Революция — полвека
Время длившееся.
Это возраст человека
Потрудившегося.
Революция — руда,
Плавку любящая.
Это — села, города,
Это будущее.
Революция — металл,
Сталь негнучая.
Кто ее изобретал,
Верил в лучшее.
Революция — власть,
Сила метода.
Можно бы ее украсть —
Спрятать некуда!
* * *
Кто старцам посохи дарит?
Кто мудрость сединою красит?
Опять листва огнем горит,
И даль полей по-вдовьи плачет.
Сидят усталые деды,
Ждут смерти, и она не мешкает.
Но дерзостно шумны ряды
И барабаны пионерские.
Кричат родильные дома,
Ручонки дети тянут слабые,
И что неверящий Фома
В сравнении с родящей бабою?
Жизнь бьет, бурлит, как этот винт,
По морю катера толкающий.
Никто ее остановить
Не в силах на земле пока еще!
Ни Хиросима, ни напалм,
Ни водород с жестоким минусом…
Еще один из нас упал,
Сомкнем свой строй и дальше двинемся!
Переполох
Проснулся поселок
От страшного крику:
— Ловите! Держите!
Воруют клубнику!
Проглянул полковник
С балкона в исподнем,
Лицо перекошено
Гневом господним.
— Да кто им позволил?
Нахалы! Бандиты!
Скорее! Смелее!
Ловите! Держите!
Вяжите! Ведите!
Хватайте! Судите!
Что медлите вы
И чего вы глядите?
Но вот убедились
Все дачники скоро,
Что крики напрасны,
Что не было вора.
Шутник-рыболов,
Уходя на рыбалку,
Забросил в клубнику
Ненужную палку.
Вот все, что случилось,
Что истинно было.
Но частная собственность
Сослепу взвыла!
Взаимная любовь
Брнгадиру-полеводу
…Земля… она что-то да значит,
Цени этот пласт!
Захочет земля — все запрячет,
Захочет — отдаст.
Земля не рубаха без пуговиц,
Не рвань-малахай.
Ее бесполезно запугивать,
Кричать ей: — Отдай!
Ее уговаривать надо,
Пахать, боронить,
И нежно и ласково: — Лада! —
Земле говорить.
Она ведь всего натерпелась,
Встречаясь с людьми,
И ей наконец захотелось
Взаимной любви.
Признайся земле на рассвете:
— Люблю! Дорожу!
Она моментально ответит:
— Тогда я рожу!
И станет тяжелой, брюхатой,
Как тесто с дрожжей,
И вырастут новые хаты
До двух этажей.
* * *
Волга, Волга,
Разреши
Мне раздвинуть
Камыши.
С берегов твоих
Крутых
Разбегусь
И вглубь — бултых!
Ноздри к ветру,
Грудь к волне,
Соль и солнце —
Все во мне!
Лег я на спину,
Плыву
И читаю
Синеву.
Эта книга
Для людей,
А еще
Для голубей.
Волга в кровь
Вошла мою.
Это я
О ней пою:
— Ты
Моя бродяжная,
Ты
Моя протяжная!
Березы Докучаева
Горела степь в отчаянье,
Все убивал огонь.
Березы Докучаева
Кричали: — Нас не тронь!
Мы не тобой посажены,
Жестокая война.
Мы — дочки Докучаева,
И мать у нас — одна.
Она — земля российская,
Страдалица, герой,
Навеки сердцу близкая
Певучею душой.
Березы Докучаева
Задумавшись стоят,
На сердце, видно, думушку
Печальную таят.
И спрашивают путника,
Седого мудреца:
— А где могила нашего
Родимого отца?
— Не знаю! — отвечает он.
— А ты не поленись,
Отправься в путь, найди ее
И праху поклонись!
Свидание с тополем
— Кого ты, тополь, ждешь?
— Грачей.
Мне хочется весенней грязи,
Оврага, где поет ручей
В ошеломительном экстазе.
— Кто обижал тебя?
— Мороз.
— Ах, он обидчик, тать и жулик!
— Все холода я перенес,
Теперь весна кругом дежурит.
— Кто снится тополю?
— Луна
Над сельсоветом и над школой.
Стальная, звонкая струна
И балалаечник веселый.
— Не я ли это? — Ты и есть,
Твоя метель и песня-вьюга,
— Спасибо! Мне большая честь,
Что ты меня признал за друга.
* * *
Поэзия! К тебе я обращаюсь,
Во мне огонь священный не гаси!
Я, как земля, всю жизнь свою вращаюсь
Вокруг твоей единственной оси.
Ты свыше мне дана не для корысти,
Не для забавы и пустых пиров.
На мачтах провода твои провисли
Гудящим током выстраданных слов.
Поэзия! Твои златые горы
Превыше, чем Казбек и чем Эльбрус.
Поэзия! Ты женщина, с которой
Нигде и никогда не разведусь!
Не пряники в печи твоей пекутся,
Там хлеб исконно русский подовой.
Ломоть отрежь — и запахи польются,
Пахнет укропом, тмином и травой.
На всех моих путях и перекрестках
Ты мне была, поэзия, верна.
Канат, что нас связал, не перетрется,
Он в Вологде сработан изо льна.
Поэзия! Иди ко мне вечерять,
Я рыбы наловил, уху варят.
Веди в мой дом свою большую челядь,
Томящуюся в пыльных словарях.
* * *
Солнце — коврига,
Хлеб подовой,
Пахнет от солнца
Медом, травой.
Хмелем, крапивой,
Брагой в ковше,
Дынями Дона
В степном шалаше.
Солнце — бродяга,
Обходчик путей,
Сколько у солнца
Приемных детей!
Лужи, канавы,
Подсолнухи, рожь,
Рощи, дубравы,
Да разве сочтешь!
Сам я от солнца,
С его рыжиной,
Сельский, проселочный,
Весь аржаной.
Весь конопляный,
Овсяный, льняной,
Вот что ты сделало,
Солнце, со мной!
* * *
Далекие миры и неизвестность
Так близко надо мной, в моем окне.
Высокий свет звезды — не бестелесность,
Когда он в изголовье льнет ко мне.
Когда всю ночь подмигивает, дразнит,
Лукавит, как любимая, со мной,
Когда он говорит: — Эй, безобразник,
Чего не спишь? А ну, глаза закрой!
Что там в небесных сферах? Кто ответит?
Кто рассекретит тайну навсегда?
Одно бесспорно — ярко-ярко светит
Высокая полночная звезда.
Пускай! Она нисколько не мешает
Ни мне, ни вдохновенью, ни стиху,
Она ведь тоже что-то разрешает,
Не зря ее поставили вверху!
* * *
Когда поэт выходит на трибуну
На крыльях вдохновения парить.
Он не ребенок, «Мама, я не буду!» —
Он не имеет права говорить.
Не для успеха и рукоплесканья