Как осторожна эта неожиданная зимняя кобылка! Легкое движение и она большим скачком уносится так далеко, что место посадки точно не заметишь. И другие ей не уступают в резвости. Начинаю охотиться за моими неожиданными незнакомцами и вскоре, присмотревшись, угадываю в них Chorfippus mollis. Охота за ними нелегка. Приходится затаиваться, прислушиваться, потом медленно-медленно ползти на звуки песенки. Тут же в сухой траве не спеша ползают и осторожные самки. Они заметно крупнее самцов, брюшко их полное, набито созревающими яйцами и, конечно, не зря: яички откладываются в теплую землю южных склонов. Никто этого раньше не знал!
Здесь в небольшом распадочке, оказывается, собралось изрядное общество кобылок, переживших смерть своих родичей и продолжающих воспевать весну жизни зимою. Не зря сюда наведываются горные куропатки. Разве плохо в долгий зимний пост полакомиться живыми насекомыми!
Чем реже животное, тяжелее условия жизни и больше врагов, тем оно осторожнее. Кобылки подтверждают это правило. Еще бы! Им нелегко, они почти одни, вся их шестиногая братия впала в спячку. С большим трудом добываю несколько самок и самцов. У некоторых из них изрядно потрепаны крылья. Они — ветераны музыкальных соревнований и начали их еще с конца лета.
В поисках кобылок удивительно быстро пролетает время. Солнце закатывается за покрытую елками гору. Снизу ущелья быстро ползет холодная тень. Вот она уже совсем близко. Еще несколько минут и — прощай зимнее лето! Стало холодно, сумрачно и неприветливо. Сразу замолкли кобылки, спешно попрятались в укромные уголки и сейчас замирают на долгую холодную ночь.
Но какая необычная жизнь! Мерзнуть, околевать, становиться ледышкой ночью, разогреваться, оживать и распевать песни, как летом, днем. До каких пор так будет продолжаться? Не до самой же настоящей весны.
Интересно бы проследить еще несколько раз за кобылками. А сейчас пора спускаться вниз. Сверху видно, как мои спутники уже сошлись к машине и, ожидая меня, нетерпеливо поглядывают по сторонам.
Возвращаясь домой, в машине я думаю, что здесь на вершинах гор, обращенных к солнцу, со временем возникла особенная группа кобылок. Они приспособились к столь необычному ритму жизни и, главное к способности переносить столь резкие колебания температуры в течение суток. Физиологам и биохимикам трудно объяснить, как организм животного может ежедневно зимою замерзать от сильных морозов ночью и явный прогрев — днем. Вероятно, также эта группа настолько ушла в этом отношении от родственного вида, обитающего в пустыне, что стала другим видом и отличается какими-то мелкими структурами строения тела.
Оказывает на пение насекомых и влияние времени суток. Между насекомыми существует негласное распределение времени для того, чтобы не мешать друг другу. Наиболее теплолюбивые из них поют днем, наименее теплолюбивые — ночью. Большинство кобылок, певчих цикад — дневные музыканты. Сверчки, кузнечики — ночные. Днем петь опасней, чем ночью, поэтому дневные песни негромки, в противоположность ночным. Обычно, каждый вид поющего насекомого начинает свои упражнения при определенной освещенности, что нетрудно доказать, измеряя свет при помощи обычного фотоэкспонометра. Но к осени, когда ночи становятся холоднее и под утро выпадает иней, подобный ритм изменяется и музыканты, как бы в предвидении холодной ночи, нарушив сложившуюся традицию, начинают распевать еще при ярком свете, задолго до захода солнца.
Особенно строго следят за освещением, прежде чем начать свои музыкальные соревнования, сверчки. Один из них Гомогриллюс ретикулятус поет только ночью. Искусственным смещением света и темноты можно сдвигать периоды стрекотания. Некоторые из кузнечиков поют по разному днем и ночью. Скэддер пишет: «Любопытно наблюдать в ясный летний день, как эти маленькие создания внезапно меняют свою дневную песенку на ночную при простом прохождении облака и возвращаются обратно на старое, когда небо снова проясняется. Подражая днем той или иной песенке, можно заставить кузнечиков отвечать на ту или другую, по желанию. Ночью они тянут одну песню». Медведка Гриллотальпа униспина, обитающая в районе Соленых озер Семиречья (ныне ушедших под воду Капчагайского водохранилища) поет не только ночью, но и днем. Ночные ее песни отчетливо отличаются от дневных.
У громко поющих насекомых, безразлично, будут ли это сверчки, кузнечики, цикады или медведки, существует интересная особенность звучания. Приближаясь к певцу всегда трудно сказать где он находится. Его песня, кажется, несется отовсюду и лишь когда певец очутится позади, метрах в трех — пяти, угадываешь свою ошибку, и возвращаясь, вновь начинаешь терпеливые поиски.
Для того, чтобы изловить поющего сверчка я старался идти боком, повернув к источник звука одно ухо. Лучше всего охотиться вдвоем. Став друг от друга метрах в десяти, и протянув руку к кажущемуся источнику звука, оба ловца тихо с частыми остановками во время перерыва пения, продвигаются к сверчку, пока не подойдут к нему почти вплотную. Пересечение воображаемых линий, указываемых протянутыми руками, помогает определению места нахождения насекомого. В таких поисках надо обращать внимание на одинокий кустик полыни, солянки или другого пустынного кустарничка, в основании которого и ютится поющее насекомое.
Я не раз убеждался в том, что каждая кобылка придерживается строго определенного своего участка и сколько бы ее не преследовали, с него не желает улетать. В результате такого упорядоченного размещения кобылок вся большая территория обитания как бы размежевывается на участки. Между обитателями каждого участка постоянно поддерживается звуковая связь. Таким образом, звуковая сигнализация имеет не только брачное значение, но и означает занятость территории, то есть выполняет ту же роль, что и у певчих птиц. Впоследствии я убедился, что подобное разграничение на «собственные» территории широко развиты у насекомых. Но как они поддерживаются без участия звуковой сигнализации представляется загадкой.
Кобылка, перемещающаяся по чужим владениям своих сородичей, разыскивающая для себя свободное местечко, чтобы избежать неприятностей, посылает особенные звуковые сигналы, оповещая законных владельцев певчих территорий о своих поисковых намерениях. У некоторых прямокрылых собственная территория строго охраняется от посягательств самцов своего вида. Вместе с тем почти рядом могут оказаться мирно распевающие песни насекомые разных видов, терпимо относясь друг к другу, так как конкуренции между ними нет.
Когда два поющих кузнечика Эфипигер оказываются рядом, они поют поочередно. Затем ведущий атакует и изгоняет другого. Интересно, что хозяин территории оказывается гораздо более активным и смелым в противоположность пришельцу и, как правило, всегда выходит победителем из стычки. Видимо «сознание» собственной правоты придает ему смелость и силу, тем самым способствуя тому порядку, без которого течение брачных дел был бы нарушено.
Когда два самца прямокрылого Фолиолептера гризееоаптера находятся в пределах слышимости друг друга, песни одного из них тормозят песни другого. Поэтому конкуренты или поют синхронно, или оказавшись близко друг к другу, изменяют короткое стрекотание на длительное, как бы стараясь не попасть на промежуток молчания. В противном случае один из поющих прерывает другого.
Насекомые-музыканты могут исполнять свои песни только в тишине. Она непременное условие звучания музыкальных произведений: музыка насекомых это еще и сложный брачный разговор и он должен быть услышан. Поэтому поющие насекомые смолкают, когда дует сильный ветер, шумят волны, или даже запевают громко насекомые другого вида или квакают лягушки. К. Паустовский в очерке «В кузове грузовой машины» пишет о том, как во время войны цикады смолкали или пели вполголоса, когда до них доносились звуки взрывов авиабомб.
Как уже говорилось, близкие виды, относящиеся к одному роду, не смешиваются. Этому препятствует большей частью, строго соблюдаемый свадебный ритуал, которому следуют вступающие в супружеские пары. И в этом ритуале громадную роль играют звуковые сигналы. Они означают не только поиск близких видов, не говоря уже о видах далеких, хорошо отличающихся по внешнему виду друг от друга.
Пение крыльев плодовых мух рода Лакус отличается у разных видов. Это различие препятствует межвидовой гибридизации. Хорошо различаются звуки, издаваемые бабочками-бражниками. Два вида кобылок Хортиппус бигутталлюс и Хортиппус бруннеус похожи друг на друга и отличаются крайне незначительными морфологическими признаками, но пение их разное. Эти виды живут бок о бок. Тем не менее, гибриды среди них очень редки. Их легко узнать по пению. Оно носит как бы промежуточный характер между обоими видами. Этот же факт говорит о наследовании способности к брачной сигнализации и об их врожденном характере и происхождении.
Две близких кобылки рода Эфиппигер циннии и Э. биттереузис тоже поют по разному. Так первая из них в пульсе издает одно стрекотательное движение, а вторая — четыре — пять. Три близких вида кузнечика, обитающих по берегам Мексиканского залива, различаются не столько по строению стрекотательного аппарата, сколько быстротой и ритмом движений надкрылий.
Подобных примеров может быть приведено много. Генетик Увклин, изучив хромосомный набор пятидесяти видов сверчков, объяснил почему в условиях эксперимента между различными видами легко получить гибриды. Однако гибридизация в природе исключена, так как ей препятствуют различные музыкальные особенности песен, четкие вариации частоты и ритма вибраций музыкального аппарата, то есть характера пульсации звуков. Александер, проанализировав пение более двухсот различных видов сверчков, установил еще одну интересную особенность. Оказалось, что когда вблизи друг от друга поют 30–40 видов сверчков, то их пение резко отличается. Но если близко родственные виды живут в различной природной обстановке, в отдалении друг от друга, в различных географических районах, то есть когда они разобщены, их несложный репертуар может быть очень сходным. В подобной ситуации нет опасности смешения видов.