда не кончится. Она налетит быстрее, чем движение глаз. Никто не увидит ее приход. Просто в один миг мир будет по-прежнему существовать вокруг, а в следующий — не будет уже ничего. Никто не успеет даже понять, что произошло. Смерть налетит быстрее, чем вспышка молнии!
Джим Дорн повернулся и обратился к четырем другим координаторам. Голос его прозвучал резко, поскольку Джим чувствовал, что приперт к стене. И он боролся с пораженчеством не меньше, чем с природой.
— Мы вынуждены отбросить предложение, выдвинутое Стармом, как неосуществимое. Невозможно установить вокруг всей Системы силовое поле. Любое поле может существовать лишь в пространстве-времени, а тут не будет никакого пространства времени. Так что поле исчезнет, как и все остальное.
Он замолчал и внимательно поглядел на координаторов. Не выдвинет ли кто предложение, что следует прекратить борьбу? Или они будут бороться, пока не нахлынет окончательная тьма? Но вот проблема — как бороться?
Как можно справиться с небытием, когда не станет уже ничего, когда исчезнет само пространство-время?
Все знания, хранившиеся в интеграторе, были уже просеяны до самого мельчайшего факта. И на все вопросы интегратор дал один и тот же ответ: недостаточно данных.
В нем хранились все знания, собранные в Солнечной системе. И из этого потрясающего лабиринта фактов ничто не могло подсказать хотя бы один способ сохранить Систему. Специалисты, наизусть знавшие бесчисленные мили проводов, все обмотки, все рычаги и винтики, были в замешательстве.
— Дайте нам больше фактов! — требовали они. — Дайте больше информации! Без фактов интегратор беспомощен.
Координаторы с готовностью давали им факты. Но для получения каждого нового бита информации нужны были годы исследований. Новые законы не возникают ежедневно.
— Я жду дальнейших предложений, — сказал Джим без малейшей надежды.
Ответа не было.
Джим вздохнул и опустился обратно в кресло. Он не слышал, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел. Но затем почувствовал слабые импульсы чужой мысли и резко повернулся.
Глава V. Решение найдено
В ДВЕРЯХ СТОЯЛ Халар Халонес. Держа в руках мыслешлемы, он вопросительно глядел на Джима.
— Давай, — махнул рукой Джим. — Если у тебя есть какие-то идеи, самое время выложить их.
Халар прошел по комнате и протянул ему шлем. Джим схватил его. Он не совсем забыл о Халаре, который непонятно чем занимался на Базе все эти два месяца, у него просто не было времени отвлекаться.
Быстро надев на голову шлем, Джим тут же почувствовал мысли Халара. И мгновенно понял их значение. Он резко сорвал с себя шлем и вскочил на ноги.
— Мы все идиоты! — закричал он. — Все это время мы искали, какие еще факты внести в интегратор. Мы уже отчаялись, потому что нам не хватало информации даже для того, чтобы подойти к проблеме. А здесь, прямо у нас перед глазами, был Халар, который мог дать нам все, что знает наука его цивилизации!
Это была невероятная истина. Два месяца наука цивилизации из далекого уголка Вселенной, была буквально у них в руках, а они даже не подумали о ней!
Толкая перед собой Халара, Джим выскочил из комнаты. Четыре координатора бежали за ним.
Техникам потребовалось лишь краткое объяснение, чтобы они поняли идею. По каким-то неизвестным причинам Джозеф Брент распорядился продолжать работы группе, приспосабливающей мыслешлем для прямой связи с интегратором. И вот теперь в нем появилась такая нужда, какую невозможно было предвидеть. Техники быстро подсоединили шлем к интегратору.
Все столпились вокруг Халара, затаив дыхание. На лице чужака появилось сосредоточенное выражение. Фасеточные глаза его затуманились.
В тишине комнаты Джим услышал, как защелкал интегратор, начав работать. Интегратор загудел, потому что мысли переводились в электрические импульсы. Шевельнулись рычаги, повернулись головки. Щелчки становились все громче по мере того, как оживали бесчисленные реле.
Ко всему массиву знаний, полученному учеными Солнечной системы, Халар добавлял информацию, известную на Халонесе. Большая часть ее копировала уже известные данные. Но затем послышался тихий гул — это пошли данные, неизвестные науке соляриан. Реле щелкали все быстрее. Гул становился все громче. Никакой гений не мог решить все проблемы, которыми занимались науки. Никакая цивилизация не могла знать все. Даже совокупного знания трех рас Солнечной системы оказалось недостаточно. Но теперь к ним добавлялись знания далекой цивилизации Халонеса...
Джим Дорн, не отрываясь, глядел на странное существо, которое бежало по Вселенной в поисках убежища. Потом Халар узнал, что бегство бесполезно. Он сообщил об этом своему народу. Но он тоже был бойцом. И решил внести свой вклад, пока еще была надежда. Пока билось его сердце!
Двое коричневых карликов думали о миллионах своих соотечественников, живущих на красной планете. Зеленокожий Старм думал об обитающих под вечными облаками жителях Венеры. Ирли тоже выглядел задумавшимся. Догорающая сигарета обжигала ему пальцы, но он этого даже не замечал.
Потом щелчок реле стали реже, еще реже... Минуты превращались в часы. Затем реле последний раз щелкнули, словно устало вздохнули, и замерли. Халар стал возиться со шлемом. Он поднялся, но чуть не упал. Люди подхватили его и повели отдыхать.
Разрыв в миллионы световых лет был заполнен данными и знаниями! Прежде интегратор содержал в себе знания, накопленные одной Системой. Теперь к этим обширным знаниям добавились другие, еще более обширные.