вая, делает их твердыми. Получается, как говорят энтомологи, кубышка. В нее и откладывает заботливая мать запас своих яичек. Холмики слепушонки отличнейшее место для кубышек кобылки. Сколько их там напичкано, сразу не догадаешься. Весенние дожди, ветры, разрушают старые холмики и тогда давно отслужившие свое назначение пустые кубышки начинают выглядывать столбиками над светлыми пятнами выброшенной наружу земли. Проходит несколько лет, от холмика порою ничего не остается, а кубышка цела, ничего с нею не сделалось и не оторвешь от нее случайно приставший к ней крохотный камешек. Зачем такой излишний запас прочности к чему он нужен?
В мире живых существ царит неукоснимый закон экономии, а здесь такое расточительство. Быть может, такая прочность необходима, чтобы уберечь хрупкие яички от копыт пасущихся животных, тем более что кубышка выполняет свое назначение всю осень, зиму и весну, когда от влаги почва податлива и мягка.
Не одни насекомые обязаны своим существованием слепушонке. Многие растения поселяются только на свободных участках земли. Эти растения — пионеры. Они первые завоевывают голую землю и завладевают холмиками забавного подземного жителя, этими, как бы специально подготовленными для них плантациями.
Ветер, дожди, насекомые, растения постепенно разрушают следы работы слепушонки, от которого они так зависят и которому обязаны своим существованием и он, по существу — безвестный хозяин пустыни — трудится бесконечно, кроме того, разрыхляя почву, утаптываемую пасущимися животными и спасая ее от тяжких последствий перевыпаса.
Каменистая пустыня своеобразна. Мелкий плоский щебень, черный от пустынного загара и поблескивающий от пустынного лака,[4] плотно уложен на поверхности земли. Между щебнем проглядывает светлая почва, оттеняющая загоревшие камешки. Поверхность пустыни кое-где прорезана овражками от дождевых потоков. На горизонте обычно видны красно-коричневые скалистые горы. Недалеко друг от друга растут маленькие приземистые кустарники боялыша, типичнейшее растение этого типа пустыни. В овражках растут более густые кустарники караганы, курчавки, иногда саксаульчик. Над всем этим каменным простором висит горячее яркое солнце, кажущееся застывшим на небосклоне в царящей здесь тишине.
Несмотря на кажущуюся безжизненность в каменистой пустыне обитает немало жителей. Из-под ног вспархивают кобылки, расцвеченные яркими, синими, голубыми, красными и желтыми крыльями. От кустика к кустику перебегают ящерички-круглоголовки, степенно вышагивают жуки-чернотелки. Слышится мелодичный посвист песчанок, испуганные появлением человека вдали проносятся грациозные джейраны, вздымая ударами копыт облачка пыли.
Весной, когда на корявых веточках боялыша начинают из почек едва-едва пробиваться тонкие хвоеобразные зеленые верхушки листиков, можно разглядеть и крупные зеленые чешуйчатые шишечки. Попробую развернуть такую чешуйку. У самого основания шишечки находятся маленькие оранжево-красные личиночки. Но ни глаз, ни ротовых частей у них нет. Они принадлежат маленькому комарику галлице. Сейчас еще холодно, комарикам не время летать и ясно, что шишечка выросла из почечки, в которую еще прошлым летом были отложены яички. Они благополучно перезимовали, теперь же стали развиваться личинки и вместе с ними начал расти и галл, похожий на шишечку.
Присмотрелся еще к боялышу. Что за светлые чуть мохнатые наросты на его веточках? Это тоже галлы, только старые, прошлогодние. Твердые, как древесина, они с трудом разламываются. В основании галла продольно друг к другу расположены овальные камеры. В них пусто и только легкая прозрачная шкурка говорит о том, что тут в прошлом году выросли и отсюда вылетели галлицы. Видимо, этот мохнатый галл развивается значительно позже галла-шишечки.
Теперь, казалось бы, все ясно. На боялыше живут и развиваются две галлицы. Надо бы их вывести, чтобы узнать кто они такие.
Несколько мохнатых галлов, вскрытых мною, приносят недоумение: в некоторых из них рядом с опустевшими камерами, находятся живые куколки комариков. Светло-желтые с темными зачатками крыльев, тесно сложенными ногами, они вооружены маленькими рожками, предназначенными для того, чтобы проделывать отверстие в галле для выхода наружу галлицы. Почему же в одном и том же галле, при одних и тех же условиях часть комариков вылетела в прошлом году, другая же зазимовала и, видимо, дожидается устойчивого тепла? Придется внимательнее пронаблюдать за галлицами кустарника каменистой пустыни.
Приходит настоящая весна. На короткое время пустыня загорается множеством цветов, но с первыми жаркими днями угасает, желтеет и вновь становится блеклой…
Изменились и галлы. Галл-шишечка стал большим, сочным, а личинки крупными. Как только наступили жаркие дни, личинки превратились в куколок. Проходит еще несколько дней — и над кустиками боялыша стали виться рои комариков в веселой брачной пляске. Потом комарики исчезли, оставив в зачатках почек маленькие яички. Все лето, осень и долгую зиму они будут лежать, дожидаясь весны. И ничто, ни жара, ни холод не нарушат этого, веками установившегося ритма. Какова же судьба другого мохнатого галла?
Только с наступлением лета, когда галлы-шишечки опустели, поблекли и стали опадать с кустарничка, некоторые дремавшие почечки тронулись в рост и из них появились мохнатые галлы.
Наступили прохладные ночи. Отпели свои шумные песни кобылочки, и, отложив в землю яички, начали исчезать одна за другой. Сильно подросли молодые круглоголовки и стали почти взрослыми.
Осенью в мохнатом галле окуклились личинки, дружно вылетели комариками, отложили яички в почки и, устроив свое потомство, погибли. Будут теперь яички лежать всю зиму, весну и начало лета, дожидаясь своей очереди.
Но не из всех куколок вылетели комарики. Часть из них осталась зимовать. О них я промолчал. Тайна их была разгадана еще в начале лета. Из заботливо собранных весною мохнатых галлов к началу лета вышли его обитатели. Только не комарики-галлицы, а их враги, маленькие наездники. Они вовремя подоспели, как раз стали появляться мохнатые галлы с личинками. Тоненьким яйцекладом наездники прокалывали стенку галла и, нащупав личинку — хозяйку галла, откладывали в нее яичко. Оно будет лежать в теле своего прокормителя, не мешая ему развиваться до тех пор, когда наступит время превратиться в куколку, пройдет зимовка и только в начале лета из яичка разовьется паразит-личинка и, уничтожив своего хозяина, превратиться в наездничка. Как тонко приспособлено развитие наездника к жизни своего хозяина-галлицы, возбудителя мохнатого галла! В галле шишечке я не нашел наездничков.
Этим история галлиц с боялыша не заканчивалась. Между галлицами обоих галлов оказалась косвенная зависимость. Рост галлов происходил в разное время и в этом проявлялся определенный смысл: нельзя же приносить растению-прокормителю неприятности своим присутствием одновременно. Двойную нагрузку растению выносить нелегко. А от растения, его благополучия, зависела и судьба комариков.
Наступила зима, и, когда все живое замерло в каменистой пустыне, пришло время заняться изучением комариков в лаборатории. Из них были сделаны специальные препараты для того, чтобы разглядеть крошечных насекомых под микроскопом и определить к какому роду и виду они относятся. Боялышные галлицы оказались принадлежащими к ранее описанному мною новому роду Asidiplosus, представители которого образуют галлы на саксауле и других солянках пустыни. Галлицы же оказались тоже неизвестными. Одна из них — та, что образовывала галлы-шишечки, была названа Ранневесенней — Asidiplosus primoveris, другая из мохнатых галлов — Летней — Asidiplosus aestivas.
Прошло много лет со времени знакомства с галлами на боялыше. Как-то, путешествуя возле хребта Малай-Сары, мы свернули с шоссе, и, отъехав от него порядочное расстояние, стали возле одинокого кургана. Солнце садилось за горизонт, закат был удивительно чистым, его золотистые тона постепенно переходили в нежно-зеленые цвета, а затем сливались с темной синевой неба. Справа среди пологих гор хребта виднелась одинокая гора со скалистой вершиной. Заходящие лучи солнца, скользнув по камням, отразились от них красными бликами.
Рано утром, наспех собравшись, я пошел к скалистой горе. Красные блики на них свидетельствовали о том, что скалы покрыты загаром пустыни. На таких скалах часто бывают старинные наскальные рисунки. Но их не оказалось. Зато, пробираясь между камней, я неожиданно увидал на одном из кустиков, в изобилии покрывавших склоны горы, ярко-красные ягодки. Они были видны издалека, сверкая в солнечных лучах, и невольно привлекали к себе внимание. Какие же весной могут быть ягодки в пустыне?
Кустики оказались хорошо мне знакомыми солянками боялышем. А красные ягодки — тоже знакомыми галлами весенней галлицы, только совершенно необыкновенной окраски.
Образование галла — процесс сложный. Крохотная личиночка галлицы выделяет особенное вещество, созданное миллионной эволюцией приспособления насекомого к жизни в тканях растения. Оно способно изменять рост клеток в строго определенном направлении. Наверное, эти особенные и до сего времени неизученные вещества могут в какой-то степени сами изменяться, слегка варьировать, так же как и изменяются во всех проявлениях и любые организмы. Как известно, изменчивость организмов, одна из основ эволюции жизни на земле. Полезные для вида вариации сохраняются, вредные — погибают. Особенная вариация галлообразующего вещества и вызвала необычную окраску галла. Только какая она была сейчас, вредная или полезная? Если она служит своеобразной вывеской, яркой и кричащей о том, что на растении не простые листочки, а галл и что он занят личинкой, и не зачем более другим запоздавшим галлицам сюда класть яички для избежания братоубийственной обстановки — тогда она полезная. Если же она лишена, как говорят ученые, органической целесообразности, то яркий, да еще и похожий на зрелую ягодку красный галл привлекает внимание пичужек — то она вредна. Клюнет любительница насекомых галл, попробует и бросит.