Задень пребывания в Портленде и Ванкувере мы убедились: Роберт Нил — не единственный, кто помнит Чкалова и все, что случилось тут, на берегах Колумбии, тридцать семь лет назад.
Тридцать семь лет — срок немалый. И для поколения молодых надо напомнить: это был необыкновенный для своего времени перелет.
Обратимся к газетам тех дней. 20 июня 1937 года специальный корреспондент «Правды» сообщал из Америки: «Самолет Чкалова сделал посадку в Ванкувер-Баракс. Это военный аэродром, расположенный возле Портленда… Летчиков атаковали целые тучи корреспондентов… Со времени перелета Линдберга десять лет назад никогда никакой другой перелет не вызывал в США такого всеобщего, буквально всенародного восхищения и возбуждения… Всюду сегодня только об этом и говорят. Газеты заполнены отчетами о ходе перелета. Имя Чкалова на устах у всей Америки».
Чкаловский Ант-25 в Америке.
Нетрудно понять, как много стоит за этими торопливыми строчками сообщения из Нью-Йорка. Люди старшего поколения помнят радость и ликование в нашей стране, вызванные этой вестью. Это была законная гордость — выдержала суровые испытания наша техника, весь мир увидел героизм советского человека.
Для авиации 30-е годы были временем одоления пространств. В 1927 году двадцатипятилетний американец, летчик почтовых рейсов Чарльз Линдберг в одиночку впервые в истории пересек на маленьком самолете Атлантику: Нью-Йорк — Париж, расстояние — 5800 километров.
Успех Линдберга, несомненно, будил воображение пилотов. Стали присматриваться к новым, дальним, еще не освоенным трассам, испытывать технику. Самой дерзновенной в те годы была мечта связать воздушным мостом через Северный полюс континенты Америки и Евразии. Идея такого полета принадлежит замечательному летчику Герою Советского Союза Сигизмунду Леваневскому. Появление самолета Туполева с выдающимися летными качествами (экипаж Михаила Громова пролетел на нем без посадки по замкнутой линии 12411 километров) сулил успех. И Леваневский стал готовиться к перелету. В это же время в Америке к броску через полюс готовился опытный летчик Вилли Пост. Намеченный им маршрут Аляска — Северный Полюс — Сибирь (устье Оби или же Енисея) был продуман до мелочей, но катастрофа — гидроплан Поста на тренировке врезался в берег реки Юкон — оборвала жизнь пилота.
Между тем экипаж Леваневского готовился к перелету, и летом 1935 года он стартовал в Америку из Москвы по маршруту над полюсом. Неисправность в системе маслоподачи заставила, однако, экипаж вернуться к исходной точке. Идея полета с одним мотором была поставлена под сомнение. Понадобилась напористость Чкалова, подкрепленная 56-часовым перелетом по трассе Москва — остров Удд на Дальнем Востоке (протяженность трассы — 9374 километра), чтобы добиться разрешения лететь в Америку через полюс.
Таковы предпосылки героической одиссеи Чкалова, Байдукова и Белякова.
Недавно в журнале «США — экономика, политика, идеология» Георгий Филиппович Байдуков вспомнил о перелете. Его рассказ читаешь с волнением и неослабевающим интересом.
Подготовка к полету. Старт. Подходы в Арктике и необычность полета над ней. Обледенение. Полет вслепую. Магнитные бури. Почти на целые сутки потеря связи с Землей. Обход циклонов. Кислородное голодание. Кровь из носа на высоте. 63 часа беспрерывно работал мотор. 63 часа без посадки люди вели самолет…
Половину рассказа второй пилот перелета посвящает встрече с Америкой. Она была триумфальной. Пушечные салюты, цветы, почетный строй войск, стихийные митинги, толпы на улицах. Встречи с летчиками, путешественниками и учеными, с газетчиками и радиокомментаторами, сенаторами, министрами, президентом Рузвельтом в Белом доме… Сан-Франциско, Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон приветствовали героев. Но, конечно, в памяти летчиков в первую очередь сохранились маленький город Ванкувер и отделенный от него рекою Портленд. Тут их обняли, приютили и обласкали после изнурительно трудной дороги.
В свою очередь, два этих города считают русских летчиков частью своей истории. Тут помнят подробности перелета, лица и имена летчиков, гордятся, что именно в штатах Вашингтон и Орегон Америка гостеприимно открыла двери героям.
В Ванкувере нам сразу же показали аэродром.
Когда-то он был травяным. В момент посадки земля разбухла, но Чкалов, как вспоминает второй пилот, этому даже обрадовался: «Торможение будет хорошим». Сейчас взлетные полосы бетонированы. Между ними осенний ветер пригибает жестковатую желтую траву. День солнечный. Вблизи ангаров ребята и девушки в ожидании полетов режутся в волейбол. Один за другим взлетают и идут на посадку легкие самолеты — аэродром превращен в спортивную базу молодых летчиков.
Окликаем идущего к самолету пилота лет восемнадцати. Знает ли он что-нибудь о Чкалове?
— О, йес! Чекалоф! Они летели вот так…
Я сейчас покажу, как шел самолет. Виден берег реки Колумбия. Виден мост, который в тумане три летчика на мгновение приняли за небоскреб… Городок за тридцать семь лет, конечно, разросся. Раньше тут были только казармы и дома офицеров. Сейчас много зеленых жилых кварталов. Ванкувер называют спальней Портленда. «Там работаем, сюда возвращаемся на ночлег». «Спальня», однако, едва ли не самый старый город на северо-западном побережье. Через год он будет праздновать 150-летие. В местном музее мы увидели ржавые ядра, мятые фляги, жернова, кузнечную наковальню, медные чайники, пушки, монеты, медвежьи капканы, бобровые шкуры и, как важная веха в истории города, — уголок со снимками знакомого самолета.
Рядом с музеем проходит Вечнозеленая улица. Против огромных елей, запомнившихся нашим летчикам, находится дом, в котором они отдыхали и который стал их временной резиденцией.
На телестудии в Портленде нам показали готовую к передаче запись, и мы опять увидели знакомый силуэт самолета и лица летчиков.
Потом мы встречались с теми, кто помнит, как все тут было в двадцатых числах июня 1937 года.
Сопоставим записи этих бесед с рассказом Георгия Филипповича Байдукова. Это позволяет нам посмотреть на события с двух разных сторон. Что увидели летчики, совершая посадку в маленьком незнакомом Ванкувере? И что помнят люди, встречавшие самолет?
Байдуков: «Мы не отрываемся от иллюминаторов. Где лучше сесть: в Сиэтле, Портленде, Юджине или Сан-Франциско? Беляков запиской уведомляет, что по его вычислениям бензин подходит к концу… Чкалов принимает решение снижаться в Портленде…
На высоте 50 метров подходим к аэропорту. Делаем над ними круг. Тысячи людей, машущих руками и шляпами! Неужели здесь о нас что-то знают?
— Не надо сюда садиться! Распотрошат самолет на сувениры, как у Линдберга! Пойдем на другой берег, — кричит Чкалов, держа перед моим лицом карту. — В Ванкувере есть военный аэродром!.
А вот что было в ту минуту в Портленде.
Роберт Нил (публикация в журнале «Портленд», сентябрь 1973 года): «Америка была уже взбудоражена… Из Нью-Йорка через весь континент президент известной кинокомпании, позвонив жене оператора Сила, умолял разыскать мужа и передать: «Во что бы то ни стало снимай приземление русских!» Джесси Силл был в это время в штате Айдахо, но каким-то чудом успел и был наготове в огромной толпе ожидавших.
Какое-то чутье подсказало Силу: русские тут не сядут, и он поделился с репортером Ральфом Винсентом: «Надо тихонечко улизнуть и мчаться в Ванкувер». На половине пути два удачливых человека увидели, что самолет с огромными крыльями развернулся, и стало ясно: сядет в Ванкувере.
Летное поле было огорожено сеткой. Ходил часовой. Журналисты, захлебываясь, стали объяснять ему: «Мы хотим встретить русских. Тут делается история. Звоните командующему!»
Часовой занялся телефоном, а репортеры тем временем штурмовали ворота. И вовремя: они стали первыми американцами, приветствовавшими русских».
Ральф Винсент: «Трехлопастный винт замер. В утреннем теплом тумане притихший самолет казался усталым. Открылась кабина. Три заросших щетиной летчика в меховых куртках вылезли на крыло. От имени Соединенных Штатов я приветствовал их и предложил закурить… Ну и, конечно, началась съемка… В самый разгар работы, разбрызгивая лужи, к самолету подкатила штабная машина.
Из нее вышел начальник гарнизона бригадный генерал Джордж Маршалл. Его длинная армейская шинель не могла скрыть пижамы — события застали генерала в постели».
Валерий Чкалов. Марка 1954 года.
Байдуков: «Фотокорреспонденты местных газет, невзирая на дождь, умоляют нас встать рядом у фюзеляжа. Нас не надо упрашивать. Нам тоже хочется посмотреть на себя — достигших цели, радостных, хотя и изрядно уставших».
Так были сделаны снимки, мгновенно обошедшие мир и хорошо всем известные. Трое смертельно уставших, но счастливых людей в унтах, свитерах, кожаных куртках и кепках.
«Прилетевший в Ванкувер посол СССР Трояновский, — рассказывает Ральф Винсент, — был в восторге от снимков и сказал: «Размножьте их возможно большим числом». Мы это сделали.
Целую ночь мы заклеивали конверты с адресами для всего света. Мы понимали: это неповторимо, это история».
Опередившие всех фотограф и оператор живы, здоровы. Живут по-прежнему в Портленде. Съемку туманным утром 1937 года оба считают удачей в жизни.
Авиационный механик 80-летний добродушный и обаятельный Дани Греко тоже считает, что ему повезло. Он осматривал самолет, удостоверил, что единственный мотор на нем не английский, не американский и не французский, а сделан в Москве. Он заявил журналистам: «У этих ребят осталось в баках всего 15 галлонов бензина». Механик помогал охранять самолет от любителей сувениров, разбирать его для отправки в Советский Союз. Как драгоценность Дани Греко хранит отвертку, полученную на память из рук Чкалова, и мешок от продуктов, которые летчики раздавали в качестве сувениров. Мы держали в руках эту реликвию перелета — узкий длинный мешок из прорезиненной ткани с надписью: «Продукты. № 34. Грудинка, колбаса, масло на 3-х человек, на 3 дня».