Все делалось не спеша, с удовольствием, на глазах горожан, и не профессиональными скульпторами, а студийцами Дворца пионеров и столярами-модельщиками брянских заводов.
И вот уже несколько лет городской парк является гордостью брянцев. Приезжего человека сюда ведут в первую очередь с уверенностью: гостю все тут понравится. И разочарования, я думаю, никогда не бывает.
Брянск от войны пострадал сильно — старинных зданий тут не осталось. Заметных архитектурных шедевров в городе тоже не наблюдаешь. И потому особенно дорога для Брянска «изюминка» в его облике — уголок зелени, где отыскалось место для самобытного творчества.
Фото автора. 12 сентября 1976 г.
«Картоха»
На брянских проселках тесно от повозок.
Восемь тысяч автомобилей ежедневно устремляется на поля. Восемь тысяч! Есть, однако, работа повозкам и в одну лошадиную силу.
Машины едут с полей к железной дороге, а то и прямо в степные районы — на Харьков, Саратов, Ростов, Волгоград. У конных отрядов путь ближний-к усадьбам колхозов, промежуточным складам. В кузовах, автоприцепах и в больших, из лозы плетеных конных корзинах — картошка.
Картошка, картошка… На полях, на дорогах, на складах, железнодорожных станциях, на деловых совещаниях, на всех перекрестках главное слово сейчас: картошка. Убирается урожай важнейшего после хлеба продукта.
Брянская область всегда считалась картофельной. На здешних супесных землях сеют рожь, коноплю, свеклу, лен, хмель, табак. Но самой надежной и самой доходной культурой всегда считался картофель.
В былые времена урожай потреблялся на месте. Лишь иногда по Десне и Днепру на баржах картошку везли в степные украинские районы. Нынешние транспортные средства позволяют специализировать земледелие: сеять хлеб в хлебных местах, а картошке отводить большие площади там, где она лучше родится.
Минувшее необычное лето, однако, подвело земледельцев некоторых традиционных картофельных районов. Но на Брянщине картошка, как всегда, уродилась. На Брянщину за картошкой едут сейчас ходоки со всех мест: с юга и севера и даже из центра страны. Подсчитав урожай, брянцы обязались продать 800 000 тонн картофеля. Это много. Но это необходимо, чтобы оделить всех.
Я провел неделю на Брянщине. Почти всюду, где расступается лес, видишь приметы картофельной спешной страды: три-четыре комбайна на поле, автомобили, тракторы, лошади. Пахнет дымком костров и печеной картошкой.
Кое-где клубни выбирают вручную. Но этот дедовский способ — всего лишь подмога армии механизмов. Этой осенью на Брянщине работает около четырех тысяч картофелеуборочных комбайнов.
Я помню недоверие к этому механизму, когда он только-только появился на наших полях: «Нечисто роет, ломается, портит картошку».
Сейчас комбайн — главный работник на поле.
Несколько лет назад комбайном на Брянщине собирали за осень 500 тонн клубней. Сейчас большинство комбайнеров подошли к рубежу — 1000, а опытные механики собираются вырыть по две тысячи тонн на комбайн…
Страда — для всех страда. В Брянске я зашел в обком партии. Воскресный день, но секретарь Михаил Константинович Крахмалев был на работе. Главной его заботой тоже была картошка: звонки в районы, анализ поступающих сводок, разбор беспрерывно идущих запросов на отгрузку продукции.
На вопрос, как дела на сегодня, секретарь улыбнулся:
— Насыпаем пятую тележку…
Местная газета под большими цифрами «800000» ежедневно рисует восемь тележек.
Четыре из них уже верхом с картошкой — половина обязательства выполнена.
— Уверен, наполним все восемь…
В разговоре о картошке Михаил Константинович раскрыл какую-то книгу с закладкой.
— Вот о картофеле пишут… «Колумб в Европу привез… насаждали эту культуру палкой».
А сейчас? Где сейчас обходятся без картошки?
По-английски это — патейто, по-французски — помдэтерр, белорусы говорят — бульба, украинцы — кортопля, а тут, на Брянщине, называют — картоха. Вы знаете, хлеба раньше в этих местах хватало только до Рождества, спасались картохой. Сейчас урожаи хорошие.
Но и теперь картошка на этой земле ценится наравне с хлебом.
29 сентября 1976 г.
Осень
(Окно в природу)
Все уже было: желтый свет кленов, снег лежал на зеленых кустах, серебрил травы первый мороз и хрустел уже под ногами ледок… Осень. Самая ее середина.
В минувший вторник шофер автобуса, шедшего с аэродрома Быково, резко затормозил:
— Смотрите!
Все мы прильнули к стеклам, а потом спешно вышли из автобуса на обочину. Над краем Москвы, прямо над лентой шоссе, над потоком автомобилей летели гуси. Их было не меньше двух сотен. Мерцая крыльями, птицы то смешивались, то растягивались веревочкой… Удаляясь и удаляясь, гуси скрылись в красном дыму заката. И мы поехали.
Велико ли событие в человеческой жизни — увидеть стаю летящих гусей? Но все мы сидели притихшие, благодарные шоферу за минуты счастливого возбуждения.
— Наверное, и заночуют где-нибудь под Москвой?..
— Они и ночью могут лететь…
Однако всем почему-то хотелось, чтобы гуси заночевали.
Осень… Шныряют в поредевших садах сороки. Из леса к дому вернулись синицы.
Дрозды атакуют висячую дробь рябиновых ягод. Пахнет дымом сгоревших листьев, печеной картошкой. У воды — пронзительный запах какой-то таинственной травки.
Этой осенью на опушках я много раз видел ежей — ночные охотники бродят сейчас среди дня. Причина этому — голод. Насекомых было немного. Ежи не набрали на зиму жиру. И вот охотятся сверхурочно. За этим я наблюдал час.
Он раздвигал остреньким рыльцем траву, обнюхивал каждую норку. Я кинул ему ириску.
Он жадно вонзил в нее шильца зубов и, звонко чмокая, жадно облизывал сладость. Приподнял его за иголки — кожа и кости! Знающие люди считают: если еж не набрал осенью восьмисот граммов веса, зимою он обречен…
Осенний притихший лес. Прощальный разговор с лесником на кордоне. Уже натоплена печь, но день погожий, и, возможно, в последний раз уже в этом году открыто окошко.
Хруст яблок. Обернулись — лошадь стоит. Переглядываемся и замираем… Как будто понимая молчаливое одобрение, лошадь неторопливо склоняется к подоконнику. В гриве репьи. Чуть позванивает уздечка. И сочно хрустят недозревшие яблоки… Осень.
Фото автора. 10 октября 1976 г.
Размышления на Десне
Наш корреспондент В. Песков беседует с первым секретарем Брянского ОБКОМА КПСС М. Крахмалевым
Первый секретарь Брянского обкома КПСС Михаил Константинович Крахмалев свой трудовой путь начал с двенадцати лет. Хорошая жизненная школа и неустанная учеба помогли ему успешно справляться с ответственной работой. Несколько лет он был первым секретарем райкома партии, потом секретарем Тамбовского и Белгородского обкомов КПСС. Последние годы Михаил Константинович работает в Брянске. Он член ЦК КПСС и депутат Верховного Совета СССР.
Работая в сельскохозяйственных зонах страны, Михаил Константинович накопил богатый опыт природопользования. Он хорошо знает проблемы, возникающие на гранях хозяйствования и охраны природы, активно участвует в их разрешении.
С 1968 года М. К. Крахмалев возглавляет Комитет по Десне — общественную организацию, координирующую усилия по борьбе с эрозией почв, загрязнением и ухудшением водного режима бассейна Десны.
Песков:Михаил Константинович, надеюсь, разговор наш коснется не только Десны. Но в первую очередь о Десне…
Крахмалев: Разговор о Десне принято начинать с лирики. Вот вы проехали над рекой, видели воду, лесные осенние берега… Скажите, разве не точны эти слова — «Десна-красавица»?
Мы говорим: Тихий Дон, Волга-матушка. А про Десну-красавица.
Я уже не молодой человек. В разных местах жил и работал. Видел много речек и рек, лесов, полей. Но Брянщину особенно полюбил. Как-то так получилось — сросся с рекой не только любовью к ней, но и тревогами, заботами о ее судьбе.
П.:Хотел бы проверить справку… «У Десны пятьсот притоков. В бассейне реки 7500 сел, 100 городов, более 1000 малых и больших предприятий, полторы тысячи колхозов и совхозов…»
К.: Все верно. Вот карта. Поглядите, какая площадь земли покрыта синими жилками. Это все реки, «кровеносная система» большого края. Земли смоленские, брянские, орловские, курские, калужские, сумские, киевские, черниговские живы этой водой. Десять миллионов людей населяют бассейн Десны. Десять миллионов! И пьем-то сейчас не берестяным ковшиком, море воды потребляет хозяйство! Вот посмотрите: Десна. Ельня — это верховье, Смоленская область — начало реки. А вот Киев. Стоит на Днепре, а воду для питья берет из Десны, она все-таки чище днепровской. Брянск — это середина реки. Самый крупный промышленный центр, самый большой потребитель воды. И самый большой, увы, ее загрязнитель…
П.:Вот мы достигли главного русла, по которому условились плыть… Михаил Константинович, тревожное положение с реками в густонаселенных зонах страны для всех сейчас очевидно. Не доверяясь только рассказам и публикациям, я сам обследовал несколько рек и должен признаться: радостными эти путешествия не были. Главная проблема: отсутствие у каждой реки хозяина. Пользуются ее благами все, причем сплошь и рядом неблагодарно и бесконтрольно. Но нигде не видно хозяйского глаза. Реки как бы ничьи, хотя все уже понимают: вода не меньшая ценность, чем, скажем, пашня и лес.
К.: Да, да… Все это знакомо.
П.:И для вас не секрет, конечно: все с большим интересом, не ошибусь, с надеждой, глядят на усилия, предпринимаемые тут, на Десне, в стремлении поправить дело. Я приехал за опытом. И хотелось бы знать все «от истока», от точки отсчета.
К.: Точка отсчета… Ее можно выразить одним словом — припекло! Во-первых, обмелела сама Десна, сильно обмелела. Кризис переживала и вся водная система бассейна. Малые реки иссякли. Некоторые из них летом совсем пересыхали или превращались в зловонные стоки — недостаток воды сопровождался интенсивным ее загрязнением. Потребность в воде возросла, но брать ее стало негде. Особо острой стала проблема чистой воды.