Без сомнения, во время молитвы Святителя, в его душе возникали и другие размышления и представления, которые также возбуждали в нем слезы и плачь, например представления о вездеприсутствии Божием. «Веруй и думай, что Бог близ тебя и пред тобою есть; и таким образом возбудится в тебе истинная, сердечная и благоговейная молитва, — говорит Святитель. — Тогда будешь пред Ним падать со смирением, и кланяться, и воздыхать, и молиться, и говорить: о Господи помилуй! о Господи ущедри! о Господи услыши! Тогда и сердце и ум убудут соответствовать словам молитвы твоей».
При таком содружестве молитвы с богомыслием, свт. Тихон восторгался нередко до созерцания или изумления. Что такое созерцание или изумление, это вполне объясняет св. Исаак Сирин. «Все роды и виды молитвы, какими только люди молятся Богу, имеют пределом чистую молитву, — пишет он. — Ибо и воздыхания, и коленопреклонения, и сердечные прошения, и сладчайшие вопли и все виды молитвы, как сказал я, имеются пределом чистую молитву, и до нее только имеют возможность простираться. А от чистоты молитвенной и до внутренней, как скоро мысль переступила этот предел, не будет уже иметь она ни молитвы, ни движения, ни плача, ни власти, ни скорби, ни прошения, ни вожделения, ни услаждения чем-либо из уповаемого в сей жизни, или в будущей. До сего только предела всякое молитвенное движение и все виды молитвы доводят ум властью свободы. Потому и подвиг в молитве. А за сим пределом будет уже изумление, а не молитва; потому что все молитвенное прекращается, наступает уже некое созерцание и не молитвой молится ум...». «Святые в будущем веке, когда их ум поглощен Духом, не молитвой молятся, но с изумлением водворяются в веселящей их славе. Так бывает и с нами. Как скоро ум сподобится ощутить будущее блаженство, забудет он и самого себя и все здешнее, и не будет уже иметь в себе движения к чему-либо. Такой молитвенной высоты достигают весьма немногие из святых.
„Как из многих тысяч едва находится один, исполнивший заповеди и все сказанное с малым недостатком и достигший душевной чистоты: так из тысячи разве один найдется, при великой осторожности, сподобившийся достигнуть чистой молитвы, расторгнуть этот предел и принять оное таинство; потому что чистой молитвы никак не могли сподобиться многие; сподобились же весьма редкие; а достигший того таинства, которое за сей молитвой, едва по благодати Божией находится и из рода в род“.
Свт. Тихон, по благодати Божией, иногда бывал за пределами молитвенного подвига в изумлении, и как видно из его собственных слов, неоднократно. „Сколько раз, — говорил он, — с живой верой мы будем размышлять об этом великом деле, об искуплении нашем во Христе, — столько раз в удивлении и некоем исступлении будем находиться“. Судя по этим словам, можно думать, что он неоднократно бывал в таком состоянии, состоянии изумления. И действительно, подобные состояния бывали с ним нередко. „Иногда в своей келии, при чтении слова Божия, иногда в монастырском саду, во время прогулок и богомысленных размышлений, он вдруг падал на колени, прижимал руки к сердцу, возводил очи горе, и лицо его освещалось особенной радостью и чистотой. И когда проходили такие состояния, и после долго еще оставался на лице его отсвет небесной радости, а его живое, радостное расположение духа, его словоохотливость и желание делиться своими чувствами с другими, показывали, что душа Святителя была полна восхищением и невольно открывалась, чтобы излить полноту духовного утешения“.
Так один раз утром он прохаживался по садовой дорожке, и, углубленный в размышление, вдруг остановился, как бы пораженный чем-то. Пал на колени, приложил руки к сердцу, устремил глаза вверх, как-будто видел что-то. Лицо его заметно изменилось и просветлело, изображая что-то неземное и необычайное. Увидев все это с колокольни, благовестивший к обедне соборный клирик, в страхе и недоумении тотчас прибежал в церковь и дрожащим голосом, как изумленный, пересказал инокам все виденное им. Те поспешили на колокольню, но Тихон уже ходил по саду и на лице его оставались признаки, показывавшие, в каком положении он недавно был. [96] Еще подобный случай передает нам его келейник. Часто предаваясь молитвенным и созерцательным подвигам в монастырском саду, Святитель не желал, чтобы кто-нибудь был свидетелем его подвигов и потому наказывал своему келейнику, чтобы он в случае крайней надобности, заранее давал о себе знать своим покашливанием. Так келейник и делал. Но однажды случилось, что, имея крайнюю надобность до Тихона, келейник много раз кашлял, не доходя до него, но молящийся не слышал и продолжал стоять лицом к востоку, с воздетыми к небу руками. Видя, что Тихон его не слышит, келейник подойдя к нему, окликнул: „Ваше преосвященство!“ Тут только вошел в себя Святитель... Внезапность и неожиданность этого звука, так его поразила, что даже пот выступил на его лице, и он сказал келейнику: „Вот, как голубь забилось у меня сердце! Ведь я давно тебе приказывал, чтобы не доходя до меня покашлять“. „Я кашлял“, — отвечал ему келейник. — „Ну, я не слыхал“. Вообще, как только Святитель замечал, что келейники случайно бывали зрителями подобных состояний, он строго запрещал им рассказывать об этом.
При таком упражнении и преуспевании в молитве и вообще в духовных подвигах безмолвия, свт. Тихон приобрел сыновнее дерзновение пред Богом. Так он молил Господа открыть ему день кончины и получил просимое: „в день недельный (т.е. в воскресенье) будет кончина твоя“, — было ему сказано в видении. Так, еще он молил Матерь Божию о том, чтобы один из его друзей не отлучался от него по смерти, — и в сонном видении от самой Божией Матери получил уверение, что будет так, как он просит. В другой раз в сонном видении он также увидел Богоматерь, сидящую на облаках, и стоящих около Нее апостолов Петра и Павла. Стоя перед ними на коленях, он просил о продолжении всему миру милостей Божиих и услышал глас ап. Павла: Когда будут говорить: „мир и безопасность“, тогда внезапно постигнет их пагуба.
Молитва Святителя нередко оказывала и чудодейственную силу. Так, один из его прислуги, человек весьма преданный Святителю, сильно простудился и так захворал, что уже готовился к смерти. Желая перед смертью проститься со Святителем и получить от него святительское благословение, больной попросил, чтобы его привели к нему и, когда привели, между прочим сказал свт. Тихону: „Владыко святый! хотя и совсем умираю, но ежели мои слабые и недостойные услуги для вас потребны и моей душе спасительны, то верую, что Господь Бог услышит ваши молитвы и возвратит мне здравие“. На это Святитель со слезами сказал: „Иди, и Бог тебя помилует“. И действительно, по молитвам Святителя, больной в скором времени освободился от болезни без всяких лекарств. „Великую и живую имел он в себе веру, — прибавляет к этому рассказу келейник, — и Господь Бог во многих случаях его слушал“. [97]
Во время же молитвенных подвигов, Господь однажды удостоил Своего угодника и видения будущей славы. Это было в один из приездов Тихона из Задонска в Толшевский монастырь. По обычаю, исполняемому им здесь, в полночь Тихон обходил вокруг церкви и, становясь перед алтарем на колени, пламенно молился Богу: „Покажи мне уготованное любящим Тебя“. И вот однажды он видит, что небо как бы отверзлось и воссиял свет, озаривший весь монастырь, причем был слышан голос: „Виждь уготованное любящим Бога“. От этого небесного видения он пал на землю, и когда видение кончилось, от страха и сладости сердечной он едва мог доползти до келии. [98] Еще однажды, в сонном видении, он получил прикровенное откровение о вчинении его в лик св. святителей. Это было в ночь под 12 мая, когда церковь воспоминает святителей св. Германа патриарха и св. Епифания архиепископа кипрского. Ему представилось, что будто бы он в церкви и видит двух стоящих святителей, из которых один в патриаршем, а другой в архиерейском облачении. Вот будто-бы вышедший из алтаря архидиакон с хрустальным кадилом, стал кадить предстоящих и сперва покадил архиепископу, потом патриарху, а затем и ему самому. На это сновидение свт. Тихон обратил свое внимание и рассказывал о нем, как о случившемся с одним из его друзей.
Кроме этих благодатных дарований, свт. Тихон обладал еще и даром прозорливости, который хотя и не открывался в нем в таком обилии, в такой открытости и обширности, как бывает у прозорливцев и прорицателей, привлекающих к себе толпы народа за словом благословения или запрещения, — но несмотря на это, обитал в нем постоянно и время от времени открывался в нем в различных случаях. Так он узнавал свойства и расположения приходивших к нему, хотя иногда Господь и не открывал ему сердечные помышления некоторых из них, как например, обманувшего его капитана, о котором уже была речь. Иногда он наперед знал духовные нужды своих друзей и знакомых и приезжал к ним в то самое время, когда они нуждались в его духовной помощи и руководстве. Иногда видел отдаленное как близкое. Так осенью 1777 или 1778 года, Святитель, прервав свои душеспасительные размышления, которым предавался, расхаживаясь по заднему крыльцу своей келии, вдруг пришел к келейнику и приказал ему записать, что этого именно года и числа в Петербурге великое наводнение, причинившее великую гибель многим домам и людям. [99]
Иногда свт. Тихон прозревал будущее. Так, однажды, будучи в Ельце у Ростовцевых, и видя бегающего по комнате мальчика, внука старика Ростовцева, подозвал его к себе и, погладив по голове и благословив, сказал ему: „Собирайся, Саша, в горний Иерусалим, собирайся, голубчик, в небесное отечество“. Через три дня, доселе здоровый мальчик, скончался. Иногда прозревал в помыслы других. Это показывает следующий случай. Однажды он пригласил с собой обедать Никандра Алексеевича, уже находящегося в рясофоре. Во время трапезы Никандру пришла мысль: за что это так Госпо