Черные восторги
«Мы гномы, мы гномы…»
Мы гномы, мы гномы –
Мы носимся в жизни.
Мы ветром несомы, несомы.
Там где-то журчат укоризны
Кого-то любили, о чем-то мечтали
Призывность мелькала вдали
Нас дни через годы промчали
И в памяти бледной легли.
На чем-то остались, опять вырывались
Куда-то желанья влекли…
Кому-то порывистым сердцем отдались
От друга какого-то гордо ушли…
Несемся же гномы, сквозь строй нашей жизни
Резвее развеем наш прах
Пока мы, пока маяка не достигнем –
Пока не закроют в гробах
Декабрь 1918 года
«Настанет миг и никаким наркозам…»
Настанет миг и никаким наркозам
Не затянуть нам бездну пустоты
Не станет сил отдаться позам
Не в силах выдумать мечты.
Мы не найдем росинки слез,
Чтоб прорыдатся в серый мир. –
И морфий дерзостный наркоз
Не оживит умерших лир.
Как безотрадный паладин, –
Не воскресим своей мечты,
Вдохнув сияльный кокаин.
На помощь кликнув все ады.
Настанет миг и царство грез
С душа поэта отпорхнет
И опий экзотический наркоз
Мечты погибшей не вернет.
О страшный час! Весь мир
Закрыт в бесцветной нудной пыли –
И даже царственный эфир
Не даст почувствовать в могиле.
1918 год
«Если бы ты не кусок мяса была!..»
Если бы ты не кусок мяса была!
Если б душа твоя струны вмещала,
В которых бы нежно поэта легла
Рука и на них задрожала.
Если бы ты не кусок мяса была!
Если б глаза твои искрами грезы зажглись
Если б душу свою ты мечте отдала.
Руки твои если в тайну впились, –
Если б понять ты поэта могла
Если бы ты не кусок мяса была!
Если б в узорах цветистой душа
Отзывные струны нашли, –
Я бы от счастья тебя задушил
Ты от меня никогда б не ушла
Если бы ты не кусок мяса была!!!
Декабрь 1918.
«Поэты, мы в небо бросаем цветы…»
Поэты, мы в небо бросаем цветы
И землю в лучах убираем. –
Капризные дети царевны-мечты
Мы в грезах живем и легко умираем.
Ютимся в цветистых садах,
Темнеем в зияющих безднах
И наши суровы, но в неге уста.
Закованы в муках железных.
Гирлянды поэтов украсили землю
В лучистых сияльных мечтах.
Мы голосу тайного сладостно внемлем.
Но редкий из нас умирает в венках.
Октябрь 1918 год.
«Мы повстречались в жизни знаньях…»
Венедикту Марту
Мы повстречались в жизни знаньях –
Сдружились с братом среди океанов
Открылись в неожиданных признаньях
Зарылись в странные обманы.
Мы жили где-то в темных бездн,
Про тьму тех бездн мы позабыли
И нас держали в цепях железных –
В цепях гремящих мы одно изжили.
Но нам возможно в спрятанных исходах
Ворваться в тайные владенья сильных!..
Так последим же, брат, в восходах –
Довольно жить в мечтах могильных.
Федору Камышнику*
В душе твоей, огненно-синей и алой
В узорах цветистых зеркало спряталось
Я в нем подглядел отраженье усталое
Отраженье забытого и проклятого.
Как я, ты потерян для многих, для многих
О, как ты один и покинут!
Позволь у святых поклониться порогов
У порогов мучений раскинутых…
Позволь мне тебя не покинуть.
В ущельях души твоей огненно-синей и алой.
Таится мечта – ненасытно уста ее
В лелеяньях и томленьях ненасытны уста ее
И дерзает мечтание в гореньях и таяньях…
Декабрь 1918 год.
Бессилье
Все тайны – случайны, случайности – тайны
Все – тайно и тайны таит:
Безумье – раздумье, в раздумьи – безумье.
И мозг, как завесой закрыт…
Закрыт и повит словно тучами небо
Где скрыт аромат благодатного хлеба,
Что истиной люди зовем мы,
К чему никогда не придем мы?..
Все – тайны и тайны, и тайны –
Намечены наши пути, иль случайны,
Кто из нас Авели, кто из нас – Каины,
Отчего мы закрыты, забыты, задавлены –
Если есть кто-нибудь – крошку истины дай нам!
В притонах*
В притонах у мрачных наркотиков странных.
Черные ночи темнеют, как в тинах затоны;
Изжитые души купались в седых океанах,
Где волны мгновенья-забвенья
Морфина чернейшего дара, –
Как в страшных наитьях Эдгара, –
Проносятся тьмы сатанинских томлений
И в чарах змеиных влечений
Метелятся тучи злых наслаждений…
Нам сам Сатана, разжимая когтистые кисти
Рассыпал греховные чары
Дары те так стары, так стары
Кромешную душу хаос они сладко терзают
Из мрачных ущелий души черный змей выползает
И бедных наркотиков жалит и давит
Гремящие кольца свои расправляя…
Но грешное тело людей наслаждает,
Змеенышей черненьких там насаждая…
Змей страшен и черен и лезет проворен
В душевные норы, в пещеры, где пляшут мегеры
И тянет, и тянет из душ их туманы
Колышатся в сладких качаниях раны
И стелят туманы, туманы…
Декбрь.
1918 год.
В вагоне
Сегодня я весь отравлен…
Зачем мое сердце так сдавлено?!.
Ах, глаза ее мертвы, мертвы
Ах, уста ее алы, алы…
Зачем мое сердце так стерто
Зачем мы безумно усталые
Мы сидим друг против друга в вагоне
Ее головка в черной шляпке томна
Что мне слышится в колесных стонах
Что плачут, рыдают о чем они?..
Ах, они плачут о невозвратной
О чем-то бледном, что было страстным
И мысль моя им вторит безучастно…
Головка ее в черной шляпке томна.
Леса, болота, горы видны из окна…
И старый вагон весь качается…
Наверно, она скоро отравится!..
Ах, глаза ее мертвы, мертвы!..
Ах, уста ее алы, алы!..
О, скоро ль дорога кончается,
Скоро ль сойдем у вакзала мы?!.
Декабрь.
1918 год.
Одни
Страшно быть одиноким во надо –
Того высшая мудрость желает
Пусть утонченность острого взгляда
Нашу жизнь до конца раздевает
И в сверканьи горящих страстей
Надо остав костлявый найти
Равномерной машиною дней
Разработать продукты-пути.
И хоть в пытке жестокой актера
Ничего кроме муки не будет
Но в мече утомленного взора
Ваша гордая мудрость пребудет.
Страшно быть одиноким, но надо. –
Того высшая мудрость желает…
Пусть себя ожиревшее стадо
Погремушкой грошовой венчает.
Ноября 1918 год.
Посв. Констан де Польнер*
…Я ничего не жду, – мне ничего не надо
Устало прохожу среди предметов и людей
Не нахожу врагов и не ищу друзей
И безучастного ничто не остановит взгляда
…Я ничего не жду, – мне нечего не надо…
Часами долгими стою перед окном
. . . . . . . . . . . . . . .
И так весь день пройдет до сна
Когда я засыпаю – утомленный гном –
Для сновидений дремлющего взгляда
Я ничего не жду, – мне ничего не надо.
Январь 1919 год.
На балу
На балу, на балу на блестящем полу
Волны дам, море дам… трепет пар.
И шеи белеют и руки до муки томят
Улыбки пенеют и взгляды блестят.
А над всеми виясь утомительный вальс,
Чтоб душа отдалась, душа дамы зажглась. –
Этой леди осыпанной бисером.
Ее сердца огонь и за нею погонь,
Кавалеров блестящих бесчисленно.
Вальсу отдала власть – пепеляще зажглась.
Но я к ней подойду и взгляну на звезду.
И так гордо, как будто смеясь.
Я проникну сквозь мир ее глаз.
На балу, на балу на блестящем полу.
Волны дам, море дам – трепет пар.
И шеи белеют и руки до муки томят
Улыбки пенеют и взгляды блестят.
Здесь ни кто не один и никто не грустен!
Пролетел серпантин, разноцвет конфетти…
И шеи и руки танцующих пар.
На балу. На балу – на весёлом пиру.
В упоеньи пластических чар…
На балу, на балу, на звенящем балу.
Январь 1919 год.
Народу*
Что я скажу тебе, измученный народ
Какую лепту даст поэт
В клокочущий водоворот
Твоих страданий и побед
Я только понял странного Уотта
За что он Демос воспевал
В могучих песнях «Пьяного илота»
Провидец славный воссиял.
Поэты крикнут с вами: – Зори! Зори!
Откройте сладостный простор!
Разбейте и нарушьте приговоры
Тирана первого, занявшего престол…
Черная рать
Черному углю подобна душа
Где веры огонь не пылает
Где радость молитв не слышна
И силы небес прозябают
В них лед в этих душах
В них Злоба бессилья
И Бога законы нарушат
Когда расправляются крылья
И небо хотят заклевать
Где души своими усильями
И вот уж бесовская рать
Черными хлопает крыльями
И к небу хотят подступать
Вдруг одна обелится душа
И рать вся на землю летит
Пламем злобы дыша –
«Поэт, будь чист, как небеса…»
Поэт, будь чист, как небеса
Будь юн всегда, но молчалив.
На сердце ляжет пусть роса
Зарею упоенных нив…
Будь ласков как весенний лист
Поэт, будь чист!
Ты предназначен светлою рукой
Быть факелом во тьме народа
Из дара не твори игрушки роковой –
Дерзанье грубо и бесплодно –
От падших ангелов умчись –
Поэт, будь чист!
Будь чист, поэт… твой дар
Лучистым светом гордо запоет
Пусть очищающий пожар
В твоих стихах придет…
Перед сияльным небом преклонись. –
Поэт, будь чист!
А если ты прожег в огне страстей
– Наивность, сердце и святое –
Раскрой грехи души своей
Перед незнающей толпой
Поэт, будь чист…
Обновление
«Старые струны души…»
Старые струны души, –
Блужданье в тенистых аллеях.
Океаны клокочущей лжи, –
Тайны темнеются в кельях –
В душах отравленные зельем,
Истерзанных кровями ран.
Соблазном манящих ущелий
Тоской о сверканьи полян.
О звоне летящих ручьев
О веяньи радостных дев
И Бога и ангелов зов
Забыть бы мне тягостный гнев
В откровениях новых…
Я искал невозможных отрад
И летел к ним трепещущим телом,
Но застыл утомившийся взгляд
Святость души отлетела…
В черной и дерзкой пытливости
Металась угарно душа.
С ужимкой нелепой кичливости,
Черная женщина в сердце вошла
К груди прижимая цветы
Восточных таинственные маков
В букете дрожали листы
Наслаждения страшных подарков.
Черная женщина, прочь!
Я хочу серебристых аллей,
Я хочу, что б растаяла ночь –
Для лучистых и солнечных дней…
Я хочу Белого Лотоса –
Радости благостной жизни,
Сладко налившейся лозы!
Умрите мои укоризны,
Я послушался вас – и умрите.
Я взлечу из паденья усильями…
Белые птицы, спуститесь,
Вейте лучистыми крыльями.
Слова в Вышних… Гашиш*
Путался мозг. Я лежал
Безумье окутало мысль…
Бороздил непонятный кинжал
Мозг прорезая бесчисленно
Я лежал и читал «Отче наш…»
…Отче ваш… Отче наш
Слова в вышних… Гашиш!
«Гашиш… аш-шишш».
Были какие-то блестки,
Тина от смутных болот: –
Где-то под мыслями всплески: –
Что-то придет?!.
Ах зачем, ах, зачем
Неподвижен и нем
Я отравлен лежал
И сереце как жало
Ядами сжималось…
И не было тела
Весь мир я постиг и не знал
Рядом две мысли – горела и тлела
Бороздил ядоносный кинжал..
Мысль одна на одну… я умру
Ужас, ужас какой!!!
Я умру… но нельзя умереть: –
Смерти нет – только мысль
Только мысль и движенье –
Ломанье мысли бесчисленно…
…«Отче наш», отче ваш
Слово в вышних… гашиш –
«Гашиш… иш-ишиш».
…Изломаны синие линии
линии… инии… иней. нии…
Февраль 1919 год.
Откровение
Приличные и хорошо одетые.
Вас несколько, сидели в комнате.
В лиловом полусвете…
Припомните, припомните…
…Вы возглашали Маяковского
Играли в ум и мудрость
Удачными формулировками..
А я, – я видел вашу скудость.
Но я увидел больше – ваши лики
Отравленные и некрасивые.
Дрожали душа ваши дико
В порыве тягостно-трусливые
Вы дерзкие, вы – полубоги.
Свет потеряли навсегда..
У вас мозги дрожали, как и ноги
И гордость канула куда?!
Мой взгляд на ваших лицах
Нечеловеческих-сиреневых…
Хотели вы и не могли молиться
С дрожащими коленями
12 февраль,1919 год.
Три истины от Сенса
– Бессмертна душа и растет
И к самому небу приблизится
Тело и тлен наш умрет
До смерти же Дух не унизится.
Начало, дающее жизнь
В Нас и вне нас и во-век
И в мире – единой отчизне,
Где проживет человек, –
Всегда остается благим,
Нельзя его видеть и слышать.
. . . . . . . . . . . . . . .
Голос Бога услышан.
И каждый законы воздаст
Себе самому человек
Может и душу предать
Черному Духу во век.
Назначить по вере преграду, –
Иль кару призвать по грехам, –
Творец своей тьмы и отрады
Властитель над много – я сам.
10 февраль 1919 год.
Смерти и Жизни
Смерть, спустись мне с гордыми цветами
Спрячь скелет свой в белые шелка
Не клонись холодными зубами
И коса пусть не мелькает…
Обласкай меня высокой грезой
Будь нежна в последние мгновенья
Жизнь, не уходи с угрозой
А умри улыбками и пеньями
…Потеряны светы и кануло все
Утрачены чудные силы, –
А как оглянусь за плечо –
Могилы чернеют, могилы…
О, кто б мое сердце раздвинул –
Раскрыл бесконечным кольцом –
Принять все сиянья небес
И шопот истлевших могил