Я видел, как Природа-мать
Укладывала детей своих спать.
Порядки везде наводила,
Сама себе говорила:
— Коростелю
На лугах постелю,
Кукушке —
На опушке,
В чужой избушке.
Галки спросили:
— А нас не забыли?
— Помню, помню,
Вам на колокольню.
Паучонка
Устроила в паутине,
Лягушонка —
В болотной тине,
Зайчонка —
В бороздке,
В зеленом горошке.
Сверчок
Полез на шесток,
Еж
Пошел в рожь,
И мыши
Сразу стали тише.
Пчелу, что к улью не долетела,
Под лопухом пригрела,
А когда для всех нашла убежища и дома,
Уснула и сама,
Положив на себя мохнатые
Еловые лапы.
Не слышала даже, как дождик крапал,
Как, к ненастью,
Где-то в лесной стороне
Звенел комар на тонкой струне.
* * *
Кричат перепела,
Скрипят коростели,
Трава переплела
Глубокий сон земли.
Передо мной Ока,
Родная дочь равнин.
Летит моя рука
В зеленый вздох травин.
Спокойно дышит грудь
Без горестных замет.
И это люди врут,
Что будто счастья нет!
Зеленая роща
Зеленая роща,
Дубовая пуща,
Расти, разрастайся
И выше и гуще!
Листочками — к солнцу,
Корнями — в земельку,
Расти, разрастайся
Зеленой семейкой!
Чтоб слышался всюду
Твой голос дубравный,
Чтоб всех он манил нас
Прохладою славной.
Чтоб ветры не дули
В колхозное поле,
Чтоб рожь и пшеница
Не видели горя.
Сполна б наливались
Зерном полновесным,
Дружили бы с лесом,
Как парень с невестой.
Чтоб мы не пахали,
Не сеяли даром,
Чтоб хлеб не вмещался
По нашим амбарам.
Чтоб золотом сыпалось
Крупное жито,
Чтоб нам улыбался
Достаток, зажиток.
Зеленая роща,
Дубовая пуща,
Расти, разрастайся
И выше и гуще!
Трехлинейная и трехрядная
Прощай, прощай, селение,
Трубят в трубу походную!
Мне дали трехлинейную
Винтовочку пехотную.
Стою у пирамиды я:
Подружка, трехлинеечка,
Не озлобись обидою,
Побудь одна маленечко!
Держал ее в исправности
И чисткою и смазкою.
— Трехлиночка! — на радости
Не раз шептал ей ласково.
Коль брал ее, так накрепко,
А если целил — намертво.
Завод один и фабрика
Недаром были заняты.
Штыком, прикладом действовал,
Курком, прицельной рамою.
Смекалкой славлюсь с детства я
И волею упрямою!
Я с ней четыре годика —
Окопами, долинами…
Из боя в бой, без отдыха,
И честь и долг вели меня!
Мы русской силой доняли
И выкинули ворога.
Винтовочку ладонями
Я гладил: любо-дорого!
Расстались мы. Надолго ли?
Придется ли увидеться
В том городе над Волгою
Иль у того, у Витебска?
Опять село Отрадное.
Я цел и неконтуженый.
А где ж моя трехрядная?
Она ко мне:
— Мой суженый!
Скорей на шею вешаться
В порыве умиления.
— Пора и мной потешиться,
Хоть я не трехлинейная!
— Ревнуешь?
Не советую!
Пойми же, ненаглядная:
Мы трехлинейной этою
Спасли тебя, трехрядную!
К ладам прижались пальчики
Под переборы частые.
Эй, девушки… вы плачете?
— Мы так… чуть-чуть…
Мы счастливы!
У озера, у омута
Звенит моя трехрядная.
А любо, братцы, дома-то,
В моем селе Отрадное!
С душой советской, русскою
Иду, пою страдание
И славлю вместе с музыкой
Прямое попадание!
Поклон
Стороне моей лесной
Шлю поклон я поясной,
Сосенкам, березкам,
Всем лесным дорожкам.
Ручейкам, озеркам,
Всем непойманным зверькам,
Белкам и куницам,
Зайцам и лисицам.
Низко кланяюсь траве,
Темной ночи и заре,
Омутам и мельницам,
Песенницам-девицам.
Два поклона соловью,
Как коллеге своему.
Говорят: у соловья
Народились сыновья.
Как ему живется?
Как ему поется?
С этой жизнью я знаком,
День начался — нужен корм!
В чаще иволга поет,
Не меня ли узнает?
Солнце тонет в небе,
Полдень полон неги.
Сел на камень отдохнуть,
Расстегнул пиджачок.
Не успел чихнуть:
— Будь, здоров, землячок!
Вся родная сторона
Говорит эти слова.
Эпос
Весна.
В наступление зелень ползет.
И лес нарядился, листвою ощерясь.
Задача:
Примять, придавить этот дзот
И двинуться к западу, через.
Двенадцать бойцов.
Отделенный Петров.
Калужский.
А все остальные из Тулы.
— Рванемте, ребята,
В двенадцать ветров,
Чтоб в нас не плевались
Немецкие пули!
Эх, мать ваша!
Высверки из амбразур.
Змеиное пламя.
Огонь стоязыкий.
Не вытерпел парень,
Ботинки разул,
Пустился с гранатой
И в щель им:
— Изыди!
Дзот кровью откашлялся,
Выронил: — Оx!
Разбита стальная его диафрагма.
Вторая граната!
Ослеп и оглох,
Землей захлебнулся
Он русскою.
Амба!
— Ребята-а-а-а!
Они уже следом бегут.
— Ну, как — не скучали по пулям?
Работа моя вам понравилась?
— Гут!
— Отлично,
Давайте покурим.
А рядом деревня.
На взгорье цветут
Черемухи белым потопом.
Такие ребята и черта сметут,
А дьявол —
Сейчас вот потоптан!
* * *
Спит свинец пулеметного диска.
Спят бойцы. Отдыхает война.
Но до смерти по-прежнему близко,
Даже ночью дневалит она.
Притаилась в зияющих жерлах,
На штыках откровенно блестит.
Замолчала, как дремлющий порох,
Как плакучая ива, грустит.
Не видать старика Берендея,
В белых касках макушки и пни.
Смерть стоит у березы, бледнея,
Ждет знакомого выкрика: — Пли!
У нее наготове носилки
В окровавленной сиежной пыли.
И она отправляет посылки
В адрес матери — Русской Земли!
Начат бой. Смерть все ближе,
все ближе.
Вот уж первою кровью пьяна.
— Эй, боец! Нагибайся пониже,
Чтоб тебя не задела она!
* * *
Когда я заглохну
Последнею искрой огня,
Тогда вы во мне
Не ищите меня!
Я буду землей,
Черноземом, песком,
К земле поползу
Похоронным ползком,
И вы догадаетесь сами,
Что весь изошел я стихами!
* * *
Выстроились клином журавли,
Утонули в голубом пространстве.
Сто небес отдам за горсть земли.
За один привет: — Товарищ, здравствуй!
Не зови меня, печальный трубный глас
Журавлей, летящих в поднебесье.
Уговор с родной землей у нас:
Даже после смерти будем вместе!
Фуфайка
Кому-то не понравится,
И кто-то здесь поморщится,
Но пусть она прославится
Как первая помощница,
Она —