Мерлог).
По Ремизову, во сне «освобожденный» человек проникает в другой мир – невещественный, беспредельный. Сон является одним из способов перехода из одной сферы универсума в другую: «через сон человек проникает на „тот“ свет (Мерлог)». Сны выступают на хребте двух реальностей, соединяя дневные образы с представлениями иного мира. Дневные законы ослабляются, человек освобождается от причинного сознания, теряются границы между прошлым и настоящим, а «время крутится волчком». Жизнь расширяется, удваивается, поглощая дневную и ночную «реальность».
Ремизов обнаружил в сновидениях ту «интерпенетрацию» пространства и времени, то четвертое измерение, которое он всегда искал с помощью слова и рисунка. Сновидение становится для него завершенным художественным образом, местом, где пересекаются пространственные и временные перспективы. Время сгущается, делается почти зримым, а пространство погружается в течение времени, истории и повествовательной фабулы. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем.
В произведениях Ремизова сны являются не только элементами содержания, но приобретают функцию литературной формы, равно как и аналогичные снам «видения» средневековой литературы. Временная логика средневекового видения – полная одновременность всего или сосуществование всего в Божественной вечности. Все, что на земле разделено временем, все эти вносимые временем «раньше» и «позже» сходятся в чистой одновременности сосуществования. В современном Ремизову мире такого понимания вечности нет, человеческая жизнь замкнута в своих рамках, и поэтому ремизовское «ви́дение» мира открывает присутствующих в нем отвратительных чудовищ, дробится на калейдоскопические мелкие части. Единственная реальная ценность для Ремизова – пространство культурной традиции, мир книги – богатого и старинного свода премудрости. Писатель обращался к памятникам древней Руси, к старинным рукописям как к образцу идеального – письменного и изобразительного – ви́дения мира; а сновидение для него – литературный жанр, способный более полно и правдиво выразить современность. «Сонная многомерность» богато наполняет сочинения писателя, расширяет их «реальность» другими пространственно-временными измерениями. Она освобождает повествование от дневной трехмерности, вводя в него время как четвертое измерение пространства.
С этой точки зрения еще более значительной предстает «археологическая работа» Ремизова, его пересказы мифического и легендарного наследия человечества. Глаз писателя, обращенный к таинственному и волшебному в жизни, проникал в многомерное пространство мифа: «Моим глазам в какой-то мере открыт мир сновидений – ерунда и вздор на лавочный глаз; а сказка (Marchen) в германском и восточном, мне она свой благоустроенный „тибетский дом“; в легендах же я чувствую несравненно больше живой жизни, чем в исторических матерьялах» (Петербургский буерак-РК X. С. 144). В сказочном повествовании появляется характерное для сновидений искажение временных перспектив. Герой движется в чудесном мире, повсюду проявляется фольклорно-сказочная свобода человека в пространстве. Во вне-историческом времени сказки всякая конкретизация – географическая, бытовая или социально-политическая – сковала бы свободу мифического действия и ограничила бы абсолютную власть судьбы. В произведениях Ремизова абстрактная пространственная протяженность тесно связана со сказочным гиперболизмом времени, с его эмоционально-лирическим растяжением и сжиманием: «сказочность – разрушение временного строя, отрывного календаря, хода будильника» (Кодрянская 1977. С. 224).
В сказочных пределах развертывается и автобиографическая «легенда» Ремизова: его жизненный опыт символически отражает человеческую судьбу и путь человека в мире и в культурной традиции. Сказочно описан «задний план» автобиографической «легенды», неопределенными являются пространственно-временные измерения выдуманной им Руси-России. Это мифическая Русь древних рукописей и старинных документов, Русь сказок и легенд. Как сам писатель неоднократно повторял, его сочинения – «домыслы» из книг и воображения, из памяти и снов.
Ремизова привлекала субъективная игра со временем: переживание разных исторических эпох и «превращения» при встречах «живых и книжных». «Наша краткая жизнь, – утверждал писатель, – не бесследный обрывок во времени, дух души человека – без начала и без конца. Каждый из нас несет в себе бесконечность превращений: разнообразных, но явных пристрастий к вчерашнему (Россия в письменах-Росток XIII. С. 361».
Ремизовские пересказы старинных легенд и сказок и его «сочинение» автобиографической «легенды» включены в оригинальный и единый для него творческий процесс переосмысления мифа. Писатель для писателей, эрудит Ремизов как бы заново «оживлял» исторический документ, в том числе и зафиксированный в реальности факт своей жизни, перенося его в пространство мифа. А источник мифотворчества он открывал в сновидениях. Ремизов писал о снах, что они «непрерывны – нигде не начинаются и не имеют конца или: уходят в глубь веков к первородному, к самой пуповине бытия – так по Эвклидовой мерке, и в безвременье – по счету сонной многомерности. <…> Сны <…> „предсказывают“ и „открывают“ будущее» (Мерлог).
Антонелла д’Амелия
Комментарии
От редакции: общие эдиционные принципы подачи текстов в настоящем томе подробно изложены в преамбуле к XI тому Собрания сочинений А. М. Ремизова, вышедшему в 2015 г. (Зга-Росток XI. С. 3–8). Она предваряет тома Собрания сочинений А. М. Ремизова, которое является продолжением издания, увидевшего свет в 2000–2003 гг. (РК I-Х). Произведения Ремизова публикуются с учетом авторских особенностей орфографии и пунктуации. В текстах также сохранена «литературная игра» Ремизова с особенностями различных книжных и разговорного стилей русского языка.
Русские легенды*
Книга «Русские легенды» (далее: РЛ) относится к числу неопубликованных трудов Ремизова 1930-х гг. После публикации сборника «Звезда надзвездная» (1928, далее: ЗН) писатель задумал собрать воедино свои переработки ветхозаветных и новозаветных апокрифов, а также патериковых рассказов. В результате была подготовлена наборная рукопись РЛ.
В архиве Ремизова в ГЛМ (Ф. 156. Оп. 2) находятся две самодельные тетради в однотипных мягких переплетах из красной бумаги.
Первая тетрадь (Ф. 156. Оп. 2. Ед. хр. 203.67 л. – Далее: НР РЛ-ЧII) имеет надпись на передней стороне переплета: «Русские легенды: II / A. Remizov / Luci flos / Дела человеческие». На обороте этой стороны переплета запись на французском языке: «Les edition „Le Lion“ / Paris / 1931 / Exemplaire unique». (Французская фраза написана с ошибкой. Надо: «Le edition „Le Lion“ / Paris / 1931 / Exemplaire unique» (pyc.: «издание „Лев“ / Париж / 1931 / Единственный экземпляр»).) На титульном листе HP РЛ-ЧII надписи: «[РУССКИЕ ЛЕГЕНДЫ: II] / Алексей Ремизов / [Luci flos] Зачеркнуто карандашом> / – дела человеческие – / Смиль <надпись карандашом рукой неустановленного лица>». На шмуцтитуле: «Посвящаю С. П. Ремизовой-Довгелло». На следующей странице тетради название: «Дела человеческие». В HP РЛ-ЧII произведена рукописная разметка текста для наборщика. В конце – рукописное оглавление. На внутренней части задней стороны переплета тетради надпись: «Alexei Remizov. La Russie en tourmene. VI. Le cheval de L’abeille / 21 dessins en blanc et noire et en couleur <вертикальная запись на полях страницы>, / A. Remizov» (Алексей Ремизов. Взвихренная Русь. VI. Лошадь из пчелы / 21 рисунок черно-белый и цветной. А. Ремизов (фр.)). Последняя надпись связана с первоначальным использованием бумаги переплета для экспонирования или упаковки рисунков Ремизова. На обороте задней стороны переплета записано оглавление: «РУССКИЕ ЛЕГЕНДЫ: / 1. Звезда надзвездная / II. Дела человеческие / III. Свиток».
Вторая тетрадь (Ф. 156. Оп. 2. Ед. хр. 176. 66 л. – Далее: HP РЛ-ЧIII) также открывается заглавием на передней стороне переплета: «Русские легенды: III. / A. Remizov / Свиток». На титульном листе, украшенном абстрактными аппликациями из цветной бумаги, надпись: «РУССКИЕ ЛЕГЕНДЫ: III / Алексей Ремизов / СВИТОК / – Илья – Иродиада – Сисиний – Поясок —». На шмуцтитуле посвящение: «Посвящаю С. П. Ремизовой-Довгелло». Текст HP РЛ-ЧIII имеет рукописную разметку для наборщика. В конце – рукописное оглавление. На внутренней части задней стороны переплета надпись: «Alexei Remizov. En suivant le soleil / 56 dessins / <вертикальная надпись сбоку страницы> A. Remizov» (Алексей Ремизов. Посолонь. 56 рисунков (фр.)). Эта заметка также связана с первоначальным использованием бумаги обложки для экспонирования или упаковки рисунков Ремизова. На обороте обложки надпись: «РУССКИЕ ЛЕГЕНДЫ: / I. Звезда надзвездная / II. Дела человеческие / III. Свиток». Однотипность оформления и анализ почерка рукописной разметки текста для наборщика позволяет датировать HP РЛ-ЧIII по аналогии с датированной HPРЛ-ЧII 1931 годом. Таким образом, к 1931 г. относится создание единой HP книги РЛ. Она состояла из двух тетрадей, а также из части I, представлявшей собой текст ранее опубликованной книги «Звезда надзвездная». После смерти Ремизова его парижский архив три раза подвергался разборке и систематизации, предусматривавшим, в частности, разделение имевшихся материалов на две категории: печатные тексты (книги, публикации в газетах и журналах) и рукописи. В связи с этим можно высказать два предположения об истории текста HP РЛ. Во-первых, сам Ремизов мог не включать в рабочий экземпляр HP имевшийся у него текст ЗН, а лишь указать на его присутствие в составе HP РЛ. Во-вторых, печатный текст ЗН, для Ремизова фактически представляющий собой наборную рукопись первой части