Неужели некоторые самки поднимаются строго вертикально над своим родительским гнездом, чтобы там высоко встретив себе пару возвратиться обратно в родное жилище? Но кто они эти особенные избранницы, за счет которых происходит пополнение родительниц большой семьи, почему именно они так поступили, а другие навсегда унеслись вдаль, в мир неожиданностей? Если муравейник нуждается в производительницах, почему нельзя обойтись теми, кто бродит сейчас всюду по земле в поисках пристанища? Сколько их бездомных, одиноких и беззащитных самок! Среди них так мало удачниц. Большинство погибнет от разнообразных недугов, болезней и врагов.
В стороне от машины на ветке кустика караганы висит походный резиновый умывальник. Под ним земля влажна и на этом крохотном участке молодая самка, едва сбросившая доспехи свадебного полета, спешно роет землю, готовит начало обители.
Для жнецов влага — первое и непременное условие жизни, встретив участок влаги она не подозревает, что вокруг него жаркая земля, иссушенная зноем.
У каждого насекомого время для брачных дел строго определенное. Иногда оно тянется месяц, иногда неделю, иногда же часы. Это время отработано длительной эволюцией жизни насекомого, твердо установлено и тот, кто опоздал, вышел из «графика», не дает потомства, отметается жизнью. Брачный период может быть в самое разное время года от ранней весны до поздней осени. Есть насекомые, у которых он протекает даже в теплые дни зимы.
Брачные полеты муравьиных львов
Возвращаемся из пустыни. Жара все та же, но будто чуть-чуть повеяло прохладой, стало легче дышать. Оказывается, подъезжаем к пойме реки Или. Здесь другой климат, испарение воды понижает температуру, нет зноя и сухого воздуха.
Вот и маленькие тугайчики из лоха. Они кажутся совсем темными на фоне светлой пустыни. Здесь тени вдоволь под каждым деревом. Как мы по ней соскучились! Выбираем самую большую и густую тень, останавливаемся, изнеможденные вываливаемся из машины, с чувством облегчения бросаемся на прохладную землю. Кончились наши страдания!
Видимо весной здесь перепадали дожди и растения, хотя и выгорели, покрывают землю. Возле тугайчика расположена большая полянка, такыр с потрескавшейся землей, но заросший мелкой травкой. Часть растений — в крохотных розовых цветочках, другая — покрыта противными колючими семенами. Весной здесь было настоящее озерко и по краям полянки прибило волнами валик мелкого мусора. Сейчас, глядя на сухую потрескавшуюся землю, как-то в это не верится.
Вечереет. Над полянкой взлетают муравьиные львы. Вся полянка сверкают в лучах заходящего солнца их большими прозрачными крыльями, покрытыми мелкой сеточкой. Сюда собрались их сотни. Никогда не видал такого большого скопления этих насекомых. Как они нашли друг друга?
Каждый муравьиный лев занял свое местечко, пляшет над ним в воздухе: вверх-вниз, немного в одну сторону, потом — в другую. Конец брюшка воздушных танцоров в длинных, свисающих книзу отростках.
Муравьиные львы собрались сюда с ближайших барханов, где прошло их детство в ловчих воронках. Выбрали танцевальную площадку!
Какое сильное преображение претерпевает это насекомое в своей жизни. Не верится, что грациозные и совершенно беззащитные плясуны в детстве сидели в воронках коварными хищниками с длинными кривыми, как кинжалы, челюстями и большим плоским брюшком. Сейчас бывшие подземные жители очень зорки, осторожны, прекрасно меня видят, всюду их много, но я иду по полянке и вокруг меня — необитаемая зона, все кто рядом, прячутся. Поймать их нелегко. Рассматриваю муравьиного льва через лупу и вижу замечательно выразительную головку, большие, состоящие из величайшего множества мелких глазков — омматидиев глаза поблескивают, отражая солнце, красивые усики торчат кверху подобно рожкам.
Солнце, большое и красное, садится за горизонт и муравьиные львы начинают бесноваться, крылья их сверкают красными отблесками над полянкой. Танцевальная площадка работает во всю.
Кое-когда с барханов прилетает скромной внешности самка и прячется в траву. У нее нет придатков на брюшке. Но самка, попавшая в столь многочисленное мужское общество, почему-то не привлекает внимания. Танцы продолжаются сами по себе и имеют какое-то особенное ритуальное значение, предшествующее оплодотворению. Многим насекомым для созревания половых продуктов требуется период усиленных полетов. Наверное, так и здесь. Еще, быть может, как не обойтись без предположений, широко расставленные в стороны придатки источают запах, привлекающий самок. В большом обществе запах должен быть сильнее. Я старательно обнюхиваю кончики брюшка самцов, но ничего не ощущаю. Может быть, здесь дело даже не в запахе, а в особенном излучении.
Полянку заняла небольшая поросль вьюнка и на ней собралось более десятка ярко-зеленых вьюнковых листогрызов. От них, не то что от муравьиных львов, исходит сильная и неприятная вонь.
Долго ли будут продолжать свои пляски муравьиные львы, они ничем не питаются и живут за счет запасов, накопленных еще в детстве.
Присмотревшись, различаю два вида муравьиных львов. Один крупнее другого, на брюшке у него не столь длинные отростки. Оба вида мирно уживаются на одной площадке, хотя одних больше в ее восточной части, других — в западной.
Еще больше темнеет. Пора прекращать наблюдения. Но во что превратились мои брюки! На них настоящая корка из цепких колючих семян. Хватит теперь мне работы. Придется служить растению, расселять его семена, сбрасывая со своей одежды.
Рано утром муравьиных львов не видно. Забрались на день поближе к земле, прижались к стеблям растений, усики вытянули кпереди, крылья тесно прислонили к телу, стали как палочки, невидимы, незаметны.
Жаль, что не могу проследить до конца брачные дела муравьиных львов. Пора продолжать путь обратно к дому. Удастся ли когда-нибудь увидеть такое большое скопление этих насекомых, если за всю жизнь встретил только раз. Может быть, удастся!
Среди бабочек известно много чутьистых самцов. Рекордсменом по чутьистости считается самец бабочки Арктиа селена. Как было точно установлено, он улавливает запах самки с расстояния в одиннадцать километров! Энтомолог Лабоннефон за ночь на одну самку собрал 125 самцов этой довольно редкой бабочки. Ученый вскоре потерял терпение от множества слетевшихся бабочек и закрыл окно своей комнаты. Но через несколько минут спустя он услышал шорох: самцы забрались в дымоход старой печки комнаты. Энтомологи не раз выражали сомнение исключительной чутьистости этой бабочки, и, повторяя эксперименты, всегда получали положительный результат. Такая необыкновенная способность трудно объяснима, так как, если даже предположить, что крошечная железа самки состоит только из одного пахучего вещества, то разведение его в воздухе в радиусе только девяти километров будет равно одной молекуле на один кубический метр! Только ли в запахе тут дело, и нет ли какой-либо радиации вещества, выделяемого самкой!
Бабочка-путешественница
День не обещал быть хорошим. Ночью по палатке монотонно шуршал дождь, а утром все небо закрыли серые облака. Они тянулись в одну сторону по ветру с запада на восток нескончаемой вереницей друг за другом. Сыро, зябко. Накрапывает редкий дождик, никто из палатки не желает выбираться. Но до каких же пор валяться в постели! Одеваюсь потеплее, отправляюсь бродить.
Пустыня чуть-чуть позеленела, белые тюльпанчики вытянулись двумя листочками. Муравьи жнецы рады такой погоде, расширяют жилище, пока земля сырая и ее легко рыть. Еще пробудились шустрые муравьи проформики. Из тугаев в пустыню выбрались фазаны, щиплют коротенькую травку, соскучились за зиму за зеленью. Иногда в небе коротко пропоет жаворонок-оптимист, остальные молчат. И — больше никого! И все же лучше, чем в палатке.
Дождь почти перестал. Немного посветлело. Наконец, вижу летит одна за нею другая серенькие бабочки. Потом еще. Все на юг, будто сговорились. Неужели переселяются! Бабочки нередко совершают перекочевки подобно птицам. Ну, конечно, что же может быть другое!
Пытаюсь поймать бабочек. Но они, шустрые, ловко увертываются. Температура воздуха невысока, не более восьми градусов тепла. Наверное, согрелись в полете. Мне тоже стало жарко от погони за летуньями. Бабочкам помогает превосходно отработанный прием спасения от врагов. Зачуяв опасность они мгновенно падают на землю, притворяются мертвыми и лежат незаметным серым комочком. На светлом фоне пустыни не сразу разглядишь, но сегодня земля сырая, темная, серый комочек виден хорошо.
Бабочки оказываются пяденицами, небольшие, серенькие с едва заметными темными волнистыми линиями поперек крыльев. И все до единого самцы!
Странное совпадение. Ведь не может же быть такое, чтобы в путешествие отправлялась только одна мужская половина рода.
Потом смеюсь над собою. До чего же легко впасть в обман. Иногда знание приносит не только пользу, но и вред. Если бы я не знал, что бабочки путешествуют, то сразу бы догадался в чем дело. Никакого переселения нет. Летят же все в одну сторону на юг просто наперерез ветру, который дует с запада. Так удобнее обнюхивать воздух, искать по запаху своих подруг. Те, наверное, сидят под кустиками, дожидаются суженых.
Но все же почему направление полетов выбрано на юг, а, допустим не на восток или запад. Так тоже будет наперерез ветру? Этого я не знаю и догадаться не в силах. Возможно, еще необходим ориентир на свет, на солнце.
Встреча с бабочками начинает не на шутку интриговать и я нашел увлекательное занятие. Попробую теперь поискать самок. Бегу в то место, куда садится бабочка. Но зря! У бабочек тактика небольших перелетов с частыми остановками. Так, видимо, безопасней и неутомительно.
Но вот одна села не зря. Рядом с нею точно такая же пяденичка, только помельче, брюшком потолще, усиками скромнее, без сомнения самочка. Видимо не случайно самцы крупнее самок. Им приходится немало летать в поисках подруг.
Самец увивается вокруг самочки, ему отвечают благосклонностью. Но брачное свидание продолжается недолго, самочка, проявляя неожиданную прыть, быстро семеня ножками, отбегает в сторону сантиметров на тридцать, прячется под кустик и там замирает.