Джим Дорн, как безумный, принялся раздавать распоряжения техникам. Четверо остальных координаторов распоряжались математиками.
Интегратор, пользуясь научными данными двух звездных систем, стал выдавать поток уравнений. Математики тут же взялись за работу, переводя вычисления в физические величины. Медленно, невыносимо медленно, из разрозненных кусочков возникала целая картина. Какие-то теории соответствовали фактам. Какие-то старые теории противоречили новым данным. Порой новые данные давали начало совершенно новым теориям.
Джим не знал, сколько времени он провел в той комнате. Он лишь временами оглядывался и мельком замечал, что работает в настоящем бедламе среди десятков потных людей. Несмотря на усталость, он не отдыхал сам и не давал отдыхать другим, заставляя всех работать в нечеловеческом темпе.
Работали все силы Базы Плутона. Временами кто-то вспоминал поесть, но зачастую об еде забывали. Галлонами поглощалось горячий кофе с коньяком. Люди ели и пили, не отрываясь от работы. Отдых маячил где-то в туманной дали, сон казался невозможной роскошью.
Но теперь у них было с чем работать. Они вконец загнали вычислительную машину, пока та не сломалась. Потные инженеры в спешном порядке починили ее. Еще не раз гудел и шумел интегратор, щелкали реле. И математики принимались за работу над новыми уравнениями, пока, наконец, не принесли Джиму Дорну окончательный результат.
Джим глядел на их вычисления, слышал пояснения. И внезапно он понял, что до смерти устал.
— Но это же означает сдвиг измерений, — сказал он, наконец.
— Да. Это вытекает из уравнений ультра-Лоренца-Фицджеральда, исправленного учеными Халонеса, — согласились математики и физики. — Да, сдвиг измерений возможен.
— Нет, это невозможно, — помотал головой Джим. — Да, мы могли бы спастись, переместив Солнечную систему при помощи сдвига измерений в новую Вселенную! Но это неосуществимо на практике!
Однако, его собеседниками были математики и физики, специалисты и эксперты в своей области. Они настаивали, что, согласно результатам интегратора, это можно сделать. И новые уравнения показывают, как это может быть сделано.
Нельзя переместить целые планеты. Зато можно переместить космические корабли. А корабли можно использовать для того, чтобы переправить пассажиров. Поэтому...
Джим широко зевнул, даже не прикрыв ладонью рот. Он взглянул на Читора, и темнокожий карлик кивнул. Рудо тоже кивнул, и даже Старм сочувственно взглянул на него в ответ, а Ирили взмахнул сигаретой в знак согласия.
— Черт побери, — сказал Джим ученым, — я не собираюсь спорить с вами в вашей же области. Вы утверждаете, что это может быть сделано. Я же хочу услышать от вас, что это будет сделано.
Его голос пролетел по всей комнате. В нем слышалось ликование смертельно измученного человека. Но ответ тут же придал Джиму силы. Затем раздался хор слабых, таких же усталых, но радостных возгласов.
Еще никто не знал, будет ли решена эта проблема. Никто не знал, возможен ли сдвиг измерений на практике. Тем более, никто не знал, с чем могут встретиться они в той, другой Вселенной. Но это никого не заботило.
Их родная Вселенная наступала на них, грозя смести со своего лица все формы жизни. Так что найденное решение было их единственной надеждой нанести поражение непреодолимым, казалось, силам природы. Короче говоря, это был последний шанс, гарантирующий бессмертие их цивилизациям.
ДЖИМ ДОРН, карлик по имени Читор, еще один карлик Рудо, зеленокожий венерианин, иногда откликавшийся на имя Старм, и бородатый землянин, который вообще никогда не откликался, как его ни зови, а также чужак, которого звали Халар Халонес, наблюдали, как экспериментальный корабль задрожал, заколебался, затем вдруг превратился в мерцающие волны движущегося света.
Так команда добровольцев отправилась в первое путешествие в абсолютную неизвестность. Корабль стоял на земле неподалеку от ангара Базы Плутона. Он задрожал, когда включилась его экспериментальная установка, затем превратился в волны света и исчез. Там, где он только что стоял, снова была лишь фантастически безжизненная, ледяная равнина.
— Он... исчез, — услышал Джим чей-то шепот.
И был удивлен, когда остальные координаторы повернулись к нему, но тут же сообразил, что прошептал это он сам.
Исчез! Улетел сквозь небытие! Куда? В новую Вселенную, где по-прежнему тек первоначальный поток пространства-времени?
Или в НИЧТО, откуда нет возврата? Никто этого не знал. Никто даже предположить не мог, поскольку никто еще никогда не проникал в иные измерения.
Но все знали, что это последняя надежда. На создание этого корабля потребовалось несколько месяцев, в нем был объединен Ганстетторский двигатель деформации пространства и двигатель, подобный тому, что стоял на кораблях Халонеса.
Две науки объединились, и результат такого объединения был непредсказуемым. Расчеты? Ну, да, в них крылся ответ. Но в расчеты могли вкрасться ошибки. Лишь люди, живые создания из плоти и крови могли, рискуя своими жизнями, проверить эти расчеты на ошибки.
Люди из плоти и крови в свое время построили корабли, которые стали плавать по земным морям. Немного позже такие же люди создали неуклюжие крылатые аппараты, больше похожие на лестницы, которые положили начало покорению небесного пространства. И вот теперь хрупкие человеческие существа должны на себе проверить, насколько безопасна дорога из Вселенной, где вскоре станет невозможной любая жизнь.
Джим Дорн чувствовал, как сердце его колотится с мощью пульсации ракетных двигателей. Он глядел в окно на бесплодные, ледяные поля Плутона. Раньше ему казалось, что он уже привык к различным потрясениям. Но... внезапно он понял, что не прошло и года с тех пор, как он глядел в это же окно на эту же равнину, в ожидании встречи с координатором.
Теперь он казался себе стариком. Сердце его, как, вероятно, и сердце Джозефа Брента, было, вероятно, сожжено и билось из последних сил.
Но это не имело никакого значения. Единственное, что имело значение... Тут у Джима снова перехватило дыхание.
На вечно застывшей земле медленно возникал, проявляясь, как на фотопленке, корабль. Это был корабль, который улетел сквозь Небытие в иную Вселенную. И он вернулся! Да, он вернулся!
Только это и имело значение.
Не ожидая распоряжений, распахнулись двери ангара. Пульсация корабля прекратилась, он стоял, неподвижный и материальный. Открылся люк и из него вышел экипаж.
— Мистер Дорн! — прокричал в радии голос капитана. — Мы были в иной Вселенной! Там можно жить. Там звезды, много звезд, планет и всего прочего!..
Джим не знал, как сумел отвернуться от окна и пройти к своему креслу. Он даже не слышал свой голос, отдававший какие-то распоряжения. Но по всем обитаемым планетам Солнечной системы было послано известие, которое зажгло радостную надежду в душах миллиардов их обитателей.
Пробный полет в иную Вселенную завершился успешно. И там есть миры, где можно жить!
На все три планеты обреченной Солнечной системы были разосланы подробные чертежи и планы постройки кораблей с двигателями деформации пространства. Больше от Джима ничего не зависело. Он просто знал, как все заводы срочно перестраиваются на новую продукцию — гигантские пассажирские корабли, которые будут курсировать между Вселенными.
Джим снова подошел к окну и стал глядеть наружу. Рядом с ним стояли четверо его товарищей.
Чуть позже к ним присоединился высоченный Халар Халонес, который уже связался со своей расой, все еще летящей на кораблях, и послал им план спасения.
— Мы улетим тогда, когда будет переправлен последний обитатель последней планеты нашей Системы, — сказал Джим. — Но только тогда.
А за окном на него глядел ледяной космос. Где-то летела к Системе возвращающаяся волна пространства-времени, сокращающая Вселенную, стягивающая ее в одну точку, невидимая, непреодолимая и смертоносная.
И Джим очень серьезно показал ей «нос». Тут же четыре остальных координатора повторили его нелепый, по-детски наивный жест. То же самое сделал и Халар. Он не знал, что значит этот жест, но раз его сделали эти маленькие существа, которых он уже полюбил всей душой, то сделал и он.
У Халара было четыре руки, поэтому «нос» получился у него самым внушительным.
The tides of time, (ThrillingWonder, 1940 № 4)
Найди меня в вечности
Глава I
КОГДА ГАРОЛЬД МИЛЛЕР вернулся с рыбалки, то весьма опоздал и ожидал, что жена устроит ему скандальчик по поводу опоздания, но никак уж не думал, что у него появятся такие проблемы. Свернув на дорожку у своего дома в пригороде, он остановил машину перед гаражом и вышел, ожидая, что из задней двери появится жена, скажет: «Привет», и, может, обнимет его. Но жена не появилась.
Один из соседних парнишек, игравший на дорожке, пропустил машину. Выйдя из автомобиля, Миллер сказал ребенку: «Привет». Мальчик не ответил. Вместо этого восьмилетний сорванец окинул его странным взглядом, а затем побежал к задней двери своего дома, зовя во весь голос маму.
Поведение мальчишки удивило Миллера. Обычно, он не пугал детей, особенно знакомых. Но этот ребенок вел себя явно испуганно. Миллер видел его и его мать через большое кухонное окно. Мальчишка показал на него, и его мать уставилась в окно. Миллер махнул ей рукой, показывая, что не сделал ничего такого, затем поднялся на крыльцо своего дома, ожидая увидеть на кухне жену, которая готовит для него что-нибудь вкусненькое. Но дверь была заперта, а жены на кухне не оказалось.
Наверное, поехала по магазинам, — подумал Миллер, отпер дверь и вошел в дом.
На него пахнуло затхлым запахом, который бывает, если дом долго стоит запертый, с закрытыми окнами. В щели под парадной дверью лежал желтый конверт, телеграмма, которую он тут же вскрыл. Это оказалась его собственная телеграмма, которую он отправил, что приедет домой с опозданием.