ься врачи и медсестры. Диета пациента должна быть отрегулирована, увеличен прием витаминов. За ним должен наблюдать кардиолог, потому что иногда сердце просто останавливается. Под рукой должны быть реаниматоры, чтобы справиться с чрезвычайными ситуациями.
— Я прекрасно это понимаю. Врачи будут, — кивнул Гном.
— Практические изменения еще ничего, — продолжал фантазировать Миллер. — Гораздо более явными и важными будут психологические изменения. Чтобы семидесятилетний старик стал тридцатилетним человеком, нужны громадные психологические перемены. В обработке занята целая группа врачей, медсестер, психологов и психиатров.
— Это будет весьма дорого, — сказал Гном.
— Это будет безумно дорого, — возразил ему Миллер. — Сотни долларов ежедневно. Но, конечно, результат стоит денег. Не думаю, что найдется какой-либо семидесятилетний старик, который не заплатил бы за это любые деньги, при условии, что у него они есть. Конечно, крупномасштабные обработки уменьшат эту стоимость до разумных пределов.
Миллер говорил легко и охотно. Пока что он был в безопасности. Процесс сокращения возраста станет реальным на самом деле, как только будет усовершенствован. Сюда включены все факторы. Это процесс не простой, не просто выпить таблетку на ночь, а утром проснуться молодым, по крайней мере, не в первый раз, хотя, как только будет достигнут нужный возраст, поддерживать его в дальнейшем можно и таблетками.
Гном провел целый день, задавая вопросы и записывая ответы. В полдень принесли кофе и сэндвичи, а затем расспросы продолжились.
— Завтра поговорим подробнее о технических аспектах обработки, — сказал Гном уже вечером.
Он вышел. Дверь заперли за ним.
На следующий день он действительно начал с технических деталей. Ответив на дюжину наводящих вопросов, Миллер понял, что Гном льстил себе, притворяясь таким уж компетентным биохимиком. Но кое-что он все же знал. Поэтому Миллер стал отвечать осторожнее, стараясь не допускать ошибок. Большая часть химических процессов человеческого тела была науке уже известна. Миллер предоставил стандартные формулы, сказал, где нужно внести в них изменения и зачем. Гном тщательно записал это в свой блокнот, затем нахмурился.
— Проверка этих формул займет целые месяцы, — сказал он.
Миллер молчал. Он знал, что проверка потребует не только массы времени, но и необходимое редкое, дорогостоящее оборудование. Именно поэтому он и предоставил для проверки эти формулы.
— Мне бы не хотелось допустить ошибку, — продолжал Гном. — В конце концов, обработку нужно проверить на человеке.
— Чего проще, — фыркнул Миллер. — Пойдите в любую ночлежку, выберете подходящую задницу и проверяйте на ней, что хотите.
— Это идея, — просиял Гном. — Так я и сделаю.
— Вы что, в самом деле? — спросил потрясенный Миллер.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Гном. — Кто-то же должен быть подопытным кроликом на случай, если вы солгали.
— Но я просто шутил!
— А я — нет!
— Но вы же не можете сделать из человека, без его согласия, морскую свинку!
Глаза вспыхнули в прорезях маски.
— Почему бы и нет? Мы же не спрашивали согласия у вас, когда привезли вас сюда, не так ли?
На третий день Гном перестал записывать, убрал ручку и заявил:
— Вы не Джордж Дэнби!
Глава VI
— ЭТО ЕЩЕ ПОЧЕМУ? — воскликнул Миллер.
— Потому что Дэнби понятия не имеет о биохимии, а вы прекрасно разбираетесь в ней! Чертовски прекрасно! — ответил Гном. — Нет, вы не Дэнби. Вы говорили правду, когда парни приволокли вас сюда.
У Миллера прямо-таки отвисла челюсть. Он понял свою ошибку, понял, что выказал слишком много знания в таком трудном предмете. Вопросы были такими естественными и задавались столь небрежно, что Миллер отвечал на них, не думая о том, что настоящий Джордж Дэнби не может знать об этом предмете столько, чтобы ответить на них.
— Ну, я вам уже говорил, что я не Джордж Дэнби, и вы мне не поверили, — воскликнул он. — Так что вы просто получили то, что требовали. Ну и что вы теперь будете делать?
Гном встал.
— Я найду настоящего Дэнби.
— Я имею в виду, что вы собираетесь делать со мной?
Гном снова пожал плечами.
— Понятия не имею. А это имеет значение?
Глаза в прорезях были совершенно невыразительными, резиновая маска не могла выразить эмоции на лице. Гном крикнул, чтобы открыли дверь. Загремел засов. Внутрь заглянул Синий Костюм. Гном вышел. Закрылась дверь, загремел засов.
Через час дверь снова открылась, и вошел Гном. Дверь закрылась за ним, засов, судя по звукам, встал на место.
— Ну, что еще? — спросил Миллер.
— По-настоящему, не имеет никакого значения, являетесь вы Джорджем Дэнби или Гарольдом Миллером, — ответил Гном. — Джордж Дэнби прошел обработку. Гарольд Миллер бы одним из тех, кто плотно контактировал с ним. Вероятно, Гарольд Миллер знает о процессе обработки куда больше, чем Джордж Дэнби. Так я готов записывать.
Он был достаточно вежлив. Сел и открыл блокнот.
— А что вы скажете, если я отвечу, что пока что не существует никакой такой обработки? — спросил Миллер.
— Есть люди, которые считают, что такие методы существуют, — последовал ответ. — И я получил от них заказ. На этот раз советую говорить правду. Потому что я нашел морскую свинку.
— Кого?
— Вас.
— Что?
— Необходимый процесс обработки будет проделан на вас, — ответил Гном.
Миллер невольно сжал кулаки и выдал хороший хук в челюсть замаскированного. Но тот ловко увернулся, причем замаскировал это движение так, словно поудобнее устраивался на стуле.
— Да нет еще никакого процесса омоложения! — закричал Миллер. — Мы работали над ним, но пока что не решили эту задачу. Поиски решения займут еще годы. Мы же только начали!
Кричал он с жаром, но Гном оставался совершенно спокойным.
— Значит, нет?
— Нет!
По лицу Миллера градом катился пот. От пота ладони стали липкими. Ему казалось, что и кровь в венах тоже заменил вездесущий пот.
Маска растянулась, когда Гном широко открыл рот и выкрикнул одно только слово:
— Макинтош!
Дверь тут же открылась. Внутрь заглянул Синий Костюм с пистолетом в руке.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего, — ответил Гном. — Просто вы нужны мне здесь. — Его невыразительные глаза уставились на Гарольда Миллера. — Мне мало известно о методах Торквемады, не имел возможности научиться. Однако, я приложу все усилия даже со своими ограниченными знаниями.
— Торквемада? — дрожащим голосом повторил Миллер.
Не понравилось ему звучание этого слова. Кажется, Торквемада был известным инквизитором прошлого, специалистом по пыткам.
— Вы имеете в виду...
Гном кивнул.
— Да, именно это я и имею в виду. — Он взглянул на безразлично стоящего в дверях человека в синем костюме. — Макинтош, когда парень не хочет говорить, что вы порекомендуете?
СИНИЙ КОСТЮМ потер грязной рукой небритый подбородок.
— Иногда разговорам помогает воздействие на подошвы ног, — сказал он.
— Так вы серьезно? — дрожащим голосом воскликнул Миллер.
Он был ошеломлен, мысли о пытках ужаснули его. И он без тени сомнения знал, что они используют пытки, чтобы узнать от него секрет, который не знает вообще никто на всем белом свете.
— Я ведь уже сказал вам об этом, — ответил Гном. — Просто представьте себе, каким путем вы пойдете?
В голову Миллера пришла смутная мысль, ускользнула, но тут же вернулась. Входя в камеру, Синий Костюм не запер дверь. Она была приоткрыта дюймов на шесть. Миллер пронзительно рассмеялся, стараясь не глядеть на дверь.
— А вот таким! — крикнул он, бросился к двери, ударился в нее всем телом, вылетел наружу и захлопнул дверь за собой, затем отчаянно прижался к ней спиной.
— Мы поменялись местами, — проворчал он.
Засов не был прикреплен к двери, а стоял возле нее. Миллер схватил его. За дверью послышался звук пистолетного выстрела. Пуля со звоном ударила о металл, затем дверь начала открываться, поскольку Синий Костюм навалился на нее. Миллер изо всех сил пытался удержать дверь. Ему удалось сунуть засов в одну петлю, но тут дверь снова приоткрылась, когда Синий Костюм ударил в нее всем своим весом. Ноги Миллера заскользили. Он уперся, толкнул дверь, и засов скользнул во вторую петлю.
Могучая волна радости пронеслась по нему. Он вырвался из камеры, да еще запер в ней Гнома и Синий Костюм! Теперь предстояло быстро найти выход отсюда.
Он находился в подвале, на это указывали многочисленные бетонные столбы, уходящие вдаль. Тусклые лампы на потолке испускали бледный свет на пространство возле железной двери, за которой была оборудована камера с раскладушкой и стульями. Картонные коробки, в которых приносили еду, валялись по всему полу.
Железная дверь дрожала под градом сыпавшихся на нее изнутри ударов. Миллер мельком подумал о том, как чувствуют себя Синий Пиджак и Гном, очутившись в собственной ловушке?
По тому, как они лупили в дверь, им там явно не нравилось. Но, волей-неволей, им придется смириться с этим. В тусклом свете ламп, горящих по всему подвалу, виднелась вдали ведущая наверх лестница. Миллер быстро пошел к ней.
И тут зазвучали шаги. Миллер вовремя услышал их и прижался к стене. Кто-то поспешно спускался с лестницы. У основания ее он остановился и крикнул:
— Макинтош!
Идущий звал Синий Пиджак. И Миллер тут же узнал его. Это был второй из похитившего его дуэта, тот, у которого была танцующая походка, словно он шел среди яиц.
Танцор не заметил Гарольда Миллера, присевшего у стены. Он шел в подвал с железной дверью. Если он доберется до этой двери, то тут же выпустит обоих запертых там мужчин. Миллер стал красться за ним, прижимаясь к бетонной стене, а потом рванулся, как бейсболист, решивший сбить с ног противника.
Танцор услышал его шаги, обернулся через плечо, увидел, как кто-то мчится на него, и попытался увернуться. Миллер, пригнувшись, схватил его за голени, и тот рухнул на пол. Танцор явно никогда не играл в бейсбол и не умел падать. Он рухнул ничком, ударившись подбородком о бетон. Миллер услышал, как лязгнули у него зубы, и упал на него сверху. Танцор забился под ним. Это были бессознательные судороги, а не попытка вырваться. Он уже лишился чувств.