Наполеон, видя, что Северная и Силезская армии уклоняются от сражения, которое он предлагал им сосредоточением своих сил у Дубена, и зная, что они не могли бы избегнуть его иначе, как отступив за Эльбу, понимая в то же время, что ему остается только четыре дня до встречи с главной армией и что это поставит его между двух огней, предпринял марш на правом берегу Эльбы в направлении к Виттенбергу, чтобы этим ложным маневром завлечь Северную и Силезскую армии на другой берег Эльбы, а затем нанести стремительный удар главной армии. И действительно, Бернадот, опасаясь за свои коммуникационные линии с Швецией, приказал своей армии немедленно переправиться на правый берег Эльбы по мосту, построенному у Акена, и в тот же самый день, 13 октября, он уведомил Блюхера, что император Александр по некоторым важным соображениям поставил его (Блюхера) под его командование. В соответствии с этим он предлагал Блюхеру двигаться с Силезской армией следом за ним, на правый берег Эльбы, по возможности не теряя времени. Если бы Блюхер проявил в этом случае меньше решительности и последовал за Северной армией, то кампания была бы проиграна, ибо Силезская и Северная армии, насчитывавшие вместе приблизительно 200000 человек, отсутствовали бы на поле сражения при Лейпциге, В ответ Блюхер написал Бернадоту, что, согласно всем имеющимся у него сведениям, Наполеон не имеет ни малейшего намерения переносить театр военных действий на правый берег Эльбы, но лишь стремится ввести их в заблуждение- В то же время он заклинал Бернадота отказаться от своего намерения перейти через Эльбу. Между тем, непрестанно убеждая главную армию продвинуться к Лейпцигу и предлагая встретить ее там, он получил, наконец, 15 октября долгожданное приглашение. Он немедленно двинулся на Лейпциг, тогда как Бернадот отступил к Петерсбергу. На своем пути от Галле к Лейпцигу он 16 октября разбил в жарком и упорном бою при Мёккерне 6-й корпус французской армии под командованием Мармона, захватив 54 орудия. Он тотчас же отправил сообщение об исходе этого сражения Бернадоту, которого не было на поле боя в первый день сражения при Лейпциге. На второй день сражения, 17 октября, Блюхер выбил неприятеля с правого берега Парте; в руках последнего осталось лишь несколько домов и полевых укреплений у Галлеской заставы. 18-го на рассвете состоялось совещание в Брахенфельде между ним и Бернадотом, который заявил, что он не сможет произвести атаку противника на левом берегу Парте, если Блюхер не даст ему на этот день 30000 человек из Силезской армии. Исходя исключительно из общих интересов, Блюхер без колебаний согласился, но с тем условием, что он сам останется с этими 30000 и таким образом обеспечит их энергичное содействие атаке.
После окончательной победы 19 октября и в продолжение всего отступления Наполеона от Лейпцига к Рейну один лишь Блюхер преследовал его серьезно. В то время как 19 октября генералы, командовавшие войсками, встречали монархов на рыночной площади Лейпцига, и драгоценное время тратилось на взаимные поздравления, Силезская армия Блюхера уже вела преследование неприятеля в направлении на Лютцен. Во время его похода от Лютцена на Вейсенберг его нагнал принц Вильгельм Прусский и вручил ему грамоту о присвоении ему звания прусского фельдмаршала. Союзные монархи позволили Наполеону выиграть расстояние, которое никак не удавалось наверстать, однако Блюхер, от Эйзенаха и дальше, оказывался всякий раз после полудня в том месте, которое Наполеон покинул тем же утром. Когда Блюхер уже намеревался идти на Кёльн, чтобы там переправиться через Рейн, он был отозван и получил приказ блокировать Майнц на левом берегу Рейна. Осуществленное им быстрое преследование неприятеля до самого Рейна вызвало распад Рейнского союза[199]; войска Союза высвободились из французских дивизий, в состав которых они до тех пор входили. В то время как главная квартира Силезской армии была расположена в Хёхсте, главная армия продвинулась до Верхнего Рейна, Так закончилась кампания 1813 г., успех которой целиком объясняется смелой предприимчивостью и железной энергией Блюхера.
Относительно плана дальнейших действий мнения среди союзников разделились; одни предлагали остановиться на Рейне и здесь занять оборону; другие — перейти Рейн и идти на Париж. После долгих колебаний со стороны монархов Блюхер и его друзья взяли верх, и было принято решение идти на Париж концентрическим движением, причем главная армия должна была выступить из Швейцарии, Бюлов из Голландии, а Блюхер с Силезской армией из района Среднего Рейна. Для новой кампании в распоряжение Блюхера были дополнительно переданы три корпуса, а именно корпус Клейста, корпус курфюрста Гессенского и корпус герцога Саксен-Кобургского. Оставив часть корпуса Ланжерона для обложения Майнца и приказав новым подкреплениям следовать за собой в качестве второго эшелона, Блюхер 1 января 1814 г. переправился через Рейн в трех пунктах — у Мангейма, Кауба и Кобленца, оттеснил в долине Мозеля Мармона за Вогезы и Саар, расположил корпус Йорка между мозельскими крепостями и с отрядом в 28000 человек, состоявшим из корпуса Сакена и одной дивизии из корпуса Ланжерона, двинулся через Вокулёр и Жуанвиль на Бриенн с целью соединения своим левым крылом с главной армией. У Бриенна он был 29 января атакован Наполеоном, силы которого насчитывали около 40000 человек, в то время как корпус Йорка был все еще отделен от Силезской армии, а главная армия, численностью в 110000 человек, еще только достигла Шомона. Таким образом Блюхеру пришлось иметь дело со значительно превосходящими силами Наполеона, однако последний атаковал его без присущей ему энергии и даже позволил беспрепятственно отступить к Тране, если не считать нескольких кавалерийских стычек. Если бы Наполеон занял Бриенн, расположил часть своих войск по соседству с ним и занял Диенвиль, Ла-Ротьер и Шомениль тремя различными корпусами, то он смог бы 30 января обрушиться с численно превосходящими силами на Блюхера, пока последний еще ожидал своих подкреплений. Однако Наполеон придерживался пассивной тактики, в то время как главная армия союзников сосредоточивалась у Барсюр-Об и ее части подходили на подкрепление правого фланга Блюхера. Инертность императора объясняется надеждами, возлагавшимися им на мирные переговоры, которые велись на конгрессе в Шатильоне[200]; ему удалось начать эти переговоры и с их помощью он надеялся выиграть время. Действительно, после того как осуществилось соединение Силезской армии с главной армией, сторонники дипломатических переговоров с Наполеоном настаивали, чтобы во время мирных переговоров на конгрессе война велась только для видимости. Князь Шварценберг отправил к Блюхеру офицера, чтобы получить его согласие на это, но Блюхер отослал его обратно с таким ответом:
«Мы должны идти на Париж. Наполеон нанес визиты во все столицы Европы; неужели мы уступим ему в вежливости? Короче говоря, он должен оставить престол, и мы не успокоимся, пока не свергнем его с престола».
Блюхер настойчиво указывал на огромные преимущества, которые получили бы союзники, атаковав Наполеона близ Бриенна, прежде чем он сможет подтянуть оставшуюся часть своих войск, и сам брался осуществить эту атаку при условии, что он получит подкрепления на время отсутствия корпуса Йорка. То соображение, что армию нельзя было прокормить в неплодородной долине реки Об, и что, если бы она не наступала, ей пришлось бы отступать, дало перевес его предложению. Было решено дать сражение, однако князь Шварценберг, вместо того, чтобы напасть на неприятеля с объединенными силами, находившимися в его распоряжении, ограничился тем, что придал Блюхеру корпуса кронпринца Вюртембергского (40000 человек), Дьюлаи (12000 человек) и Вреде (12000 человек). Со своей стороны, Наполеон ничего не знал и не подозревал о прибытии главной армии. Когда 1 февраля около часа дня ему сообщили, что Блюхер наступает, он не хотел этому верить. Удостоверившись, что это так, он сел на коня с намерением уклониться от сражения и дал Бертье соответствующие распоряжения. Однако, когда между Бриенн-ла-Вьей и Ротьером он настиг молодую гвардию[201], которая, заслышав приближающуюся канонаду, стала под ружье, он был встречен ею с таким энтузиазмом, что решил воспользоваться этим и воскликнул: «L'artillerie en avant!» {«Артиллерия, вперед!». Ред.}. Таким образом, около 4 часов сражение при Ла-Ротьере завязалось всерьез. Но при первой же неудаче Наполеон не стал дольше лично принимать участие в сражении. Его пехота бросилась в деревню Ла-Ротьер, завязался долгий и упорный бой, и Блюхер был даже принужден подвести свои резервы. Французы были вытеснены из деревни только в 11 часов ночи, когда Наполеон приказал своей армии отступать, потеряв 4000 или 5000 человек убитыми и ранеными, 2500 пленными и 53 орудия. Если бы союзники, находившиеся тогда всего в шести днях пути от Парижа, со всей энергией устремились вперед, Наполеон наверняка не устоял бы перед их громадным численным превосходством; однако монархи, все еще опасаясь помешать Наполеону заключить мир на конгрессе в Шатильоне, позволяли князю Шварценбергу, главнокомандующему главной армии, под любым предлогом избегать решительных действий.
Когда Наполеон приказал Мармону вернуться на правый берег реки Об, двигаясь по направлению к Рамрюйту, а сам, посредством флангового марша, отступал к Труа, союзная армия разделилась на две армии: главная армия медленно стала наступать на Труа, а Силезская армия направилась на Марну, где, по предположениям Блюхера, он должен был встретить Йорка и кроме того часть корпусов Ланжерона и Клейста, так что его силы, собранные вместе, должны были бы возрасти примерно до 50000 человек. Его план заключался в том, чтобы преследовать до Парижа появившегося в это время на Нижней Марне маршала Макдональда, между тем как Шварценберг должен был сковывать главные силы французов на Сене. Однако видя, что союзники не знают, как воспользоваться своей победой, и будучи уверен, что успеет вернуться на Сену прежде, чем главная армия союзников сможет далеко продвинуться в направлении к Парижу, Наполеон решил обрушиться на более слабую Силезскую армию. В соответствии с этим он оставил против 100000 человек главной армии отряд в 20000 человек под командованием В