Так как путь от Константинополя до Лондона нисколько не длиннее, чем путь от Лондона до Константинополя, то кажется очень странным то обстоятельство, что депеша Редклиффа, посланная из Константинополя 12 июля, уже 14 июля была в Лондоне, тогда как депеша Кларендона, отправленная из Лондона 14 июля, была получена в Константинополе только 30 июля или около этого числа. В своей депеше от 19 июля Редклифф выражает недовольство молчанием правительства, которое он очень просил «незамедлительно сообщить свое мнение». Из другой депеши, датированной 23 июля, мы видим, что он все еще не получил ответа. Фактически получение ответа не подтверждается, как мы уже говорили, до 30 июля. Таким образом, нет никаких сомнений в том, что лондонская дата на депеше Кларендона фальшивая и что на самом деле депеша была отослана на несколько недель позже той даты, которая обозначена в Синей книге. Эта фальсификация выдаст цель промедления. Надо было заставить потерять драгоценное время, вызвать сомнения и колебания и, что важнее всего, вынудить Порту потратить напрасно весь июль на приготовления экспедиции Вивиана, которая, по решению английского правительства, не должна была состояться.
II
Поскольку стратегические колебания английского правительства не позволили ему в течение трех месяцев ясно выразить свою точку зрения на крупные операции, которые намеревалась предпринять Порта, то самое лучшее, что оно могло бы сделать — это срочно направить тем временем via Эрзерум на свою ответственность небольшой отряд для восстановления коммуникаций между этим городом и Карсом. Союзники были хозяевами Черного моря, а английское правительство имело в своем полном распоряжении 4000 башибузуков под командованием генерала Битсона, — единственный боеспособный отряд турецкой иррегулярной кавалерии. Высадившись у Трапезунда, этот отряд мог бы через 10 дней достичь Эрзерума, конвоировать доставку провианта для Карса и тем самым дать возможность крепости продлить свое сопротивление на месяц — полтора, то есть до того, времени, когда начало суровой армянской зимы заставило бы осаждающих прекратить наступательные действия. Генерал Битсон 7 июля писал Редклиффу, прося последнего использовать его войска для активных военных действий.
Его просьба не была принята во внимание. 14 августа сами войска подали петицию, в которой просили не держать их больше без дела, а послать в Азию. Никакого ответа не последовало. 12 сентября Битсон осмелился в третий раз высказать свои соображения. Так как английское правительство не захотело больше терпеть беспокойную назойливость нескромного просителя, то в ход были пущены военно-дипломатические интриги, в результате которых Битсон был отозван из армии. Поскольку сам Битсон был отозван, то вся его переписка с правительством была изъята из Синей книги.
Мы уже видели, как упрямо английское правительство настаивало на экспедиции в Эрзерум via Трапезунд. Когда же пришло сообщение о том, что русские заняли большую проезжую дорогу между Эрзерумом и Карсом и отрезали часть провианта, собранного для армии Карса, за спиной английского посольства была предпринята самостоятельная попытка оказать немедленную помощь из Трапезунда. К донесению Редклиффа от 16 июля 1855 г. приложено письмо вице-консула Стивенса следующего содержания:
Трапезунд, 9 июля 1855 г.
Милорд!
Имею честь сообщить Вам, что Хафиз-паша отбыл вчера в Эрзерум с 300 артиллеристами и 20 полевыми орудиями. В настоящее время формируется крупный отряд иррегулярных войск, численность которого предполагается довести до 10000 человек; этот отряд выступит сегодня в том же направлении.
(Подпись: Стивенс)
Редклифф по долгу своей службы немедленно запросил объяснений у сераскира, почему тот умалчивал о сосредоточении 10000 солдат иррегулярных войск в Трапезунде и о продвижении Хафиз-паши к Эрзеруму.
«Все что я услышал по этому поводу от его превосходительства», — жалуется он, — «это то, что Тусум-паша получил приказ отправиться в Трапезунд, а оттуда, возможно, в Сивас, где он должен набрать 4000 человек иррегулярных войск и с ними направиться на театр военных действий».
Если провести линии между Трапезундом, Сивасом и Эрзерумом, то видно, что они образуют равнобедренный треугольник, основание которого, а именно линия от Трапезунда до Эрзерума, примерно, на одну треть короче каждой боковой стороны. Следовательно, направить подкрепления прямо из Трапезунда в Эрзерум, вместо того чтобы послать Тусум-пашу из Константинополя в Трапезунд, из Трапезунда, «возможно», в Сивас, где он мог бы потерять время на сбор иррегулярных войск, чтобы затем, возможно, отправиться с ними в Эрзерум, — означало слишком быстрый разворот событий, за что английский посол не мог не упрекнуть турок. Не решаясь сказать сераскиру, что помощь осажденному городу зависит от хорошо рассчитанной медлительности, лорд Редклифф обратился к нему с вопросом:
«Можно ли сомневаться в том, что такой большой отряд башибузуков, наспех и беспорядочно собранных вместе, принесет пользу только врагу?»
И когда сераскир на это справедливо возразил, что
«он настоятельно просил денежных средств для выплаты жалованья башибузукам, ибо это основное условие их подчинения, и даже угрожал отставкой, если требование его не будет удовлетворено», то лорд Редклифф сразу стал туг на ухо.
Если мы обратимся к другому оперативному плану, предложенному Портой и сорванному ее союзниками, то мы попадем в запутанный лабиринт, из которого трудно найти выход.
Из донесения, отправленного 15 июля подполковником Симмонсом, британским представителем в лагере Омер-паши, на имя лорда Кларендона и из приложенного к нему меморандума Омер-паши можно установить следующие факты. 23 июня Омер-паша получил от генерала Уильямса письмо, в котором тот сообщал, что коммуникации с Эрзерумом прерваны, и в самых настойчивых выражениях требовал, чтобы в Карс незамедлительно были посланы подкрепления или была произведена крупная диверсия со стороны Редут-Кале. 7 июля Омер-паша направил меморандум союзным главнокомандующим — Симпсону и Пелисье, — настойчиво прося их созвать совет командующих союзными армиями и флотом, для того чтобы срочно принять решение. В своем меморандуме он предлагает, чтобы
«он сам с частью своей армии, находящейся здесь» (в Балаклаве) «и в Керчи, с 25000 человек пехоты и 3000 человек кавалерии из Евпатории и с соответствующим количеством артиллерии был переброшен на какой-нибудь пункт черкесского побережья; угрожая оттуда коммуникациям русских, он заставил бы их снять осаду Карса».
Обосновывая свое предложение, Омер-паша указывает, что турецкая армия в Азии, численностью в 10000 человек, осажденная в укрепленном лагере Карса превосходящими силами русских, находится в таком положении, когда из-за недостатка продовольствия она, вероятно, вынуждена будет капитулировать; гарнизон Карса фактически и является турецкой армией в Азии; если гарнизон Карса сдастся, в руки врага попадет Эрзерум, город, который благодаря его географическому положению очень трудно укрепить, и противник овладеет коммуникациями как с Персией, так и с большей частью Малой Азии; союзники, приняв его предложение, смогут использовать главные преимущества, которыми они обладают, а именно: удобства морского транспорта и единственную турецкую армию, вполне боеспособную и подготовленную к походу, то есть армию самого Омер-паши. На этот меморандум маршал Пелисье и генерал Симпсон ответили, что «за отсутствием дополнительной информации они считают созыв совещания преждевременным». Несмотря на это, Омер-паша 12 июля снова обращается к ним с посланием, в котором сообщает, что
«он тем временем получил от своего правительства депешу, согласно которой вся Азиатская Турция до самых ворот Константинополя остается незащищенной, и поскольку дорог каждый час, правительство умоляет сто немедленно изыскать и использовать все средства и ресурсы, необходимые для предотвращения той большой опасности, в которой находится турецкое правительство, а следовательно, и дело союзников». «При этих обстоятельствах», — добавляет он, — «имея в Крыму 60000 солдат, в большинстве своем уроженцев Азии, семьи и имущество которых подвергаются опасности быть уничтоженными противником, и видя, что эта армия в Крыму бездействует, причем, по-видимому, нет надежды на ее использование в ближайшем будущем для активных действий, — я считаю своей обязанностью по отношению к моему повелителю и в интересах общего дела повторить мое прежнее предложение».
Он поэтому просит союзных генералов созвать совещание в английской главной квартире. Одновременно с этим посланием союзным генералам он убедил подполковника Симмонса направить секретное письмо на имя генерала Симпсона и адмирала Лайонса, из которого мы приводим следующую выдержку:
«Порта предложила генералу Вивиану направиться во главе турецкого контингента к Редут-Кале… Однако Омер-паша считает большим риском посылать туда эти войска, так как солдаты еще не свыклись со своими офицерами, а офицеры не говорят на их языке, и, следовательно, не смогут командовать ими на поле боя; контингент, хотя и пригоден для несения гарнизонной службы, не находится еще в таком состоянии, чтобы отправиться в глубь страны. Кроме того, этот контингент войск и по численности своей слишком слаб, чтобы выполнить намечаемую боевую операцию. Омер-паша держится также того мнения, что ему, пользующемуся доверием турок и хорошо известному в Азии, где он уже провел несколько кампаний, легче будет добиться расположения, населения и получить с его помощью необходимое продовольствие и информацию, чем иностранцам, не знающим ни языка, ни страны».
14 июля состоялось совещание, в котором приняли участие Омер-паша, подполковник Симмонс, генералы Симпсон, Пелисьс, Мартенпре и адмиралы Лайонс, Брюа и Стюарт. Омер-паша подробно рассказал о русских военных силах в Азии и об их боевых действиях в окрестностях Карса. Он обстоятельно развил вышеприведенные аргументы и твердо отстаивал мнение, что