Кому покой, мне — только грозы
И испытания дорог.
Все в нашей жизни очень сложно,
Мне тяжело, а я пою,
И неспокойно и тревожно
Любить тебя не устаю!
* * *
Соловей мне крикнул:
— Вить!
Я хочу гнездо завить.
Я ответил:
— Соловей,
Дело жизненное — вей!
Вей, вей, завивай
Да скорее занимай,
Рядом вор-воробей,
Он при наглости своей
Заберется в угол твой,
И объявит: — Угол мой!
Соловей гнездо стал вить,
И запел: — Чу-вить! Чу-вить!
Песенка строительная,
Очень удивительная!
* * *
По земле туманом расстелюсь,
У ручья, у тоненького колышка.
Если ты узнаешь — рассмеюсь,
И признаюсь: — Это я, Викторушка!
Попроси природу, чтоб опять
Стал я человек со всеми свойствами,
Чтобы мог средь ночи засыпать,
А с утра встречаться с беспокойствами.
Стану я луной, спущусь с ольхи,
На ветвях ветлы начну покачиваться,
Ты мне почитай тогда стихи,
Я смогу опять сосредотачиваться.
Ты меня стихами превратишь,
Пересилив мертвое и лунное,
Не в туман, не в звезды, не в камыш,
А во что-то светлое, разумное.
Под напев ручьев и щебет рек,
И под звонкий счет капели кадочной
Стану я всего лишь человек,
Мне вполне и этого достаточно!
* * *
Я иду, а кругом кукование,
Всплески, всполохи и вода.
Нет ни жалобы, ни упования,
Что прошли молодые года.
Что природе мое утихание
Или то, что уж кто-нибудь стар,
Если жизни цепное дыхание
Каждый миг объявляет: — На старт!
Сосны снова весенние свечечки
Собираются зажигать.
Я желаю им по-человечески
Красоты, высоты достигать.
Не учебник природа, не справочник —
Мать, кормящая всех молоком.
Не ругай меня, милая травушка,
Что тебя я топчу каблуком.
Нагибаю черемуху белую,
Говорю: — Дорогая, прости,
Ничего я с тобою не сделаю,
Как цвела, так и будешь цвести!
* * *
Леса мои!
Сосны, березы, осины,
Считайте меня
Близким родичем, сыном.
Приеду в деревню —
Скорее в лесочек.
Сорву для начала
Зеленый листочек.
Аукну —
И лес мне тотчас
Отзовется.
— Здорово! — кричит
И по-свойски смеется.
Сажусь на пенек,
Ставлю ухо на по́слух,
Сижу среди леса,
Как мудрый апостол.
И каждая травка —
Родная сестричка,
Зовет меня в царство
Лесное постричься.
А в нем муравьи,
Как лесные монахи,
И каждый работает
В рыжей рубахе.
Леса мои!
Посвист ветровый и вольный,
Стою на опушке
У ног белоствольных.
Березки ветвями
Мне плечи ласкают.
И ноги корнями
К земле прирастают!
* * *
Зимушка! Птица моя белоперая,
С полетом таежных, саянских саней!
Давай-ка с тобою по-честному, поровну
Считать и твоих и моих соболей.
Давай-ка с тобой горностаев поделим,
И зайцев, и рыжих лисиц, и куниц,
И наших любимых мехами оденем,
Чтоб роскошь и щедрость не знала границ.
Не думай, что я тунеядец с Арбата,
Что главный маяк для меня — «Метрополь»,
Всего я хлебнул в этой жизни когда-то,
Она, как ямщик, меня била повдоль.
Спина от ударов моя задубела,
Я падал, я плакал, я шел на метель.
Душа моя! Как же ты не огрубела,
Сумела сберечь и весну и капель?
Зима моя! Белая чудо-невеста,
Взмахни лебединою силой своей,
Назначь мне свиданье у зимнего леса
И дивною сказкой на душу повей!
Сибирячка
Так глазницы твои пропилены,
Так срослись твои брови — тайга,
Что хохочут и охают филины
И шарахаются снега.
По твоим припорошенным пяткам
И по азимуту очей
Я пойду за тобой, азиатка,
В преисподню сибирских ночей.
Как мне нравится нос горбинкой,
Шубка беличья, девичий смех,
Мне одною свинцовой дробинкой
Угодить бы в твой беличий мех.
Ты спускаешься стежкою зимней
К покоренному Иртышу.
Так мне нужен твой порох бездымный,
Что догнал тебя и не дышу.
Пусть собаки сибирские лают,
Пусть хватают за икры на льду,
Пусть на каторгу посылают,
Все равно я тебя украду!
Монолог победителя
Земля моя,
Милая Матерь!
Я больше не воин,
Я — пахарь,
Я — сеятель,
Я — ваятель,
Я весь для работы
Распахнут.
Я — плотник:
Щепа смоляная
Поет над моим топорищем,
Решительно
Вызов бросая
Окопам и пепелищам.
Я — зодчий.
Мой камень в растворе.
Я — каменщик,
Руки в известке.
С каким упоеньем
Я строю.
Я — труд.
Мне не будет износа.
Я — мир.
Покушаться не смейте,
Мой атом
Добру присягает.
С пастушьим рожком
На рассвете
Он мирно
Лугами шагает.
Сквозь каски
Трава прорастает,
Проходит,
Как пуля сквозная,
Вражда меж народов — растает,
Навеки исчезнет,
Я знаю!
А кто я?
Простой пехотинец,
Окопный защитник
Планеты.
С войны
Я принес вам гостинец —
Луну,
тишину
и рассветы.
И веру.
А что мы без веры?
Случайное сборище клеток.
Мои
Воевавшие вены
Набухли
Трудом пятилеток.
Чиста бесконечная млечность.
Над нашей землей,
Над громами
Единая человечность,
Единое пониманье.
* * *
Гомер не знал о пылесосе,
Он пыль руками выбивал,
Но в каждом жизненном вопросе
Не меньше нас он понимал.
Адам и тот имел понятья,
Умел сомненья разрешить,
Он думал, а какое платье
Для Евы к празднику пошить.
Ликующий дикарь с дубиной,
Уйдя с охоты, вдруг смирел,
И, пробираючись к любимой,
Бросал дубину, брал свирель.
У самых древних, самых диких
Не пусто было в черепах,
И было поровну великих
И в наших и в других веках.
Отсюда вывод — будь скромнее
И знай, что в древности седой
Все люди были не темнее,
Чем те, что пиво пьют в пивной!
Слово в день своего рождения
Жизнь меня била,
Жизнь меня мяла, как лен.
Вы посмотрите, —
Вот синяки с двух сторон.
Ломаны ребра,
Плечи потерты,
Сердце в крови.
Черные хлебы
С подовыми корками —
Торты мои!
Мама!
Печаль моя,
Ты во земельке сырой.
Не беспокойся,
Твой сын не сопьется,
Он труженик,
Мастеровой.
Фартук на нем —
Не передник разносчицы вин,
Грубый, пеньковый,
Для кузницы
И для равнин.
Мама!
Я у тебя проходил
Деревенский лицей.
Вся твоя лекция:
— Все что угодно,
Но только не пей!
— Ох, эти пьяницы!
Видела их на веку!
Если захочется пить,
Ты, сынок, к роднику!
Свежесть, прохладу